Трине Авеан - Фелисити

- Эти твари прокусили меня, но не беспокойся. Жить буду. – Он говорил со мной не так как в первую нашу встречу. Меня это удивило, но вопросы сейчас будут не кстати.

- Нужно убираться.

- Она призвала Натана? – Спросил он. Я кивнула.

Через несколько секунд мы уже были около черного хода.

- Если Вы повторите ту фразу, которая придала мне сил, то я может смогу отбиться от них.

- Я все равно не смогу уйти сам. – Сказал Валентайн и был прав, смысл мне биться с псами, если он будет сидеть на месте и смотреть, когда нам нужно было просто исчезнуть от сюда.

Перед нами была линейка из псов, каждый из них был в еле уловимой взглядом броне с которой стекала алая кровь жертв, что встречались им на пути. Спереди стоял самый крупный из всех, наверное, он был вожаком. Я не видела кто говорил что-то на незнакомом мне языке, но слышала, жаль только не понимала ни слова.

- Пошли назад. Там в центре, есть тайный ход в подземелье. – Сказал Валентайн. Я удивилась, как будто он был готов к любому последствию.

***

Мы шли по землистому полу, вырытому многие века назад, как мне рассказывал старейшина. Он рассказывал мне историю замка, то где и что здесь было сделано, чтобы не чувствовать боли от укуса ищейки. Я не знала обладают ли они ядом, но Валентайну с каждым часом становилось все хуже, и я уже не знала где брать сил, чтобы тащить дальше на себе огромных размеров старика. Все здесь превосходили человеческие размеры втрое, а то и в четверо. Только мы с Огастесом были меньше их и вдвое больше людей. Вот такая вот дискриминация. Не знаю от чего так, но мы с ним были больше всего похожи на людей. Человеческие черты лица, хотя и довольно специфические, но сравнивая с остальными здешними жителями больше всех сошли бы за человеческие и тела, самые обычные тела, которые просто были чуть больше по размеру. А у ни то и дело что-либо отличалось. К счастью без одежды я здесь мало кого видела. Только вот удивил меня один вид, горбатые. Многие здесь ходили, скрючившись на три погибели. И казалось, что это отдельная раса так как их сходство было не только в горбу. Они обладали огромными ушами, что напоминали локаторы.

- Я устала.

- Присядем. – Сказал Валентайн и я посадила его облокотив о земляную стену.

- Я говорила с Зирой. – Начала я сразу без предисловий. Вряд ли ей удалось пережить нападение ищеек. – Она начала рассказывать мне легенду гибели Пяти Богинь, на вопрос о моем прошлом. Но я так и не увидела в ней связь с собой. Она упомянула в ней тебя перед тем как… - Голос сорвался. Я понимала, что добродушная Зира сейчас скорее всего умерла в пасти пса-ищейки. Валентайн не стал скрывать. Кажется, он чувствовал скорую погибель.

- Я знаю-знаю. – Говорил он. – Зира была кухаркой в моем доме не долгое время. Она видела, как росли девочки. – Лицо Валентайна исказилось он впал в транс рассказывая продолжение. Я думала, что будет трудно вытаскивать из него слова, но он сам начал говорить. Ведь перед смертью обычно бывает все равно, что ты делаешь. Еще не давно он не хотел, чтобы я узнала кто я такая, но тем не менее не препятствовал попыткам Огастеса сделать это. Последняя нить, когда я здесь хоть что-либо понимала порвалась. – Цира умерла, подарив жизнь двум дочерям. – Он говорил только о Цире, ну это можно было объяснить, остальные ему не были так близки, как она и общих дочерей он считай за ее собственных. Он любил ее как собственную дочь. – Они были похожи, как две капли воды, сморщенные-лысые младенцы. – Он смеялся, как будто снова переживал все те эмоции. – Я взял их на воспитание. Но чем старше они становились, тем больше я понимал, что они не одно и тоже. – Вдруг его лицо изменилось, стало напряженным и напуганным. Он и правда впал в транс и видел все как было тогда. Вместе с ним и мне перед глазами предстала картинка, как в телевизоре. Две маленькие девочки росли на моих глазах. Одна блондинка с отливом золота в волосах, а вторая черными, как ночь глазами и длинной черной косой. Они бегали играли, но та что была темной иногда прерывалась и закрывалась в своей комнате, а вторая не понимала, что с ней происходит. – Одна из дочерей была черна душой и чем старше она становилась, тем сильнее тьма окутывала ее сердце. – Теперь передо мной стояли две красотки, и я поняла, что одной из них была я. С черными волосами, глазами, как два раскаленных уголька и сильными, жестокими чертами лица, на котором застыло презрение. – Она с каждым днем приближающим ее к совершеннолетию становилась злой-жестокой, и я уже не мог с ней справляться. Эмералд сторонилась сестры, старалась не пересекаться с ней, но Ты была не такой, какой пыталась показаться. Ты всегда была сразу на двух сторонах, Фелисити. – Он протянул ко мне руку и погладил по щеке. – Я всегда видел в тебе свет, которого никогда в тебе не было. Но даже сама тьма иногда бывает светлой. – Он говорил, а я не верила ни единому слову или не хотела верить.

Валентайн сильно раскашлялся его минуты подходили к концу.

- Я не успею рассказать тебе все, что произошло, но знай, никто не желал тебе зла, ты и есть само зло, тьма, смерть. Называй себя как хочешь. В тот день родились не просто дочери, родилась Тьма и Свет. Ты и Эмералд, твоя сестра.

- Но…

- В день вашего восемнадцатого дня рождения, вы как с цепи сорвались. Ваша сущность поглотила вам окончательно и ничего от прежних сестер от вас не осталось. Эмералд пыталась убить тебя. Я ей говорил, что это бессмысленно и если умрешь ты, то и она тоже, но ее, как и тебя будто подменили.

Это были последние слова старейшины, потом он закрыл глаза и сделал последний вздох.

***

Я шла по тоннелю уже в одиночестве не оглядываясь назад. Казалось теперь все стоит на своих местах, но до сих пор не может поместиться в моей голове. То есть я само воплощение тьмы и ужаса? Я само зло и даже сам Сатана мне в подметки не годиться. Ну да, ведь Сатана просто злой властелин Ада, а я само зло – то чем он одержим. Ужас.

Но что тогда нашел во мне Огастес? Если мы с ним были так близки в прошлом, то что-то светлое во мне всё-таки было. Но после очередного приступа ярости мне так уже не казалось. Я не могла вспомнить всего, что было тогда, прошло уже слишком много лет забвения. Но мне теперь это было просто необходимо. За что Эмералд хотела меня убить? За то, что она добро, а я полная ее противоположность?

Я остановилась и собрала в кулак всю свою волю и вновь почувствовала прилив сил, которые бурлили во мне раскаленной лавой, то и дело желающей вырваться за края дозволенного. И перед глазами встала картинка, в правдивость которой я не могла не верить.

«Вот стою я, такая красивая, вокруг меня клубы черного дыма, и Огастес рядом со мной, такой родной и единственный. Стоит чуть позади меня в таком же черном старинном костюме и вокруг него тоже летает дым, правда его дым был не таким густым, что у меня. Разумеется, ведь темней души что у меня просто не существовало, как мне уже удалось узнать, это то что я и есть само зло.