Дина Лампитт - Изгнание

– Вы были сегодня неподражаемы, – произнесла Николь искренне.

Глинда кивнула в ответ.

– Ты тоже была совсем не плоха, – она закурила сигарету черного цвета, – что ты собираешься делать дальше?

– Я намерена сняться на пробы для «Мершант Айвори Продакшн».

– О, это совсем неплохо. Уверена, что ты преуспеешь в этом. Ты как раз в их вкусе.

– Вы так считаете?

– Несомненно. Это именно то, что им нужно – молодая и симпатичная.

– А вы, Глинда? Какие у вас планы?

«Первая дама» слегка пожала одним плечом, но даже этот слабый жест получился у нее очень выразительным:

– Две недели я собираюсь отдыхать, а потом начну репетировать леди Бракнелл в «Ольхе». Причем я хочу сократить свою роль до минимума. Так, слова «дамская сумочка» будут звучать просто «дамсу».

Уловив краем глаза, что Луис, вошедший в гостиную, был остановлен Дейлой, Николь неестественно рассмеялась и произнесла нарочито громко:

– Я обязательно приду посмотреть на вас!

– Что ж, выпишу тебе контрамарку, – Глинда осушила свой стакан и отставила его в сторону. – Будь хорошей девочкой, принеси мне еще выпить, – Глинда была из тех людей, которые могут попросить вас о чем угодно, совершенно не обидев этим.

– А что у вас было? – спросила Николь.

– Водка с тоником, милочка. Терпеть не могу все эти вина. У меня и так кислотность повышена. Да сделай, пожалуйста, двойную порцию, чтобы мне лишний раз не бегать в бар.

Довольная тем, что может услужить «первой даме», Николь поспешила на кухню.

– …Господи, столько энергии, – говорила одна из девушек, – иметь жену и трахаться с двумя любовницами…

– Может, у него их и больше.

– Может, но я и сама не прочь встать в эту очередь, а ты?

Как только Николь вошла в кухню, обе девицы виновато замолчали, но по выражению их лиц и грубости услышанных ею фраз она поняла, что они говорили о Луисе. Неприятное слово «любовница», употребленное к тому же во множественном числе, засело у нее в голове, и на какое-то мгновение Николь застыла, обдумывая его значение. Потом она смешала огромную порцию водки для Глинды и еще большую – для себя.

Тому, что она услышала, было два объяснения. Во-первых, девицы, ничего не зная о жизни Луиса и судя только по его поведению, могли предположить, что он спит со всеми подряд. Но второй вывод напрашивался сам собой: они могли действительно что-то заметить, находясь все время на кухне. А что могло означать самодовольное выражение на лице Дейлы и ее странный намек, что она бывала в квартире Луиса раньше? Смутное подозрение снова шевельнулось в душе Николь, и, полная мрачных предчувствий, она вошла в гостиную.

И Луис, и Дейла были там. Любовник Николь стоял рядом с женой и делал вид, что ловит каждое слово женщины, которая предпочла сидеть дома и гулять по Глостерширу вместо того, чтобы стать блистательной супругой блистательного актера. От одной этой мысли Николь сделалось дурно. Северянка же, про которую даже враги могли бы сказать, что она отлично играет свою роль, принимала ухаживания, стоя посреди группы смеющихся мужчин. В отличие от Николь, Дейла изо всех сил старалась завоевать популярность, демонстрируя свою сексуальность, и это явно давало определенные плоды. Осознав, что ее положение становится угрожающим, Николь протянула Глинде стакан с выпивкой и еще раз обвела взглядом комнату в поисках нового собеседника.

Супермодный художник установил небольшое белое пианино в нише возле балкона, и сейчас за ним сидел, лениво наигрывая одну из вещей Айвора Новелло, Джеймс Миллиган – старейший актер труппы, вечно играющий героев-любовников. В прошедшем в прошлом сезоне спектакле от играл роль Гайлса Кори.

– Господи, Джим, – произнесла Николь, подходя к нему, – эта вещь совсем устарела.

Он поднял глаза от инструмента и подмигнул.

– Эх, старина Айвор. Тебя удивит, если ты узнаешь, что я когда-то пел в хоре Королевскую Рапсодию.

– Я просто в ужасе. Ты не можешь быть таким старым!

Джеймс был из тех людей, которым можно говорить подобные вещи, зная, что он не обидится.

– Дорогая девочка, да, я такой старый, как сам Господь… по крайней мере, как его младший брат, – он слегка подвинулся и похлопал по сиденью стула.

Николь села рядом.

– Как было бы чудесно совместить твою молодость и мой опыт, чтобы я мог, повидав все, остаться молодым.

– Для меня это звучит так загадочно.

– Возможно, возможно. Хотя на самом деле мне очень не хотелось бы меняться. Сейчас я в таком прекрасном возрасте. Было время, когда я смотрел смерти прямо в лицо, и все же… я до сих пор продолжаю ходить по этой земле.

– Тебя это не пугает?

– Что?

– Сознание того, что жить тебе остается все меньше и меньше? – Николь вовсе не хотела задавать такой бестактный вопрос, но Джеймс, казалось, остался невозмутимым.

– Нисколько. Я просто жду своего следующего перевоплощения.

Он произнес эти слова так искренне, что Николь в изумлении уставилась на него.

– Ты что, действительно в это веришь?

– Конечно. Понимаешь ли…

Его прервала одна из девушек с кухни, появившаяся в дверях и громко крикнувшая:

– Стол уже накрыт. У вас все в порядке миссис Дейвин?

Марджори моментально приняла озабоченный вид. Николь, заметив это, вспомнила о своей игре и подумала о том, как ее все раздражает. Ведь это она должна была стоять там, посреди гостиной, мило улыбаясь гостям, приглашая их в столовую, где их уже дожидались груды тарелок и приборов, завернутых в бумажные салфетки.

Она даже изобразила на лице легкое раздражение, что делать вовсе не следовало, потому что, бросив быстрый взгляд в сторону Дейлы, поняла, что та все заметила.

– …Думаю, что сейчас нам всем следует поесть, – между тем говорила Марджори, – потому что Ли Ловадж прибудет сюда сразу после того, как закончит играть в гостиничном парке, и у нас начнутся танцы. Это будет не позднее половины второго.

– Во сколько же, в таком случае, закончится наш вечер? – спросил кто-то из гостей.

– После завтрака, – весело ответил Луис. – Не забывайте, что завтра воскресенье.

– Да, но боюсь, я не смогу оставаться с вами так долго, – произнесла Марджори, и это прозвучало в ее устах вовсе не как каприз, а просто констатация факта. – Я совсем не подхожу на роль ночной совы. Но заверяю вас, что вы все уже приглашены на воскресный ланч. Я его обязательно приготовлю.

Гости встретили приглашение хозяйки дома с радостным возбуждением, а Николь подумала: «Вот чем она смогла удержать его – своей невероятной тактичностью. И все же эта женщина уже сделала свое дело – она помогла ему подняться, следила, как он карабкается к вершине успеха, поэтому по всем законам шоу-бизнеса теперь ей следует уступить свое место».