Павел Маруненков - Непростой выбор инспектора Палмера

Эдмонд всем своим видом дал понять, что такой ответ его не устраивает.

– Но позвольте, господин Палмер, разве хоть какие-то оскорбления дают право применять силу?

– Нет.

– Она опасна, понимаете меня? – Ллойд пересел ближе к Эдмонду и продемонстрировал испуганные глазищи, увеличенные стеклами очков. – Это настоящее чудовище. Бабушка рассказывала, что высший демон мог превращаться в кошмарного монстра, которые разрывал людей зубами на части и просто пожирал целиком! Ее надо изолировать. Вы же знаете, что все архивы засекречены! Мы ничего не помним об их истинной природе. Бабушка говорила, что даже сами демоны боятся своих высших сородичей.

Эдмонд положил подбородок на ладони. По всей видимости, урегулировать этот конфликт будет не так просто. С обеих его сторон обнаружились трудности.

– Значит вы имеете к мисс Тэнтоурис претензии и не намерены прощать ее действия? – обреченно задал Эдмонд вопрос, ответ на который казался ему очевидным. Но спустя мгновение выяснилось, что лишь казался.

– Разумеется у меня нет к этому демону никаких претензий! Я же не сумасшедший!

Эдмонд недоверчиво воззрился на него.

– Как нет?

– Это же высший демон! Вы меня вообще слушали? – носок ботинка Ллойда отбивал дробь, пока он отчаянно жестикулировал трясущимися руками. – Никто не защитит меня от ее гнева! Никто! Вы же, наверняка, начнете проводить какие-нибудь очные ставки, чтобы сверить наши показания, и тому подобное. А я не желаю с ней встречаться. Потому я готов подписать вам бумагу, что не имею к ней ни единой претензии. Но прошу вас: не забывайте о моем случае! Вы же сотрудник управления безопасности. Найдите способ изолировать это чудовище без моего участия!

Какое-то чувство мешало инспектору Палмеру отпраздновать победу. Основываясь на примирении потерпевшего, он мог закрыть дело гораздо проще. Даже без извинения Сильвии. Достаточно будет визита к ее родителям, чтобы дисциплинарный комитет нашел ситуацию исчерпанной. Но что-то болезненно укололо его в самое сердце.

– Но, это все же девушка… – осторожно, но твердо сказал Эдмонд. – Нельзя называть ее монстром. Неужели не понимаете, что именно по этой причине вы и оказались на больничной койке?

Ллойд сперва посмотрел на него, как на сумасшедшего, но затем грустно покачал головой.

– Я не хотел обидеть ее. Я просто констатировал проблему. Я даже не считаю, что она совершила все это умышленно. Заклинание просто сорвалось с ее рук автоматически. Проблема в том, что сама ее природа представляет опасность. Против нее лично я ничего не имею. Мне стыдно, что я так грубо разговаривал с такой… очаровательной особой. И… очень страшно и странно… – он опустил взгляд в пол, – что такое зло природа завернула в столь красивую оболочку…

Эдмонд пристально смотрел на понурившегося ученого, не зная, что на все это можно сказать.

– Тогда, подпишите вот здесь, что не имеете к мисс Тэнтоурис претензий, – Эдмонд протянул математику бланк.

– А можно попросить вас об одолжении, господин Палмер? – спросил Ллойд, возвращая подписанный документ.

– Конечно. И ты можешь называть меня по имени, просто "Эдмонд". Мы, насколько я вижу, ровесники, – обаятельно улыбнулся он.

– Я могу обратиться к вам, Эдмонд, – он нерешительно подбирал нужные слова, – если она еще будет так на меня смотреть?

– Разумеется, дружище! – Эдмонд встал и крепко пожал Ллойду руку.

Он уже собрался уходить, но Ллойд неожиданно произнес:

– Эдмонд!

– Да? – он обернулся.

– Я вспомнил. Вспомнил, как назвал тогда этого демона.

– И как же? – подался вперед Эдмонд.

– Чужой. По-моему это были последние слова…

– Хм, вроде довольно невинно для настоящего ругательства.

– Бабушка говорила, что ей говорил ее папа, мой прадедушка…

– Так, – нетерпеливо покивал Эдмонд.

– В общем, что высшие демоны не особо жалуются своими собственными сородичами. Они уважают их силу, но сторонятся…

Эдмонд пристально посмотрел на Ллойда.

– А могу я как-нибудь поговорить за чашечкой чая с твоей замечательной бабушкой, старина? – с новой порцией обаяния уточнил Эдмонд.

– К сожалению, она умерла пять лет назад от болотной лихорадки, осложненной проклятием злого духа, – печально ответил Ллойд.

– Сочувствую. Очень жаль. Если что, жду тебя в своем кабинете.

Эдмонд изобразил воинское приветствие и удалился, оставив математика наедине со своими страхами.

Эдмонд отложил в сторону объемный фолиант, пахнущий библиотечной пылью и сыростью. Посмотрев на часы, он с удивлением обнаружил, что в компании этого интереснейшего труда по истории последней из Великих расовых войн, время незаметно добежало до окончания рабочего дня. Он протер уставшие глаза и словно на злейшего врага посмотрел на папку с надписью: «человек Л. Ворфстоун – демон С. Тэнтоурис».

Хроника давно минувших событий позволила ненадолго отвлечься от окаянного дела и взглянуть на современный конфликт более осмысленным взором.

Инспектор Палмер находился в непростой ситуации. С одной стороны, у него имелось объяснение потерпевшего, который отказывался от всех претензий к обидчику. С другой стороны, обидчик, использовавший довольно опасное заклинание, нисколько не раскаивался в содеянном. Можно было составить искусную многословную справку, которая скорее всего заставит дисциплинарный комитет закрыть дело. Это, конечно, нельзя было считать идеальным результатом, которыми так славился Эдмонд. Но не только в уязвленном самомнении Эдмонда от неэталонного завершения конфликта заключалась главная проблема.

Несомненно, Эдмонд видел свое призвание в умении вникать и безукоризненно улаживать самые сложные конфликты между людьми и демонами. Но базовой целью его работы, стоящей над функциями их отдела, являлось обеспечение безопасности сотрудников института. Потому он не мог проигнорировать такие вопиющие и потенциально опасные явления, как страхи Ллойда и нежелание Сильвии Тэнтоурис признать себя виноватой. Он не имел морального права забыть про угрожающую характеристику, которую Ллойд дал высшим демонам. И в то же время он был зажат в тиски соблюдения регламентов и внутренних сроков расследования. Чтобы продолжать проверку, инспектор Палмер должен предоставить Старику мотивированный рапорт о причинах, не позволяющих завершить дело. Но придавать словам Ллойда статус высеченной на бумаге истины! Это было совершенно недопустимо. Но какое-то время у него еще есть. В любом случае надо присмотреться к Сильвии.

Эдмонд быстренько накатал рапорт о целесообразности проведения воспитательной беседы с родителями виновника конфликта и направился к кабинету начальства. Эрик Дельмонт, которого подчиненные за глаза называли "Стариком" из-за его привычки давать самому себе подобную характеристику, был самым хитрым человеком в институте, и Эдмонд настраивал себя на тяжелый разговор. Но и представить себе не мог, насколько окажется прав.