Ольга Грон - Нет права жить, нет права умирать

– Будешь? – предложил он и мне.

– Не-а. Не курю.

– Ну как знаешь. Чего с тобой делать будем? – спросил вдруг он.

– А чего со мной делать?

– Денег надо раздобыть. У нас всё под счёт. Да и выпить в дорогу взять не помешает. Поможешь нам.

– Я? – удивлённо подняла глаза.

– Нет, я! Ты, конечно же, – он наклонился к Вадиму, что-то шепча на ухо, потом они переглянулись меж собой.

– Какой с меня помощник…

– Да тебе ничего делать и не надо будет. Смотри! – он указал на бабку, что продавала рядом пирожки и воду.

Старушка, одетая в тёмный платок, из-под которого выбивались седые волосы, громко зазывала покупателей, рекламируя на все лады свой супер-товар, только выпеченный в печи и приготовленный из свежайших продуктов. Причём делала она это так убедительно, что если бы я ни разу их не пробовала, то возможно и поверила бы в искренность её слов. Её полные красные щёки забавно раздувались при каждом крике, будто воздушные шарики.

– Покупайте пирожки! Не проходите мимо! – орала она не своим голосом. – Не проходите мимо! Пирожки в дорогу! Беляши!

На миг она куда-то исчезла, а потом вынырнула вновь с другой стороны перрона.

– Наш поезд через два часа, время ещё есть, – сообщил только что вернувшийся из здания Вадим.

– Нормально. Проходящий?

– Да, из Краснодара.

– Пойдёт. Так что, хочешь заработать себе на билет? – спросил меня Виктор.

– А как?

– Видишь, бабка деньги в карман сумки прячет?

– Ну и? – не понимая, спросила я.

– Подойдёшь, будешь отвлекать. Сочиняй чего угодно, хочешь про потерянные телефоны, хочешь – дорогу спрашивай. Главное, чтобы она от своей сумки отошла. А дальше мы всё сами.

– Разве так можно? – тихо спросила я, поняв, чего они задумали.

– А разве можно покупателей обманывать? Ты знаешь, что она туда в пирожки кладёт? Их же есть невозможно! По три дня потом греет, о них уже зубы можно сломать. Да ещё и налоги не платит.

Для меня это не являлось весомым аргументом, но остаться без денег вот так, на вокзале, не слишком хотелось. Москва стояла передо мной в душе, как город, где сбываются надежды и мечты.

– Ладно. Попробую, – сама не знаю почему, согласилась я.

– Идём! – ткнул меня в бок пальцем Виктор, оставив Вадима караулить наши вещи. Он шёл немного позади меня, делая вид, что мы не знакомы.

Очередной поезд двинулся, гремя составом, и бабулька успокоилась, поняв, что пока потенциальных покупателей нет. Под грохот и шум колёс отходящего поезда, я подошла к ней, тронув за плечо.

– Извините! – пробормотала я. – Вы не видели здесь собачку?

Конечно же, я несла первое, что приходило в голову, но это подействовало, потому как она повернулась ко мне, рассматривая с ног до головы.

– Какую ещё собачку, девочка?

– Маленькую… Щенка… Белый, с рыжими пятнами. Джек-рассел. Знаете такого?

– Не знаю, – проворчала бабка в ответ.

– Не важно. Ну он такой… маленький, три месяца! Потерялся утром, здесь, недалеко! – я начала отчаянно размахивать руками, показывая размер вымышленного потеряшки.

– Не видела, иди там поищи, да в ларьке спроси. Не отвлекай.

Краем глаза я увидела, что Виктор уже направляется к своему другу, и поняла, что разговор можно заканчивать.

– Ладно, пойду искать там, – протянула я.

Я не успела даже дойти до угла вокзала, куда скрылись мои новые знакомые, как услышала истошный крик позади себя.

– Людечки! Обокрали! Держите их!

Бабулька оказалась не так проста, как казалось. И не такая несчастная и обессиленная. Она мчалась, размахивая баулом и поднимая шум на всю площадку. Прохожие шарахались в стороны, некоторые смотрели мне вслед, не понимая, что происходит. Но на мою беду откуда-то вынырнул наряд полиции, один кинулся наперерез мне, а другой уже вёл, пристегнув наручниками друг к другу, Витьку и Вадика, что громко возмущались при этом.

– Эти? – спросил один полицейский не умолкающую бабку.

– Эти, сынок! Эти! И девка с ними!

– Я не с ними! – возмутилась я.

– Как же! Видала я, как шушукались тут недалеко. Да и приехали они вместе. Это же надо, последние три тыщи достали! Ироды! – кричала она, надрывая голос.

– Ладно, сейчас пойдём в участок, а там и разберёмся, кто чего украл. Идём!

– А как же? – бабка показала на свой баул с пирожками.

– Это с собой. Или заявление писать не будем?

Бабка засомневалась на минуту, что-то бубня себе под нос. Три тысячи для неё конечно же были глобально большой сумой, но и уходить она не желала. Я же увидела, как из кармана Виктора выпали деньги, и так легко полетели, подгоняемые ветерком, по тротуарной плитке.

– А вон те не ваши деньги? – спросил он, указывая на купюры свободной от наручников рукой.

Бабка от волнения даже бросила свою котомку, побежав, как молодуха, за ними.

– Мои! Мои родимые!

– Так что, мы свободны, сержант? – спросил Вадик полицейского, что держал их.

– Пройдём в участок. Проверим вас по базе, – немного засомневавшись, произнёс старший. – Если всё нормально – отпустим. Через сколько ваш поезд?

– Через полтора часа, – ответил Виктор. – Да всё у нас нормально, чисто. Можете проверять.

– А девчонку куда? – спросил тот, что держал меня за руку.

– С собой.

– Мне мои вещи отдайте! Я к папе еду.

– Вот там и разберёмся, кто куда едет. Идём, – он толкнул в спину, и мне пришлось плестись с ними, прихватив по дороге рюкзак.

Здание полиции располагалось неподалёку, через дорогу. Мы поднялись по ступенькам, прошли по коридору, пару раз свернули, а затем нас втолкнули в большую комнату, в углу которой находилась клетка. Я видала такие по телевизору в бесконечных сериалах, но лично попала в такое помещение впервые. В клетке находилась лишь одна лавочка, а в самом кабинете по краю располагались такие откидные деревянные стульчики в ряд, как когда-то стояли в актовом зале нашей школы. В другом же конце кабинета стоял стол, а за ним важно восседал усатый мужчина в форме.

– Иваныч! Принимай! Надо их проверить! – произнёс молодой сержант, что привёл нас.

– Давай туда! – усатый бросил ключи от клетки, и через минуту возмущающихся парней затолкали туда, оставив рюкзаки в углу кабинета.

– Девчонку оставь, не сбежит, – проворчал он, сетуя на недопитый чай. – Чего вытворили?

– Митрофановну обчистить хотели. Что пирожками на вокзале торгует.

– Её обчистишь. Сама кого угодно облапошит, – буркнул он в ответ. – Ладно, оставляй, сейчас глянем, что за фрукты.

– Здравия желаю! – с этими молодой сержант покинул помещение, а усатый уставился на нас с недовольным видом.

Я ёрзала на неудобном стуле, пытаясь пристроить ногу на ногу, но с его высотой это было сложно сделать. А ещё разболелась спина. В данный момент я понимала, что папе всё-таки придётся позвонить, но телефон лежал в рюкзаке в выключенном состоянии.