Ольга Грон - Нет права жить, нет права умирать

Меня не вызывали, что чрезвычайно порадовало. И учителя не задавали мне никаких вопросов, хотя подозрительно косились на моё улыбающееся чуть накрашенное лицо и ногу в новом сапоге, вытянутую из-под парты. Я ни с кем не разговаривала две перемены, старалась улыбаться и звонила по телефону Стасу, специально делала довольное лицо и безразличный ко всему обществу вид. Каткова о чём-то переговаривалась со своей подругой Настей, изредка поглядывая на меня. Первым не выдержал Никита. Он подошёл ко мне, когда рядом не было его новых друзей чуть смущённо, даже покраснел вдруг.

– Карина, тебя не было несколько дней.

Я подняла голову, безразлично глядя на него.

– Думал, что-то случилось.

– Что могло со мной случиться? Королёв, уйди. Я тебя видеть не желаю. Ты мне противен, – я старалась сохранять сдержанность и не выдавать вообще никаких эмоций.

– Извини, – пробормотал он.

Я отвернулась, услышав звонок мобильного, и увидев, что Никита всё ещё рядом, подняла трубку. Это, конечно же, снова был Стас.

– Привет! – я улыбнулась, услышав его голос.

– Как ты? Каково чувствовать себя лучше всех? – оптимистично спросил он.

– Лучше всех! – я заметила, что Королёв отвернулся, но не уходит. – Ты за мной заедешь? Я соскучилась.

– Кто-то рядом с тобой? – тихо спросил он.

– Да! Конечно! – обрадовано произнесла я. – Мне идти надо. Пока!

Никита дождался, пока я спрячу мобильник, а потом вдруг повернулся.

– Карина, что папа приехал?

Я удивлённо подняла брови, не понимая, чего он от меня хочет.

– Нет, – пожала я плечами. – Это мой парень звонил.

Он даже побелел от неожиданности. Наверное ожидал услышать что угодно, но не это.

– Твой… кто? – он едва не подавился, но бросив на меня взгляд вдруг замолчал, не находя слов для ответа.

А я ушла в другую сторону, не желая видеть его. Но назло мне навстречу шагал наш директор, который знал в лицо почти всех учеников школы, хоть и не разговаривал с каждым.

– Здравствуйте, Пал Палыч, – улыбнулась я, всё ещё чувствуя, как Королёв буравит меня своим взглядом. Тот почесал свою лысину, пытаясь вспомнить, кто перед ним, но его отвлёкла наш завуч, что бежала навстречу.

– Палыч, это срочно! Кого-то надо отправлять на открытие.

– Какое ещё открытие? Ты о чём, Оксана? – на ходу ответил ей наш директор.

– Вы что, забыли? Нас ждут через час в центре культуры. Открытие выставки! И просили прихватить кого-то из учеников респектабельного вида.

Думаю, на такие мероприятия директор обычно брал Каткову, что любила светиться везде и всюду. Но в тот момент её рядом не оказалось. И первой, кто попал в ракурс его зрения, стала я.

– Пойдёт? – спросил он, указывая на меня. Я хотела сбежать, но было уже поздно. – Стой, а ты кто вообще?

– Симкина. Симкина Карина. 11 «А».

Он прищурился, потом удивлённо приподнял бровь, рассматривая меня.

– Едешь с нами.

– Зачем? – я нервно сглотнула.

– Какая тебе разница. Просто рядом постоишь. Ленту разрежем и обратно.

– Ладно. Мне как скажете, – я пожала плечами. – Сумку только прихвачу.

Я гордо проследовала в класс, прихватив свои вещи. Взгляды наших мальчишек обратились в мою сторону, вызвав некую обескураженность Королёва, что не сводил с меня глаз. Мне даже не нужно было смотреть в его сторону, чтобы понять это. Потом вышла, не забыв непринуждённо поправить причёску. Пал Палыч ждал меня в коридоре.

– Давай быстрее, Симкина, уже опаздываем. Как же я мог забыть про открытие выставки, – сетовал он на ходу. Я уже слыхала, что недавно он балатируется в депутаты нашего округа, и видно та встреча была действительно важна для него, но в круговороте всех его навалившихся проблем он просто забыл о ней.

Водителя у него не было, ведь пока он ещё не дорос до того уровня, поэтому он быстро затолкал на заднее сиденье меня и Оксану Витальевну, своего заместителя по воспитательной работе. И мы быстро выехали из школьных ворот, взяв направление к единственному в городе дворцу культуры, где и намечалась некая важная для него выставка.

Народа собралось для нашего городишки немало. Кажется, там были представители из многих учебных заведений. И администрация города, а также представители местной газеты, что слонялись из угла в угол, настраивая свои фотоаппараты. Выставка была посвящена юбилею города, и на многочисленных стендах красовались старые и новые фотографии, собранные за долгие годы. Мы быстро прошли в центр, я еле успевала за ними на каблуках, а ноги с непривычки начали гудеть. И я уже думала, что лучше бы осталась в школе, но поделать ничего уже не могла. Телефон тревожно завибрировал в сумке, но я находилась под пристальными взглядами руководства нашей школы. Я вздохнула и сбросила, решив перезвонить, когда мы выйдем.

Наконец-то все собравшиеся замолчали, а в центр зала, глее уже натянули красную атласную ленту, вышел высокий худой мужчина с сединой на висках, который начал свою речь. Я не слушала его, думала о своём. Мне было непривычно находиться в людном месте, но я старалась не подать даже вида, что мне что-то мешает. Я улыбалась всем, чьи взгляды ловила на себе, и мне вдруг стало всё равно, что будет дальше.

А дальше было то, что я и предполагала. Когда речь завершилась, в центр к ленте вышел наш Пал Палыч, который сказал несколько приветственных слов собравшихся, и объявил о том, что выставка объявляется открытой, после чего вместе со мной перерезал ножницами красную ленту. Она упала мне под ноги, будто в тумане. Я приветливо улыбнулась, скорее на автопилоте, потому как мысли всё время возвращались к тому, что мне нечего здесь делать. Сквозь пелену, застилавшую глаза, я увидела, что вокруг несколько раз моргнули вспышки фотоаппаратов. А Пал Палыч, взяв меня под руку, вернулся обратно, к Оксане Витальевне. Раздались аплодисменты, от которых я хотела бежать, словно от огня. Всё это казалось хуже того, что происходило со мной в лабиринте в самом начале нашего пути.

– Вот и всё, Симкина. Чего ты испугалась?

– Ничего. Я не испугалась, – проговорила я, отходя в сторону.

– Надо было взять дочь Каткова, – услышала я голос Витальевны. – Обычно она участвует в таких мероприятиях.

– А где же она была? Надо было бегать и искать её по всей школе? Да, Оксана Витальевна, прошу впредь напоминать мне о таких вещах заранее. А тем более, не сказали, кого брать конкретно. А что, Симкина смотрелась не хуже.

Я глупо улыбнулась, услышав слова Пал Палыча. То, что я смотрелась не хуже Катковой, было конечно хорошо. Но я вдруг поняла, что этот случай зацепит её самолюбие. Вот только чем это обернётся для меня?

Мы вернулись в школу ещё до окончания уроков, но я ни с кем не разговаривала. Лишь в конце ко мне подошла одна тихая скромница, тихая троешница нашего класса, Варя, которая смущённо попросила меня помочь ей с заданием по истории, где нужно было написать ответы на вопросы, не входящие в программу нашего учебника. Я смерила её холодным взглядом, н обещала помочь. Эти всё и закончилось.