Ольга Грон - Звёздная линия или Кассандра на космо-стройке

– Я? Да, желаю. Покажете, что у вас есть?

– Конечно! Да оставьте свои ящики в покое, никому они здесь не надо! – он берёт мою руку своей холодной зелёной рукой, отодвинув от контейнера с моими вещами.

– Ладно. Показывай! – смелею я.

Мы вместе идем вдоль стройных рядов звёздных красавцев. Такое великолепие! Мне хочется потрогать каждый из них. Какие формы, какой дизайн!

– Сколько этот стоит? – спрашиваю я, указывая на самый красивый звездолёт, что стоит отдельно от остальных.

– Двадцать тысяч ларов.

– Сколько-сколько? – переспрашиваю я, округлив глаза.

– Двадцать! Это же самая крутая модель. МЕ–2400, новый больше сотни стоит. Здесь напичкано столько электроники, множество дополнительных функций, режим автопилота, система климат-контроля, усиленные ракетные ранцы, молекулярный турбо-усилитель скорости, очень экономный по расходу топлива, кстати.

– Ага, – бормочу я, понимая, что такое транспортное средство пока мне не по карману. – А этот сколько стоит?

– Этот? – пандер указывает мне на звездолёт попроще, что стоит на краю ряда.

– Да, этот! – отвечаю я.

– За восемь отдам. Функции те же, но больше масса, и расход соответственно больше. Модель постарше, ей несколько лет.

– Дорого, – бормочу в ответ, теряя остатки надежды.

– Девушка! – он поворачивает ко мне своё зелёное одноглазое лицо. – А вы за сколько хотите? Вы цены знаете вообще?

Откуда мне знать, какие сейчас цены на звездолёты. Я по ценам на транспорт ориентируюсь ещё по тем годам, когда папуля был жив. Видно, за это время что-то изменилось. Я киваю положительно головой в ответ.

– У меня есть полторы тысячи. Покажи мне, что есть за такие деньги!

– Что же, пойдём!

Мы идём в самый конец площадки. Кажется, что дорога никогда не закончится. И вот подходим мы к самому краю площадки, где стоит выкрашенный синей светоотражающей краской небольшой звездолёт. Почти такой же, какой у папули был, только цвета другого.

– Модель ЛД-001. Самая первая модификация данной марки. Неубиваемая вещь, вот только функций никаких почти нет, лишь основные, необходимые для полёта.

– А он вообще летает? – удивлённо спрашиваю я.

– Ещё как! Управление полностью ручное. Бортовой компьютер есть, правда модель устаревшая. Можно вставить потом другую начинку, если захотите, обойдется вам около трёхста ларов.

Это конечно далеко не тот вариант, что я хочу. Но сама в душе понимаю, что уже попала. Если бы у папули не было такой модели, я никогда в жизни не обратила бы внимание на эту развалюху.

– Тысяча восемьсот ларов, – озвучивает цену пандер.

– У меня всего тысяча пятьсот, – протягиваю я голосом. – Может, уступите слегка?

Парень вздыхает, судя по тому, как он себя ведёт, он не хозяин этого места, просто продавец.

– Только для вас, девушка. Сегодня для красивых девушек у нас скидка. Тысяча пятьсот.

– По рукам! – радуюсь я.

– Пойдёмте в здание, документы оформим. Права хотя бы у вас имеются?

– Конечно!

– Чем расплачиваться будете? Картой или наличными.

– Наличными, – мысленно подсчитываю, хватит ли мне денег, чтобы заправить этот летательный аппарат, и добраться до места назначения.

Вскоре я уже начинаю жалеть, что согласилась забрать этот тарантас. Другим словом моё лётное транспортное средство не назовёшь. Мало, что управление полностью на старинных рычагах и педалях, я в лётной школе совсем на другом звездолёте училась, еще и издаёт такие звуки, когда газку поддаешь, что мама не горюй.

Я впервые одна на звёздной полосе. Слева и справа меня обгоняют шикарные звездолёты, а я как та маруна, тащусь на минимальном уровне подачи топлива. Страшно! Так и хочется увильнуть с пути, да полететь по бездорожью, в стороне от звёздной трассы, да только там лучи передачи не действуют. Здесь мой допотопный бортовой компьютер ещё ловит передачу, которая ведет мой звездолёт правильным курсом.

Такие передатчики установлены на всех крупных межпланетных и межзвёздных трассах, именно благодаря тем потокам информации, что несут в себе эти гамма-лучи, все корабли летают в нашей галактике. На мелких дорогах, конечно, приходится управлять полностью вручную, и ориентироваться по приборам сближения и скорости. Ведь видеокамеры, что установлены по всем сторонам звездолёта, всё равно в конечном итоге не дают объективной информации, зачастую приходится действовать, как велит интуиция. А те данные, что забиваются в навигационное устройство корабля, не всегда соответствуют истине.

Но я чудом добираюсь до места. Третья планета этой звёздной системы кажется довольно милым местом на первый взгляд. Так мне, по крайней мере, видится с борта моего ЛД-001. Здесь есть своя атмосфера. Если навигация верна, это и есть моя будущая работа – вот то большое здание, что виднеется внизу, а за ним огромные ангары. А около него посадочная площадка для звездолётов.

Стараясь не промахнуться, я аккуратно выжимаю педали, выкручиваю штурвал. О, галактические черти! Как же болят руки от этого штурвала. Где мой учебный звездолёт с гидроусилителями рулевой и тормозной систем?! Согласно данным, поступающим с наружных камер, здесь есть свободное место. Грохот и скрип сопровождает мою первую посадку. ЛД-001 дёргается, почувствовав под опорами твёрдую поверхность. Уф! Вроде никого не задела.

Выхожу из звездолёта и вижу под собой специальное покрытие посадочной площадки. Поднимаю голову! Это надо же! Красное небо. Почти как на моей родине. Да и гравитация похожа на нашу. Возможно, чуть меньше сила притяжения.

Тяжело вздохнув, достаю необходимые документы, диплом. Остальное пусть в звездолёте валяется. Зря что ли я его купила?! Хоть будет где барахло складывать. Взглянув на себя в зеркальце, понимаю, что не помешало бы привести себя в порядок. Чёрные волосы растрепались, давно укладки и стрижки требуют, косметикой даже и не пахнет. Хотя зачем мне она? У меня глаза и так красивые. Мне даже мама постоянно повторяет: «Какие у тебя красивые синие глаза, Санни! Совсем как у папы. Мне бы такие».

Значит, пойду как есть. Я встряхиваюсь и собираю свои мысли в кулак. Вывеска на входных дверях компании «Рипаир» вновь ввергает меня в уныние, напомнив, зачем я здесь нахожусь, но я решительно захожу внутрь. Женщина-гервин сидит на вертящемся стуле на ресепшене. Её длинные отростки шевелятся, она смотрит на своем мониторе какую-то видеозапись. Старина! Уже давно всё цивилизованное общество голографические записи смотрит. Она поднимает на меня мутно-фиолетовые глаза.

– Вы к кому? – спрашивает она недовольным тоном.

– Я? Вообще-то устраиваюсь на работу! – возмущаюсь в ответ.

– Тогда вам на четвёртый этаж! Там отдел кадров, кабинет четыреста двадцать пять.