Лорел Гамильтон - Джейсон

Звучало разумно – она говорила, что тренируется над текущей сценической постановкой, да и танцевальный сезон был в самом разгаре. Она спросила, как у нас дела на работе, пока мы шли к машине. Я села за руль, Натаниель держал дробовик, а двое голубков устроились на заднем сиденье моего внедорожника. Это был совершенно обычный разговор, если не считать обсуждения наших необычных работ – балерина, маршал Соединенных Штатов со сверхъестественным уклоном, танцор и помощник менеджера в стрип-клубе и стриптизер оттуда же. Было небольшое ощущение, что мы говорим обо всем, только не о проблеме, ради которой собрались.

Мне хотелось указать на это. Я хотела поговорить насчет секса и проблем, связанных с ним и также отчаянно хотелось этого не делать. Остальные вроде не напрягались и разговаривали как друзья. Мне всегда хотелось уметь также притворяться как они – будто проблем, связанных с сексом и нестандартными сексуальными предпочтениями вообще не существовало или наоборот – обрушивать их на головы всех, кто окажется рядом. У меня вроде как было всего две скорости для решения проблем, связанных с эмоциями – либо заткнуть уши и петь ля-ля-ля, либо взять в руки топор и напасть. И это было зачастую не очень неудобно для меня или для тех, кого люблю, но это был мой защитный механизм. Я надеялась, что когда-нибудь стану более устойчиво стоять на земле, но сейчас еще нет. Я раздиралась между желанием никогда не поднимать тему, ради которой мы собрались и так разоделись, чтобы встретить Джей-Джей в аэропорту и желанием заорать – все нервничают или только я одна?

Натаниель потянулся ко мне и начал слегка тереть мою шею, пока я вела.

- Ты в порядке?

Я кивнула, боялась, что не смогу заговорить не звуча грубо или слишком резко. Многие люди воспринимают прямоту как грубость, особенно в устах женщин. Хотела бы я сказать, что тут нет сексизма, но не могла; от женщин ожидают, что они более мягче воспринимают жизнь, чем мужчины. Я настолько по-мужски воспринимала большинство событий в своей жизни, что даже по сравнению с ними, часто вела себя очень агрессивно. Я не хотела, но так выходило постоянно. Я не хотела так поступать, просто хотела сказать что-то или сделать, и хотела сама начать действовать, а не ждать, пока буду вынуждена реагировать. Даже если буду давить, станет только хуже. Во мне сидело почти непреодолимое желание, чтобы все неизвестное разрешилось, даже если бы оно разрешилось не положительно - лучше сразу знать, чем терпеливо надеяться на хорошие новости. Мой психолог и я работали над этим, но в этот момент я покрепче ухватилась за руль и держала рот на замке; это лучшее, на что я была сейчас способна.

С заднего сиденья раздался мелодичный голос Джей-Джей.

- Это только я или все нервничают?

- Слава тебе Боже, - ответила я, - да, и я тоже.

- Что заставляет тебя нервничать, дорогая? – спросил Джейсон и я знала, что он обращается к Джей-Джей, потому что никогда меня так не называл.

- Джейсон, я тебя люблю. А значит это важнее, чем просто какая-то извращенная групповушка. Ты знаешь, я буду принимать участие, всегда принимала, но никогда еще это не было связано с серьезными отношениями. До этого всегда все проходило более-менее стандартно.

- Может поэтому у них и не все в порядке, - сказал Натаниель, поворачиваясь, чтобы можно было ее видеть.

- Что ты имеешь в виду? – спросила она.

- Если человек имеет необычные сексуальные предпочтения, а нестандартный секс делает их счастливыми и если они состоят в серьезных отношениях, но продолжают заниматься только обычным сексом, то отношения обречены, потому что не важно, насколько сильно ты любишь ваниль, нужны и другие приправы.

- Тебе хочется других приправ, но ты в них не нуждаешься, - ответила она.

- Джей-Джей, я специально подчеркнул это слово. Знаю по себе, что если меня не свяжут и не будут надо мной доминировать, я буду чувствовать себя несчастным, энергии станет меньше, и все будет работать не так, как задумывалось. Я признал, что это именно нужда, а не просто желание и как только я это признал, жизнь стала легче.

- Похоже на то, как я признала, что мне нравятся женщины и на то, как недавно поняла, что не хочу жить без подходящего мне, правильного мужчины.

- Да, похоже на то; ты приняла то, что бисексуальна, а не просто чистая лесбиянка, - сказал Натаниель.

- Чистая лесбиянка – это не оксюморон? – спросила она.

- Не думаю; я знал геев и женщин, которые были также консервативны, как и гетеросексуалы. Они все пытаются залезть только в одну коробку и воспринимают то, что кто-то пытается из нее выбраться, как нечто неправильное или даже злое.

- Не думаю, что то, что Джейсон нуждается в грубом сексе - зло.

- Но тебе не понятно, почему он удовлетворяет свои желания именно с Анитой, так?

- Без обид, Анита, но нет, не понятно.

- Без обид принято; так ты только что сказала, что хочешь заняться грубым сексом с Джейсоном? – спросила я, посматривая в зеркало заднего вида, чтобы видеть выражение ее лица.

- У нас он уже был.

- Насколько грубый? – спросил Натаниель.

- Грубый, - ответила она.

- Нет, дорогая, не по стандартам Натаниеля и уж тем более не по стандартам Аниты.

- Насколько секс должен быть грубым, что бы им он показался грубым? – спросила она.

Внезапно, я сконцентрировалась только на дороге, потому что не знала, как правильно ответить. Ответить честно на этот вопрос невозможно было, не выспрашивая детали, а этого я не хотела.

- Дело не в том, насколько грубо для меня и Аниты, а в том, насколько грубо для Джейсона, - ответил Натаниель.

- Хорошо, укуси меня, я сдаюсь; насколько грубым он должен быть для всех вас?

Я услышала небольшое движение позади и поняла, что Джейсон прижал ее к себе сильнее, в каком-то смысле. Я старалась следить за траффиком, но вы знаете, как легко отвлечься при определенных звуках.

- Мне не разрешено тебя кусать, помнишь?

- Я выступаю на сцене Джейсон и иногда у меня такие костюмы, что видно много кожи.

- По тем же причинам и я иногда не могу позволить следы укусов.

- Так в чем проблема? – спросила она.

- Ты не хочешь меня кусать, а я хочу тебя укусить.

- Я не понимаю, - сказала она.

- Надеюсь, к концу ночи поймешь.

Это была правда. Некоторые вещи не объяснишь, их можно только испытать самому или, по крайней мере, увидеть. Сегодняшняя ночь – про то, чтобы увидеть; я только не была уверена, что счастлива быть частью дикой природы, которую ей предстоит лицезреть.

Мы вернулись к обычном разговору, пока спускались по длинной лестнице, ведущей в подземелье Цирка Проклятых. Кивнули охране, сказали привет тем из них, кто числился в друзьях, и узнали больше о тренировках нового балета в Нью-Йорке. Натаниель рассказал о танце, который они поставили в Данс-Макабре, который был именно танцевальным клубом, а не стрип-клубом. Я не принимала участие в разговоре о работе, потому что моя была немного более тяжела для восприятия или пришлось бы рассказывать о еще не закрытых полицейских делах; еще одной причиной было то, что это убьет все настроение Джей-Джей. Мужчины, по большей части, спокойно могли говорить со мной о моей профессии.