Мэг Кэбот - Девятый ключ (ЛП)

– Не-а. Nada [4] . Ничего.

– Странно, – задумчиво произнес отец Дом. – Мне показалось, что я чувствую определенные признаки паранормальной активности…

– О! – воскликнула я. – Вы имеете в виду, не случилось ли чего-нибудь, связанного с призраками ?

Теперь от его задумчивости не осталось и следа. Падре выглядел слегка раздраженным.

– Ну да, Сюзанна, – подтвердил он, сняв очки и потирая переносицу большим и указательным пальцами, как будто у него случился внезапный приступ головной боли. – Конечно, я это и имею в виду. – Он снова надел очки. – А что? Что-то случилось? Ты кого-то видела? Я хочу сказать, после того как произошел этот печальный инцидент, закончившийся разрушением школы?

Я не спеша протянула:

– Ну…

Впервые она появилась примерно через час после моего возвращения с вечеринки у бассейна. Кажется, где-то около трех часов ночи. И что она сделала? Встала у моей кровати и начала пронзительно визжать.

В самом деле визжать. В самом деле громко. Так, что разбудила бы и мертвого.

Я спала, и мне снился Брайс Мартинсон. Мы ехали по Севентин-Майл-драйв в таком, знаете, красном автомобиле с откидным верхом. Понятия не имею, чей он был. Полагаю, Брайса, поскольку я даже водительских прав пока не получила. Ветер трепал его мягкие пшеничные кудри, и солнце тонуло в море, окрашивая небо в красный, оранжевый и пурпурный цвета. Мы ехали по серпантину в горах над Тихим океаном, и меня даже не укачивало, ничего подобного. Это был на самом деле необыкновенный сон.

А потом эта женщина начала вопить, можно сказать, прямо мне в ухо.

Я вас спрашиваю: кому такое нужно?

Конечно, я сразу же села, мигом проснувшись. Мертвая женщина в вашей спальне, визжащая так, что сносит крышу, может подействовать на вас подобным образом. Мигом разбудить, я имею в виду.

Я села на кровати, моргая, поскольку в комнате было по-настоящему темно – в конце концов, на дворе стояла глубокая ночь. Ну, знаете, ночь, когда нормальные люди спят.

Но не мы, медиаторы. О нет.

Гостья стояла в тонкой полоске лунного света, струившегося через эркер в дальнем конце моей комнаты, обутая в кеды и одетая в футболку, капри и серую спортивную куртку с откинутым капюшоном. Ее коротко подстриженные волосы были какого-то мышино-коричневого цвета. Возраст женщины со всем этим визгом и тому подобным угадать было нелегко, но мне показалось, что она ровесница моей мамы.

Только поэтому я не выскочила из кровати и не прибила ее прямо на том же месте.

Возможно, так и следовало сделать. Я имею в виду, не могла же я наорать на нее в ответ, перебудив всех. Я была единственным человеком в доме, который мог ее слышать.

Ну, по крайней мере, единственным из живых.

Немного погодя посетительница, наверное, заметила, что я проснулась, поскольку перестала визжать и начала вытирать глаза. Ревела она довольно сильно.

– Простите, – сказала гостья.

– Хорошо, вы привлекли мое внимание, – ответила я. – Ну и чего вы хотите?

– Вы мне нужны, – шмыгнула она носом. – Мне надо, чтобы вы кое-что кое-кому передали.

Я не возражала.

– Хорошо. Что?

– Скажите ему… – Женщина потерла лицо ладонями. – Скажите ему, что это не его вина. Он не убивал меня.

Это что-то новенькое. Я приподняла брови.

– Сказать ему, что он не убивал вас? – переспросила я, чтобы убедиться, что правильно ее расслышала.

Гостья кивнула. Она выглядела довольно мило, если вам нравятся худышки. Хотя парочка кексов при жизни ей, наверное, не повредила бы.

– Вы скажете ему? – настойчиво спросила она. – Обещаете?

– Конечно, – ответила я. – Я скажу ему. Только кому сказать-то?

Женщина странно посмотрела на меня:

– Рыжему, конечно.

Рыжему? Она шутит?

Но было слишком поздно. Гостья ушла.

Вот так .

Рыжий. Я взбила подушку попышнее. Рыжий.

Почему я? Нет, ну серьезно. Не досмотреть сон с Брайсом Мартинсоном только потому, что какая-то женщина хочет, чтобы парень по кличке Рыжий знал, что не убивал ее. Клянусь, иногда я была уверена, что моя жизнь – всего лишь серия сюжетов из «Самого смешного домашнего видео Америки», не хватало только шуток про спадающие штаны.

Вот только на самом деле моя жизнь не такая уж веселая, как вы могли подумать.

В особенности мне стало не до смеха, когда спустя минуту после того, как я нашла удобную вмятину на подушке и уже готова была закрыть глаза и погрузиться в сон, в серебристой полосе лунного света посреди комнаты появился кое-кто еще.

На этот раз никакого визга не было. Это единственное, за что мне следовало его поблагодарить.

– Что ? – довольно грубо осведомилась я.

– Ты даже не спросила ее имя, – пожурил меня он, покачав головой.

Я оперлась на оба локтя. Именно из-за этого парня я надевала футболку и шорты, ложась в постель. Не то чтобы я расхаживала по спальне голышом до нашей встречи, но уж точно не собиралась обходиться без пижамы теперь, когда у меня появился сосед мужского пола.

Да. Вы все правильно поняли.

– Как будто у меня была такая возможность.

– Ты могла спросить. – Джесс сложил руки на груди. – Но не побеспокоилась об этом.

– Прошу прощения, – заявила я, садясь. – Это моя спальня. Я буду обращаться с потусторонними посетителями так, как сочту нужным, спасибо.

– Сюзанна…

У него был самый мягкий голос, какой только можно вообразить. Даже мягче, чем у того парня, Тэда. Этот голос был нежнее шелка. Грубить парню, у которого такой голос, было по-настоящему трудно.

Но дело в том, что мне приходилось ему грубить. Потому что даже при лунном свете мне прекрасно были видны его широкие сильные плечи и разрез на старомодной белой рубашке, обнажавший смуглую кожу, редкую поросль волос на груди и самые четко очерченные кубики пресса, какие вы когда-либо видели. Я также могла разглядеть резкие черты его лица и крохотный шрам над чернильно-черной бровью, оставшийся от нанесенного когда-то чем-то – или кем-то – пореза.

Келли Прескотт ошибалась. Брайс Мартинсон не был самым классным парнем в Кармеле.

Им был Джесс.

И я понимала, что если не буду вести себя с ним грубо, то вскоре обнаружу, что влюбилась.

А с этим, как вы понимаете, могла возникнуть проблема, так как Джесс мертв.

– Если ты собираешься что-то сделать, Сюзанна, – сказал он своим шелковым голосом, – то не делай наполовину.

– Слушай, Джесс, – начала я. Мой голос не был даже слегка шелковым. Он был твердым, как скала. Ну, по крайней мере, я себя в этом убеждала. – Довольно долго я справлялась без какой-либо помощи с твоей стороны, ты согласен?

Он продолжал свою мысль:

– Очевидно, она испытала большое эмоциональное потрясение, и ты…