Марина Снежная - Межзвездная Академия

Выбрав кристалл с одним из исторических трудов, я забилась вглубь библиотеки, где стояли удобные диванчики, и активировала считыватель. В воздухе в голубоватом свете вспыхнуло виртуальное изображение книги, и вскоре я полностью погрузилась в чтение. Позабыла обо всем на свете, в том числе и о неприятной встрече с огасом.

Вернулась в реальный мир только к вечеру, когда в библиотеке сгустились сумерки. Отключив считыватель, сладко потянулась, разминая затекшие мышцы. С неохотой двинулась к двери, уже предчувствуя, как за ужином Мараль станет распекать за то, что снова сбежала от важных, по ее мнению, занятий.

Семья уже собралась за столом, когда я переступила порог просторной овальной комнаты, залитой приятным белым светом. Брат с женой о чем-то переговаривались. Их трое сыновей украдкой перебрасывались эмоциональными ударами. Я угадывала, чем они занимаются, по болезненно кривящимся лицам. Излюбленная игра мальчишек-менталов, пробующих активно использовать свой дар.

Помню, как в детстве завидовала братьям и их друзьям, которым было доступно то, что запрещалось мне. Очень хотелось понять, что при этом чувствуешь, когда можешь считывать чужие мысли и эмоции или пытаться воздействовать на других. Была бы рада проявлению даже ментальных способностей первого уровня, при которых просто можешь чувствовать отголоски чужих эмоций и пытаться передать свои другим. Тогда я взахлеб читала книги о ментальных возможностях разных уровней и пыталась представить, что чувствуют те, кому это доступно.

При второй ступени ментал мог улавливать чужие мысли и общаться с другими телепатически. При третьем и более уровнях радиус действия силы повышался, еще и можно было пытаться воздействовать на чужой разум. Конечно, если тот, на кого оказывалось воздействие, не умел ставить ментальный щит или не носил на теле дардас.

Всего существует пять уровней ментальной силы. Но четвертый и пятый встречается настолько редко, что они, скорее, остаются на уровне теории. Мой брат со своим третьим уровнем считался одним из сильнейших на Таниране. Именно поэтому его уважали не только из-за принадлежности к древнему знатному роду, а и за личные особенности.

Надир входил в совет Танирана и в дальнейшем желал войти и в совет Таринского Альянса. У него были все шансы для этого. Тогда сможет летать на планеты Федерации в качестве официального представителя. Вот из-за последнего я ему особенно завидовала. Вряд ли мне представится шанс слетать даже на другие планеты таринов, не то что куда-то еще. Женщина не вправе путешествовать куда-то без разрешения мужчины-покровителя. А у Надира нет никаких причин разрешать мне такое.

Он вообще придерживался консервативных взглядов на подобные вопросы. Считал, что для женщины нет ничего лучше, чем сидеть дома и радоваться тому, что у ее покровителя достаточно средств для обеспечения комфорта. И естественно, он полагал, что женщина просто обязана выйти замуж и рожать детей. Так что Надира весьма беспокоило, что меня пока никто так и не прибрал к рукам.

Я же только радовалась этому и делала все, чтобы так было и дальше. Дерзила тем мужчинам, которых он приводил со мной знакомить, проявляла строптивость и непочтение. Мараль же находила в этом повод еще сильнее настроить брата против меня. Говорила, что я позорю род дир Саранов, и брат со мной слишком мягок. Тем более что недобрая слава обо мне успела распространиться среди таниранской элиты, к которой принадлежали и мы.

Шансы на то, что чей-то род захочет взять меня под свое покровительство, таяли с каждым днем. Недавно же я и вовсе перешла черту, по мнению Надира и Мараль. Несмотря на мою дурную славу, на меня позарился один из членов совета Таринского Альянса, увидев на одном из приемов. Явился к нам домой честь по чести, желая наладить дальнейший контакт.

Надир был в восторге! Он надеялся, что если породнится с таким влиятельным тарином, это поможет ему в дальнейшей карьере. Я же ясно дала понять господину Арну дир Мирису, что ему ничего не святит. Это стало последней каплей для брата. Едва выпроводив разочарованного гостя, он пообещал мне, что больше не потерпит подобного и не позволит и дальше позорить наш род. И что выдаст замуж за кого угодно, пусть даже недостаточно знатного тарина, лишь бы избавиться от такой обузы. Еще и приплатит тому, кто согласится взять такую скверную жену.

Я же понадеялась на то, что уже через несколько дней злость брата поутихнет и все пойдет по-прежнему. Прошла неделя после того случая, и я почти перестала думать об этом. Пусть даже брат оставался со мной холодным и неприветливым, выдавая, что все еще злится.

Заметив мое появление в столовой, Надир и Мараль прервали разговор. Сердце тревожно тенькнуло, когда золовка окинула злорадным взглядом. И нехорошие предчувствия вернулись. Неужели братец не оставил мысли о том, чтобы выдать меня за первого встречного? Или причина в другом? Я сильно надеялась, что довольный вид Мараль со мной никак не связан.

На негнущихся ногах прошла к своему месту и села за стол. Племянники перестали перебрасываться эмоциями и с любопытством уставились. Вот тут я и поняла окончательно – что-то вокруг меня и правда назревает нехорошее. Обычно они презрительно игнорировали мою скромную персону, как и их мать, считая ничтожеством из-за того, что никак не могу найти себе мужа.

– Простите за опоздание, – пробормотала, чтобы хоть как-то нарушить давящую тишину.

Мараль хмыкнула вместо того, чтобы разразиться очередной нотацией на тему, как должна себя вести достойная таринская женщина. И меня в озноб бросило. Дело и впрямь нечисто!

– После ужина мне нужно будет поговорить с тобой, – холодно бросил Надир и отвел взгляд, больше не обращая на меня внимания.

Нужно ли говорить, что аппетит пропал совсем, и остаток трапезы я только ковыряла вилкой в тарелке. Мараль же была еще оживленнее, чем обычно, и с удвоенным рвением развлекала мужа и сыновей беседой. Никаких тревожных для меня тем не касались, но это нисколько не успокаивало. Судя по многозначительным переглядываниям семейки, все знали о чем-то, что не считали нужным сказать мне. И это не сулило ничего хорошего.

Я едва дождалась конца ужина, а потом по знаку Надира проследовала за ним в его кабинет. Брат махнул рукой на удобное черное кресло, а сам подошел к большому круглому окну, за которым расстилался вечерний город, и уставился куда-то вдаль. Молчание длилось так долго, что я с каждой секундой чувствовала себя все более неуютно.

– Надир, ты хотел о чем-то поговорить со мной, – внезапно охрипшим голосом произнесла я, нарушая опять правила этикета. Женщине не полагалось первой заводить разговор с мужчиной.