Джена Шоуолтер - Темнейшее прикосновение

— Ты думаешь этого достаточно? Это сотрет века агонии? Очистит список преступлений? — она подлетела к нему и ударила. Сильно. Затем, поскольку это показалось хорошей идеей. Кили ударила его снова. — Верни Торина.

Гадес мог остановить ее, но не стал. Он терпел.

Она ударила его вновь.

— Верни Торина! — снова. — Я не шучу.

Когда она подняла руку, чтобы врезать ему в пятый раз, Гадес материализовал столик рядом с кроватью, на котором лежали металлические наручи. Оба из золота, с головами змей на одном конце, и с хвостами на другом. Пара Змеиных наручников.

— Используй их как считаешь нужным.

— И какую плату ты ждешь?

— Никакую.

Ха! Этот мужчина никогда не отдавал что-то, не требуя ничего взамен.

— Я даю слово, — добавил он.

— Его недостаточно.

— Тогда клятва на крови. — Он материализовал кинжал в одной руке и провел им по другой. Когда алые капли упали на пол, он сказал, — Никакой оплаты за наручники.

Он… действительно имел это ввиду. Удивительно. Она подняла подбородок и отрезала:

— Я не стану благодарить.

Гадес кивнул, будто меньшего и не ожидал.

— Как на счет того, чтобы я дал тебе это?

Раздраженный, но невредимый, Торин появился в центре комнаты. Он заметил Гадеса и начал резко меняться. Его мускулы ощутимо увеличились, кажется, стали вдвое больше, когда он приготовился атаковать.

Гадес упёрся в него твёрдым взглядом.

— Я могу убрать твоего демона и ты не умрёшь. И сделаю это.

Торин сделал шаг по направлению к нему, только чтобы остановиться.

Кили почти слышала, как крутятся шестеренки в его голове. Ей хотелось крикнуть, чтобы он не слушал его. Сделки Гадеса никогда не заканчиваются хорошо… для второй стороны.

Затем, как она и ожидала, последовало условие.

— И сделаю это… в миг, когда ты уйдешь от Киликаель, и никогда больше ее не увидишь и не заговоришь с ней. — С самодовольной усмешкой правитель Преисподней исчез.

Переводчики: Shottik

Редактор: natali1875

Ублюдок.

Торин мог думать только об одном: единственное, чего он когда-либо хотел, предложили ему. Освободиться от демона, получить возможность прикасаться к кому угодно в любое время, драться с кем угодно в любое время, заниматься сексом и никогда не беспокоиться. Никогда не причинять боль другим, кроме намеренной. Никогда не испытывать чувство вины или сожаления за то, что невозможно контролировать. Но, конечно, ради этого ему нужно отказаться от женщины, которую любил и желал сильнее, чем способность дышать. Никогда не прикасаться к ней, когда он, наконец-то, сможет это сделать, не причинив ей вред.

Этого не произойдет.

Ему не стоит даже думать об этом. Кили его, и Торин не откажется от нее. Даже ради мечты.

Кили отвернулась от него.

— Не могу поверить, что говорю это, но… ты можешь принять предложение Гадеса, и тебе не придется беспокоиться о моих чувствах. Я прослежу, чтобы он сдержал условия сделки, прежде чем поместить тебя в коробку ожидания, как ты однажды потребовал.

— Нет. — Его не забудут, никогда. Он подошел к ней, огонь в его сердце распространился по всему телу. — Я не отпускаю тебя. Никогда не отпущу. Я сберегу тебя.

— Нет. Это то, чего ты всегда хотел. То, что тебе нужно.

— Я нуждаюсь только в тебе.

— Нет!

Потерять ее.

— Он — зло. Я не доверяю ему.

Когда Гадес удалит демона? Через несколько веков? Как он это сделает? Какая часть Торина останется в живых? Будет словно ты вошел в Клеть Принуждения, и прикажут демону уйти, а носителю выжить… да, Торин останется жив, но в ужасном состоянии. Он станет овощем. По крайней мере в теории.

Это не стоит риска.

Не с Гадесом. С королем проклятых слишком много переменных. Все равно любая из них не имеет значения.

— Я же сказала тебе, — настаивала Кили. — Я прослежу, чтобы он сдержал условия сделки.

— К черту сделку!

— Нет, Торин, послушай меня.

— Нет. Это ты послушай меня, Кили. — Она полна решимости покончить со всем этим… с ним. Он получит это. Плавали — знаем. Из-за ее упрямства, чтобы он не сказал, не изменит ее решения. Кили сделает то, что, по ее мнению, сделает его счастливым в конечном счете, с или без его согласия.

Нельзя отпускать ее.

Отчаяние охватил Торина, когда он понял, что остался единственный выход. Слова не подействуют, но поступки могут. Ему следует доказать, что они получат все, чего хотят.

— Знаешь, что? — спросил он. — Пора перестать слушать, пора перестать говорить. Я хочу тебя. Полностью. И получу.

Торин докажет, как сильно нуждался в ней. Полностью удовлетворит ее, и она никогда не захочет уходить от него.

— Впоследствии ты не заболеешь.

Ее глаза расширились… и он понял, что зацепил ее.

— Как? — спросила она, затаив дыхание.

— Я покажу тебе. — Если он облажается и прикоснется своей кожей к ее, она выполнит угрозу. Торин знал, что нельзя напортачить.

Это напрягает.

И подавляет.

— Ты готова? — спросил он.

— Я… я…

Нужно подтолкнуть ее.

— Ты сильная… нет никого сильнее. Ты можешь выдержать что угодно. Сколько раз ты говорила мне, что приз стоит последствий?

— Бесчисленно. — Она поджала губы и покачала головой. — Давай подумаем для начала.

— Принцесса, Гадес — не единственный путь к моей свободе и, конечно, не самый надежный. Ты забываешь об Утренней Звезде.

— Не забываю. Просто не рассчитываю на нее больше. Я пыталась найти ее, но не смогла.

Снова теряю ее…

— Кроме того, — добавила она, — ты хотел оставить меня прежде, хоть еще и оставалась возможность с Утренней Звездой. Что если я буду пытаться снова и снова, но не смогу найти ее?

— А если сможешь?

Она переступила с ноги на ногу. Открыла рот и закрыла.

Кили колебалась… самое лучшее время. Торин подскочил, схватил ее за талию и кинул на кровать. Когда она перестала подпрыгивать, он с удовлетворением отметил, что Кили осталась там, где была, а не уползла прочь, ее дыхание стало быстрым и неглубоким.

Он подошел к матрасу. Ее золотистые волосы лежали на подушках, страстный взгляд задержался на нем. Моя. Его кровь струилась по венам, вновь пробудилась река, плотина полностью разрушена.

— Мы сделаем это, — сказал он. Торин вытащил куртку из шкафа, ту из тонкого материала, способного отталкивать воду, и накинул ее на Кили. — Сними свой лифчик, останься в рубашке, затем надень это.

Она облизнула губы и послушалась.

— Мы дойдём до конца? — спросила она мягко, но не менее эффективно.

Он медленно наклонил голову.

— До самого конца.

Кили медленно расслабилась на кровати. Сквозь ее рубашку и его куртку, он увидел, что ее соски затвердели и молили пососать их.

— Джинсы, — сказал Торин. — Избавься от них. От трусиков тоже.