Джена Шоуолтер - Соблазняй меня вечно

Она больше не хотела идти по жизни, будучи Мейси. Она хотела прожить свою собственную жизнь. С этого момента и впредь. Она освободит этих агентов, как и запланировала, но не уйдет и не вернется обратно. Она просто останется здесь и сделает все, что потребуется, чтобы заслужить прощение Бриана. И его сердце. Она бы последовала за ним хоть на край света, хочет он того или нет.

Они будут вместе.

— Я с вами не пойду, — пояснила Элия. — И, черт возьми, я не могу найти провод. Может мне просто начать выдергивать их?

Даллас сплюнул, и она перевела взгляд наверх. Он пропал в глубине камеры.

Она заметила, что Девин смотрел на нее, нахмурившись.

— Малышка, не тебе принимать подобные решения.

Что? Дергать за провода?

— Что это значит? — пока она говорила, что-то коснулось ее плеча, завершившись шлейфом медового бриза. Ее кровь закипела, а потом застыла. Нет. Невозможно. Совершенно невозможно.

И снова сердце заколотилось о ребра, она отпрянула от камеры.

— Что ты делаешь? — спросил Девин.

— Он здесь.

— Их лидер? — он скользнул взглядом на всю длину коридора. — Я никого не вижу.

— Он… — ее сознание померкло, когда дух Бриана скользнул в ее тело, полностью поглощая его.

КАК ОНА МОГЛА СОТВОРИТЬ С НИМ ТАКОЕ? Недоумевал Бриан. Как она могла вот так перерезать ему горло? И рана тоже была не пустяковой, а смертельной. Нанесенной спустя какие-то часы после того, как они доставили друг другу такое удовольствие.

Его охватила ярость. Когда он понял, что его тело и вправду исцеляется так же быстро, как ее (в тот раз, когда он разрезал ее бедро), он решил переместить свой дух, не смотря на то, что оставил свою физическую оболочку без персонального телохранителя, а он ненавидел так поступать. Сейчас кто угодно мог забрести в его комнату и ранить его, как это сделала Элия, а он будет не в состоянии себя защитить. Но он должен был предотвратить ее побег, и был слишком слаб, чтобы физически последовать за ней.

Он дал своему духу возможность выйти из тела, отделяя одно от другого, и, будучи невидимым и неосязаемым, начал прочесывать дом в поисках Элии. Разумеется, он обнаружил ее вместе с пленниками.

Ему не стоило удивляться, что она предпочла ранить его и спасти их. Они были ее друзьями, коллегами, и, вероятно, он сделал бы то же самое. С кем угодно, кроме нее. Он думал… что? Что она полюбит его? Что она хотела, чтобы у них было будущее? Черт возьми!

— Мейси, — сказал агент, стоящий напротив нее. Лоснящийся. Он протянул руку меж прутьев решетки, пытаясь схватить ее за руку и удержать на месте.

Контролируя ее телодвижения, Бриан заставил Элию сделать шаг назад. В противоположность тому, как он входил в нее, чтобы она приняла ванну, сейчас она не осознавала его присутствия в себе и своего окружения. В тот раз он хотел, чтобы она отзывалась. Теперь же ему нужна была только ее покорность, поэтому он всецело завладел Элией. Все ее действия были инициированы им. Ее мысли были его мыслями. Даже ее голос был голосом Бриана.

— Мейси? — снова позвал ее Лоснящийся.

— Не волнуйся за нее. Я не причиню ей вреда, — ответил Бриан. Ложь? Он не был уверен. Еще никогда его настроение не было таким убийственным.

Не сказав больше ни слова, он провел ее вверх по лестнице и обратно, в свою спальню. Агенты призывали Элию вернуться, не понимая того, что происходило в действительности, но он не обратил на них внимания.

Она выбрала идеальное время для побега, учитывая, что многие из его воинов опять отлучились в город. Никто бы не узнал об освобождении Элии (или агентов) до наступления утра. А он был уверен, что к тому времени агенты уже благополучно укрылись бы в штаб-квартире ИУП, и охота на него и его людей была бы объявлена открытой.

И в довершении всего, она использовала против него свою способность, способность, которой она боялась. Однако он принял ее такой. Он ни разу не осудил ее за то, на что она была способна. И все же она использовала это против него, став им. Оставшиеся воины без вопросов позволили бы ей сделать все, что она пожелает.

Сожалела ли она хоть немного? Она заявила, что так и было, но… Он перестал сдерживать ее мысли и голос Элии зазвучал в их головах. Что ты делаешь? Бриан, прекрати это! Позволь мне объяснить.

Нет, она не сожалела о своих поступках. Только о том, что была поймана.

Все еще находясь внутри нее, он подобрал четыре ленты и привязал их к столбикам кровати. Его физическая оболочка все еще покоилась на матрасе, легкое движение грудной клетки было единственным свидетельством того, что он жив. Янтарная кровь на горле запеклась, но края раны уже смыкались, и она практически заживилась. Бриан подумал, что, возможно, в течение нескольких часов он полностью придет в норму.

Но это не смягчило его гнев.

Он заставил ее раздеться до того, как она привязала лентами свои лодыжки, развела бедра и легла на живот, рядом с ним.

Бриан, давай поговорим об этом. Я не собиралась уходить. Я решила…

— Помолчи.

Он заставил ее привязать одно из ее запястий к столбику кровати, затем, при помощи зубов, зафиксировать и второе.

В конце концов, она оказалась привязанной к кровати.

Бриан.

Он проигнорировал ее, ростки удовлетворения растворялись в пылу его гнева.

Бриан, пожалуйста, я… я люблю тебя.

Она… Нет! Как она посмела это сказать? Сейчас, когда он не может быть уверен, то ли она и правда так думала, или просто хотела смягчить его. Любовь. Это было то, чего он хотел добиться от нее. Каждую ночь засыпать и просыпаться с ней каждое утро, свернувшейся калачиком в его объятиях. Говорить с ней, узнавать о ней все, что можно, и просто наслаждаться ею, во всех смыслах. Но, ей-богу, как она могла любить его после того, что совершила?

«Не дай себе размякнуть», — внушал себе Бриан. Ты дал ей больше, чем когда-либо давал другому человеку, и она попыталась тебя убить.

Ну, она все-таки исцелила тебя.

Тихо. Он не хотел вступать в переговоры также и с самим собой.

«Спи», — приказал Бриан сознанию Элии, и она уснула, затихнув, отключившись.

Будучи не в настроении, Бриан вытолкнул из нее свой дух, поднимаясь, словно океанская волна, отделяясь от плоти ее тела и впадая в свою собственную. Сознание и тело соединились, сливаясь воедино, словно края его раны на шее, до тех пор, пока он снова не обрел контроль над самим собой.

Потом, он стал ждать.

Пока Элия медленно приходила в себя, она осознала четыре вещи одновременно. Первая — то, что ее лицо впечаталось в белую шелковую наволочку подушки. Вторая — то, что она не могла пошевелить ни руками, ни ногами, и прохладный воздух ласкал влажное тепло ее лона. А третья и четвертая, наиболее примечательные, состояли в том, что она была голой, и Бриан сидел на ее бедрах, широко расставив колени.