Джена Шоуолтер - Соблазняй меня вечно

В то время Бриан жил около моря, охватывающего почти всю планету Рака, и был единственным кормильцем своей матери и сестры. В один прекрасный день он вернулся, чтобы найти их умирающими, и тысячи других женщин, уже мертвых — когда женщины потеряли свои источники питания, они стали нападать друг на друга. Тогда он собрал всех незаражённых, кого смог, и они начали сопротивляться, выгоняя Шён прочь.

Опыт изменил их. Они уже не были теми невинными, наивными мужчинами, которыми когда-то были. Они были сильнее, злее и беспощаднее. И вот такими они и должны были остаться.

— Я сказал тебе остановиться, женщина, — сказал он тоном, не приемлющим возражения. — Ты будешь повиноваться. Я — твой хозяин.

— Как мило. Большой парень считает, что он тут главный, — она выхватила другой лучевой пистолет из кобуры на ее бедре. До сегодняшнего вечера он никогда в реале не видел ни одно оружие, но рассматривал их на фотографиях и знал, что можно от него ожидать. В другой руке она держала нож. С ножами он уже был близко знаком. — Теперь отойди.

Военный трофей или нет, сейчас она уже должна была отреагировать на его запах.

— Подойди ко мне, — сказал он только для того, чтобы посмотреть, что она сделает. — Дотронься до меня.

Так как он создал свою собственную армию, он привык, чтобы ему подчинялись.

Она покачала головой, продолжая медленно пятиться. Ее глаза были большие, яркие и ясные, переливаясь всполохами серебристого и лазурного оттенков. Из-под шапки выглядывали светлые волосы. Носик ее был изящным, а щечки — округлыми. Но что-то в ней было… неправильным. Чем больше он рассматривал ее, тем больше ему казалось, что под этим лицом скрывалось другое. Лицо с широко расставленными зелеными глазами. Более аристократическим носом. Со слегка впалыми щеками. Темными волосами.

Все это вместе было не так симпатично, как внешняя личина. И все же казалось более эротичным, более чувственным. Губы были более пухлыми, яркими и созданными для поцелуев. Волосы — более шелковистыми, и он мог представить себе, как сжимает темные пряди в кулаке, входя в ее восхитительное тело.

Однако не именно она была причиной таких сильных быстрых фантазий. Любая женщина могла привести к точно такому же отклику. Он так давно не знал этого удовольствия, так чертовски долго. Он скучал по настоящему сексу больше, чем по своей руке.

— Почему ты так смотришь на меня? — зарычала она. Она быстро обернулась, словно ожидая кого-то. Ее плечи разочарованно опустились, когда она никого не увидела. Повернувшись к нему, она, должно быть, поняла, что он оказался намного ближе, потому что завизжала:

— Назад!

Бриан не знал, что делать с этой женщиной. Ни с двуличием, ни с тем фактом, что она, казалось, имела иммунитет на все его воздействия. Хотя он не был в женском кругу в течение двух лет, но он, конечно же, все еще был способен на соблазнения. И что произошло с его решимостью вынудить свою рабыню подчиниться его воле?

Положи оружие и дотронься до меня, маленький человек. Или она была инопланетянкой? Он нахмурился, ему не нравилось то, чего он не знал. На самом деле было очень много вещей, которых он не знал, и ответы на них были гораздо более важны, чем его желание.

— Как ИУП узнало, что мы придем? — он несколько раз приходил в тайне, ни с кем не разговаривал и оставался в тени. Они могли заметить его, предположил он. Но почему не напали до сих пор?

— Они были хорошими людьми, — сказала она сердито, игнорируя его и продолжая пятиться. — Вы не должны были причинять им вред.

— Мы — хорошие люди, — он продолжал так же медленно на нее наступать. — Те агенты не должны были пытаться причинить вред нам.

Она сглотнула.

— Наши оружия были настроены оглушать, а не убивать. Ты и твои люди, однако, убивали, так что извини, что я не соглашаюсь с тем, что вы — хорошие. И сколько раз я должна повторять? Не смей подходить ближе!

— Воины, которые убили тех агентов, будут наказаны, поверь мне, — движением, которое было настолько быстрым, что оно не было заметно, Бриан напал на нее и выбил из ее рук оружие. — Теперь тебе стрелять не из чего.

Шок отразился на ее прекрасном двойственном лице. Он даже не дал ей возможности угрожать ему ножом. Он просто вырвал клинок из ее рук, рассмотрел его зубчатый наконечник в лунном свете и вложил в свои ножны за спиной. Может быть полезным.

Ее рот приоткрылся в яростном недоверии, демонстрируя совершенные белые зубы, намного более острые, чем он видел у других встречавшихся ему людей. Ее поцелуй может быть кусачим.

Его член дернулся в ответ на эти мысли, и он нахмурился. Укусы теперь были запрещены среди его людей. Правило, которое он установил, и правило, которое будет существовать постоянно. Всегда. Все, что вызовет кровь — жидкий яд, который вполне может унести с собой тысячи и тысячи жизней, — в настоящее время запрещено. Неподчинение означало смерть.

Он заметил, как она бросила еще один взгляд через плечо.

— Там еще есть несколько агентов? — спросил он.

— Конечно, нет.

Что означало: да, есть. Движением подбородка он приказал некоторым своим солдатам обыскать местность. Немедленно они направились в лес. Хотя они были одеты в черное, и выделялись на снежном фоне, они двигались, словно ночные явления, едва заметно.

— Как тебя зовут, женщина?

Молча она скользнула пристальным взглядом по оружию, лежавшему на земле на расстоянии в нескольких футах от нее. Он заметил, что его люди стояли полукругом возле них, скрестив руки на груди и ожидая его дальнейших действий. Оставшиеся в живых агенты валялись за ними, уже отключенные ударом по голове и собранные в бессознательную кучу.

— Я не позволю тебе победить, — сказала она, игнорируя его. Снова.

— Но я уже победил. Твои братья побеждены. Ты — последняя.

— Это только и означает, что моя обязанность — напинать твою задницу.

— Я позволю тебе делать многие вещи с моей задницей, женщина, но пинание ногами — не одно из них, — он наклонился к ней, преодолев разделяющее их расстояние прежде, чем она успела моргнуть. Аромат только что выпавшего снега и темной колдовской ночи исходил от нее, и он глубоко вдохнул, наслаждаясь. — Я позволю тебе массажировать ее. Ласкать ее. Держаться за нее, пока я вхожу в тебя.

Ее щеки красиво покрылись румянцем и она зарычала:

— А как насчет разорвать ее в клочья?

Если она будет хоть наполовину столь же страстной в постели, как перед лицом опасности, то она сожжет его заживо. И, ох, он хотел быть сожжённым.

— Если ты хорошенько попросишь, то — да. До тех пор, пока ты не будешь пытаться пустить кровь.

— Поцелуй мой зад.

— Обязательно, — отозвался он, когда его люди вернулись, отрицательно качая головами. Там никого не было и не было даже признака того, что кто-то все же был. Он расслабился