Алина Борисова - Город над бездной

Я подавленно молчала, ошарашенная его отповедью. Его наезд был столь неожиданным и столь переворачивал все с ног на голову, что у меня даже слезы высохли и дрожать я почти перестала.

– Пойдем, налью тебе выпить. – Он взял меня за руку и повел к дивану. Тому самому, насквозь пропитанному… всем этим. Я хотела было дернуться, но он не пустил. – Девы, мне нужно два места. Алла, пересядь вон туда, на стул.

– Анхен, пожалуйста, не прогоняй! – Она почти заплакала от такой несправедливости. – Пусть уйдет кто-нибудь другой, вон хоть Верка, ей все равно, где сидеть.

– Я должен повторить? – великосветское удивление. Словно и не он сейчас всех этих девиц и в хвост и в гриву… Хотя Аллу же он… как спустил с небес на землю, так больше и не взял, даже крови ее не пил ни капли… Это, типа, он так ей немилость свою выражает? Особо изощренным вампирским способом?

Алла покорно пересела на стул, я покорно села на диван. На насквозь пропитанный похотью диван рядом с насквозь пропитанным похотью вампиром. Как завзятый хозяин застолий Анхенаридит любезно разливал по бокалам золотистую сливовицу. Посмотрел на меня, вздохнул – и отлил половину моего бокала в свой. А вместо этого долил мне водки.

– Я не буду это пить! – возмутилась я. Я вообще водку не пью, а уж так мешать…

– Да куда ж ты денешься, – флегматично возразил он, встал и завернул какой-то красивый тост. Что-то о Первой Звезде, указующей путь, о Первых Людях, вышедших в свете ее лучей из вечного мрака. В общем, за то, чтоб звезды на нашем пути нам всегда светили и никогда не гасли.

Спокойно поставил свой бокал, даже не потрудившись поднести к губам, и обернулся ко мне. Я в тот момент, вежливо смочив губы налитой мне алкогольной смесью, тоже пыталась вернуть бокал на стол. Но он жестко перехватил мою руку.

– Лучше сама, – предупредил он, глядя мне прямо в глаза. Я попыталась сопротивляться, но спорить с вампиром… Одной рукой он придвигал бокал все ближе к моим губам, второй обхватил меня за затылок, не давая уклониться. И все-таки влил в меня свое пойло до последней капли. Я кашляла, давясь, не в силах продышаться, протянула руку, ища, чем бы запить, и он тут же влил в меня еще и сливовицу из своего бокала.

– Ненавижу, ненавижу тебя, зачем? – бормотала я, борясь с нахлынувшим головокружением, тошнотой (уже не фигуральной, а самой что ни на есть всамделишной), с тьмой перед глазами. Ну не принимал мой организм алкоголя, нельзя мне было крепкого. Да я на любом застолье водку из своей рюмки выливала в ближайший фикус, глядя прямо в глаза того, кто мне ее туда налил. Пока не нарвалась на вампира. За каким-то лядом решившего меня споить.

Из дальнейшего мероприятия я выпала полностью. Помню только, как Анхен, откидываясь рядом со мной на спинку дивана, просит:

– Спой для меня, Юленька. Помнишь, ты как-то пела? Про дом, что остался лишь в сердце.

– И каким же должен быть дом, чтоб затронуть вампирское сердце? – скептически фыркнула я, все еще злая на него за выходку с алкоголем. И за все прочие… выходки.

– Обычным, – невозмутимо пожал плечами Анхен. – Родным. У каждого где-то есть. Даже у вампира.

Юля послушно запела, подыгрывая себе на гитаре:

Возможно, это была не первая песня, которую она пела в тот вечер, и вряд ли последняя, но я запомнила только эту. Может потому, что о ней просил Анхен. Голос у Юльки был высокий, на мой вкус – слишком высокий, но песню это не портило ничуть:

Разбудил меня щелчок выключателя. И вспыхнувший яркий свет. Болезненно моргая попыталась сесть и осознать, где я. Ну да, комната, диван, стол. Стол, впрочем, уже убран, преобразован в несколько отдельных рабочих столов в идеальном состоянии. Комната пуста, все давно разошлись, бросив пьяную меня спать на многострадальном диване. А в дверях стоит Анхен, уже не только переодевшийся в цивильное, но и накинувший пальто со своим неизменным элегантным шарфиком. Благоухающий свежестью (душ в программу мероприятий явно входил), с ясным взором и открытой улыбкой. Светлейший куратор во плоти. Прекрасный, как вампир. Да, собственно, вампир и есть.

– С Новым годом, Лариса! С наступившим тебя 7489-м годом!

– Как наступившим?! – попыталась вскочить, но перед глазами тут же все поплыло. – Вот зачем ты меня напоил, чтоб тебе в Бездне сгнить, мне ж нельзя водку, мне плохо от нее! Мало мне было твоей гастрономии, теперь еще и голова, и… есть тут где-нибудь туалет?

– Есть. В коридоре. Пойдем, провожу.

Провожать ему меня пришлось весьма конкретно, потому как ноги не держали, а координация отказывала. А в туалете меня долго и страшно тошнило, вызывая все новые и новые спазмы. Я исторгала из себя все, что только можно, лишь бы только исторгнуть еще и отраву. Наконец, вся покрытая испариной, не в силах справиться со слабостью, просто уперлась лбом в ободок унитаза, мечтая забыться вечным сном.

Не удалось. Потому как вампирам что «М», что «Ж» – все едино, им, наверно, только «В» подавай. Не погнушался светлейший за мной в кабинку ворваться, поднял на руки, куда-то понес. В коридоре было хорошо, свет почти погашен, разве что лампочка у сестры на посту светится. И ни души.

Меня вернули в ту же комнату, на тот же диван.

– Полежи. И всегда у тебя на алкоголь такая реакция?

– Какая? – злобно зыркнула на этого деятеля медицинских наук. – От алкоголя все люди пьянеют, мог бы выучить за восемьсот-то лет.

– «Все люди» давно домой ушли, праздник празднуют, а выпили они этого алкоголя значительно больше, чем ты. И с унитазом никто из них не делился.

– А я маленькая еще! А ты меня спаиваешь. И растлеваешь! И не поверю я, что так вот просто! Ты это специально, ты все это специально, тебе просто нравится меня мучить! Всегда, с первой встречи! – Я залилась бессильными слезами.

– Подожди, я принесу тебе лекарство, станет легче.

Ну да, мы же в больницу играем, вы же у нас доктор, конечно, лекарство, сначала отравить, а потом, конечно, лекарство.

А лекарство надо было почему-то непременно колоть, и непременно в вену. И укол был весьма болезненный. Но минут через десять мне полегчало. В смысле совсем. Голова стала ясной, боль и слабость прошли. С удивлением отделила себя от дивана, ощущая, что вертикально я себя чувствую теперь столь же прекрасно, как и горизонтально.