Алина Борисова - Город над бездной

Да вот только мы не останавливаемся за последней парой. Анхен волочет меня дальше, за толпу наблюдающих, обступившую участников довольно плотным кольцом. И еще дальше, за тех, кто любуется на бег в мешках, и за тех, кто толкается у палатки с выпечкой. Дальше мы заворачиваем за угол корпуса и идем по дорожке к выходу с территории университета.

– Эй, а мы далеко? – решаюсь поинтересоваться у похитителя.

– В город, – бросает он, не останавливаясь. – Пошалили и хватит. Еще узнает, в самом деле, кто-нибудь, выйдет не слишком здорово.

– Да тебя же Петька в упор не узнал. Ни в лицо, ни по голосу.

– Так на Петьку я блок персональный кинул, чтоб без шансов. А делать такое со всеми присутствующими – это мне придется вместо развлечений прикладной менталистикой заниматься, а мне оно надо? Не, Лариска, вся афера держится на природной наглости и старинных вампирских уловках.

– Вроде способности скрывать свою ауру? А это любой вампир может?

– Любой. Это несложно. Но практического смысла особо не имеет, разве что вот так, позабавиться.

Мы вышли за калитку и пошли вдоль по улице. Скорость он наконец сбавил, и теперь мы, казалось, просто гуляли – еще одна обычная пара среди празднующей вовсю молодежи. Хотя девушки-то на него заглядывались. А он улыбался им призывно, чувственно, заставляя скромных краснеть, а тех, кто посмелее, расцветать ответной улыбкой.

– Как полагаешь, их привлекаю я или мое отсутствующее вампирское обаяние? – самодовольно повернулся он ко мне. Нет, я, конечно, знала, что он злопамятный, но не настолько же.

– Их привлекают твои до безобразия обтягивающие брючки и полурасстегнутая рубаха цвета вырви-глаз.

– Ну, брючки, конечно, да, дань местной эпатажной моде. А рубаха, между прочим, настоящая, не людьми пошитая.

– И куда же можно ходить в такой дивной рубахе?

– Ну, на Совет Вампиров, например. Или на прием к Владыке.

– Издеваешься?

– Ничуть. Алый – это один из официальных цветов моего Дома. Правда, на Совет Вампиров приходится застегиваться. – Его палец столь провокационно скользнул по собственному вырезу, что я почувствовала, что почти краснею.

– Ты что, соблазняешь меня, что ли?

– А зачем? Ты и так моя.

Я остановилась и выдернула у него руку.

– Я не твоя. И если хочешь казаться человеком и участвовать в человеческом празднике, бросай свои вампирские замашки.

– Ключевое слово – «казаться», принцесса. – Он обошел меня сзади и взял за плечи. – Потому что я все равно вампир, – шепнул он мне прямо в ухо и, наклонившись, прикусил за шею. Не сильно, обычными, не вампирскими, зубами и в том месте, где и близко нет кровеносных сосудов. Но след, подозреваю, останется.

– Ну вот что ты творишь посреди улицы? – Нет, страшно совсем не было, я чувствовала, что он просто развлекается. – На нас же смотрят все.

– И что? Я в костюме вампира, так почему бы мне не вести себя как вампир?

– Вампиры себя так не ведут. Они, знаешь ли, все глубоко солидные, серьезные и высокомерные создания.

– Да? Упущение.

Он упорно не желал быть серьезным. И я тоже не могла, ну никак не могла воспринимать суровую реальность. Я велась на его игру в мальчика Антона, бесшабашного вампиромана, потому что в такого мальчишку я б, наверное, могла влюбиться. Мы долго бродили по улицам, и он покупал мне пирожки и газировку в каком-то ларьке, а потом мы сели на автобус и поехали в парк. А там тоже вовсю шел праздник, гуляло множество народа и стояло, все увешанное ленточками, Майское Дерево.

И я не могла не вспомнить тот праздник, который мы покинули.

– Анхен, признайся, это ж ты придумал сюжет про Светозарную Деву?

– Нет, Лариска, не придумал, увидел. – Он улыбнулся чуть печально. – Почти пять лет назад, в беспросветно дождливый летний день. Я тогда ужасно спешил, меня ждали неотложные дела, надо было улетать в Илианэсэ. И, пробегая по университетскому коридору, бросил взгляд в окно. А там стояла длинная очередь абитуриентов, пришедших подавать документы. Вся такая серая и насквозь промокшая. И среди этой серости я увидел глаза. Яркие-яркие, глядящие прямо в душу… В общем, это был самый быстрый прием на работу в истории университета. Кажется, я уложился за десять минут… Она была моей Светозарной Девой, Лариска. Все эти годы. А танец – нет, я ни при чем. Для меня это был сюрприз, в прошлые годы они танцевали другое. Подозреваю, это подарок. На прощанье.

– Почему на прощанье?

– Не бери в голову, принцесса, у нас же сегодня праздник! Идем. – И он потянул меня прямо под увешанное лентами дерево. – Полагаю, ленточку ты уже повязывала и желание загадала.

– А ты?

– А я вампир и свои желания привык исполнять сам. – И он прижал меня спиной к стволу и приник в поцелуе, и я не смогла сопротивляться. Если и было у меня в тот момент желание, то только одно – чтоб поцелуй не кончался.

Но он кончился и, о ужас, послышались аплодисменты. Ну еще бы, посредине праздника целоваться под Майским Деревом! Конечно, нас приняли за влюбленную парочку, обменявшуюся обетами вечной любви.

– Тебе не кажется, что твоя шутка несколько затянулась? – недовольно поинтересовалась я у вампира.

– А вот тебе жалко? Я еще никогда в жизни не целовался под Майским Деревом.

– Что, даже с Ингой?

– Тем более с Ингой. Идем.

На летней эстраде продолжается какой-то концерт, и мы некоторое время стоим наверху, глядя вниз, на кажущуюся маленькой отсюда сцену. Что-то поют, что-то танцуют. Больше всего из того концерта мне запомнилась рука Анхена, лежащая у меня на талии, да его голос, шепнувший:

– Пойдем отсюда. Что-то устал я уже от людей. Слишком много эмоций.

И мы ушли. В ту заросшую, почти лесную часть парка, где нет ни аттракционов, ни ларьков с мороженым. Мне не хотелось уходить далеко от воды, и мы брели берегом Большого пруда, пустынным, как и тогда, осенью, когда мы гуляли здесь с ним впервые.

Близился вечер, и я уже тоже порядком устала, и хоть разговор между нами тек, он совсем не запомнился.

Помню, как он сидел на ветке какого-то дерева, низкой и толстой, идущей параллельно земле, и слегка покачивался на ней, прислонившись спиной к стволу. А я спустилась к самой воде и опустила руки в ее прозрачную прохладу. Было так приятно ощущать ее текучесть, плотность и неуловимость.

– И охота тебе руки пачкать, – лениво бросил мне Анхен со своего места.

– Разве ж я пачкаю? Ты что, не любишь воду?

– Не моя стихия. Иди лучше ко мне. Я, кажется, вижу твоих родителей.

– Где?

– Поднимайся, я покажу.

Берег здесь был довольно крутой, и мне пришлось схватиться за ветки, чтобы подняться к тому месту, где сидел, лениво покачиваясь, вампир-который-сегодня-не-вампир. И, пользуясь его указаниями, я действительно разглядела на том берегу маму, папу и Варьку.