Сэм Кресент - Утвержденная

— Даже не начинай пытаться сказать мне, что делать. — Он зарычал, заходя глубоко в личное пространство Гая, прежде чем сделал шаг назад. — Если бы вы все получили доступ к своему волку и хорошо понюхали ее, вы бы все поняли, что женщина, которая лежит сейчас без сознания в постели, наша суженая пара. Я не выбирал женщину от отчаяния. Я выбрал женщину, предназначенную для нас.

Он вышел на охоту за женщиной от отчаяния, но не собирался говорить им правду. Отчаяние было его мотивацией, но ему удалось найти правильную женщину.

Испустив глубокий вдох, он посмотрел на каждого из них по очереди.

— Том, она должна согласиться, — сказал Марк.

— Я знаю, что утверждение - это главное. Разве никто из вас не учуял ее интереса к нам? Я почувствовал желание, она хочет нас. — Том спорил бы до конца дня, если это помогло убедить братьев в своем решении.

— Ее тело хочет нас. Но не уверен про разум. — Перебил его аргумент Рой.

— Мне все равно. Она наша пара, и мы собираемся пройти через это. К концу месяца я инициирую утверждение, и за последующие шесть мы все должны сблизиться с ней. — Это было их правилом спаривания как стаи и как братьев. — Пожалуйста, не пытайтесь сказать мне, что нам нужно как стае. Я знаю, что нам нужно.

Он оставил их в покое и направился вниз по лестнице из кухни на холодный воздух. Тому нужен холод, чтобы разобраться с мыслями, бушующими в голове. Опасность приближалась, и он чувствовал себя на краю. С каждым днем его волк становился все ближе и ближе к поверхности, умоляя дать ему свободу. Он знал, что не мог позволить волку выйти, пусть даже бороться за человечность было с каждой луной все труднее.

Это оно. Китти наша пара, и мы все будем в порядке. Все будет хорошо до тех пор, пока мои братья делают, как я приказываю и спариваются с ней.

Глядя в ясную голубизну неба, он ощутил холод на коже.

— Я могу сделать это.

— Мы не будем ненавидеть тебя, если все мы превратимся в волков, — сказал Рой, вторгаясь в его покой.

Обернувшись, Том посмотрел на брата. Их разделяло всего несколько лет, и были времена, когда Рой был словно его близнец. Рой знал, что он думал, чувствовал, и знал, как с ним справиться.

— В самом деле? А что будет через двадцать лет, когда мы больше не сможем быть рядом с людьми, потому что реакцию на запах плоти и крови будет слишком трудно контролировать? — спросил Том. Это было так легко для всех его братьев, заверить его в своих чувствах. Никто из них не знал, на что это похоже, каждый день жить так близко со своим зверем. Он знал. Быть альфой означало, что он должен жить в ладу со своим зверем, чтобы защищать и служить стае. В отличие от братьев, он просто не мог плюнуть и не нести ответственность. Это была его судьба. Это был путь, о котором предупреждал его отец.

Закрыв глаза, он смотрел на небо, которое хранило только спокойствие, в котором он был заинтересован.

— Ты действительно уверен?

— Остальные сомневаются во мне? — Спросил он.

— Они не уверены, принял ли ты верное или отчаянное решение. — Том не рассердился. Они все думали, что он висит на волоске, и никто из них не ошибся. Он висит на волоске, но труднее всего в этом проклятии было не показывать никому, как плохо становилось. — Подумай об этом, и ты должен поговорить с Китти.

Том усмехнулся.

— Я поговорю. Можешь ли ты поверить, что мы собираемся спариться с женщиной по имени Китти? [1] Китти в переводе - котенок .

— Хорошо звучит, Китти и волк. — Рассмеялся Рой, оставив его в покое.

Том вздохнул. Как же ему хотелось, чтобы отец был здесь, поговорил с ним. Ситуация ухудшалось, и только в Китти заключалась возможность улучшения.

— Пожалуйста, позволь мне оставаться под контролем достаточно долго для этого. — Полная луна была близка, и он рискует всем касательно его волка.

Не подведи меня.

Направляясь внутрь, Том переступал через две ступеньки за раз. Открыв дверь, он сел на стул, ожидая, пока его женщина проснется. Он не возражал подождать. Когда она проснется, он будет здесь, чтобы поговорить с ней. Сделает что угодно, что ей понадобиться.

Китти потянулась. Она месяцы хорошо не спала, и ее тело вдруг стало больше ее собственным, чем когда-либо прежде. Взглянув по сторонам, она увидела, что Том сидел возле кровати, наблюдая за ней.

Приподнявшись, она вспомнила все, что произошло, в том числе, как Джои превращался в волка. Держа одеяло рядом с подбородком, она смотрела на мужчину, который привел ее в эту ситуацию.

— Я понимаю, ты боишься, но клянусь, у тебя нет для этого причин, — сказал он. Кроме него, больше никого не было в комнате.

— Где твой брат? — Спросила она, в шоке от скрипучего звука собственного голоса.

— Я уверен, он делает что-то по дому. Мы делаем много вещей, чтобы держать себя занятыми. — Он пересел на кровать рядом с ней.

Должна ли она протестовать?

— Ты собираешься причинить мне боль? — Она посмотрела на него, нахмурившись.

— Нет, мы бы никогда не сделали тебе больно, Китти. Ты в безопасности с нами, я обещаю.

Кивнув, Китти оценила комнату. Без остальных мужчин свободнее дышалось.

— Спасибо. За то, что не причиняешь мне боль.

Он потянулся, поглаживая ее по щеке.

— Я бы никогда не причинил тебе боль.

Она верила его словам, даже несмотря на то, что он похитил ее. Был ли это своего рода стокгольмский синдром?

Тряхнув головой, она посмотрела на Тома.

— Почему? Мы едва знакомы друг с другом, и по моему опыту, люди всегда делают друг другу больно.

— Я не большинство людей, детка. Я частично волк.

Что же ей сказать после такого?

Китти не могла отрицать этот факт. Она жила среди волков.

— Это должно быть приятно, меняться и давать себе волю, — сказала она, потирая руки в попытке согреться.

— У тебя будут проблемы? — спросил он — Люди ждут твоего возвращения домой?

— Нет никого, кто беспокоится обо мне, — Китти прикусила губу. Она только что призналась своему похитителю, что никто не ищет ее.

Ты проверила его прежде, чем он подошел.

Она не могла отрицать чувства, возникающие, когда была рядом с ним. Он претендует на каждую часть ее чувств, даже не пытаясь. Облизывая губы, она поняла, как пересохло горло.

Через несколько секунд Том держал стакан в руке и предлагал ей.

— У тебя также хорошие рефлексы, — сказала она, взяв напиток и отпивая через соломинку.

— Слушай, это может быть слишком для тебя, и если не хочешь принимать никакого участия, я пойму, — сказал он.

Удерживая свою руку поверх его, чтоб удержать стакан, Китти сделала глоток. Когда она закончила, протянула стакан обратно и уставилась на него.

— Для начала, почему я здесь? — спросила она. На протяжении большей части своей жизни она была способна обрабатывать мысли и эмоции намного быстрее, чем другие люди. У нее никогда не было времени, чтобы жить, и вместо того, чтобы оставаться внизу, она поднялась выше всей борьбы, с которыми она и ее мама столкнулись.