Альмира Рай - Любовь – не преступление

— Иголка в стоге сена, — подсказала я, разделяя печаль моего волка. Положив ладонь на его руку, переключающую передачи, нежно погладила костяшки пальцев. На них была засохшая кровь.

— Где она сейчас? — робко спросила я.

— Погибла, — нехотя ответил Дрэйк. — Лайну и Тайгеру было по десять.

Я не стала выспрашивать подробности, хотела, чтобы он поделился по собственному желанию.

— Мне жаль, — шепнула я.

Дрэйк кивнул и спросил:

— А что с твоими родителями?

— Переводишь тему?

Я недовольно покачала головой, но спорить не стала. В конце концов, это хорошее начало. Каким-то образом я почувствовала себя частью его жизни. Не только настоящего, но и прошлого. Ведь он впустил меня туда.

— А я своих родителей не знала, — выдохнула я.

Вообще-то мне мало с кем доводилось обсуждать эту болезненную тему. Никто и никогда не интересовался моим душевным состоянием. У Рэйн не было родителей, и все принимали это как должное. Они не знали, сколько ночей я проплакала, чувствуя себя одинокой песчинкой в бесконечной пустыне. Но рассказывать Дрэйку о своей жизни было на удивление легко. Как будто я знала, что он поймет лучше остальных.

— Моя мама была алкоголичкой, наркоманкой и проституткой. Так мне сказали. Вот только мои скудные воспоминания о ней немного не соответствуют. Мне было пять, когда я видела ее в последний раз, возможно, дети в этом возрасте воспринимают мир иначе, без серости и мрака. Понимаешь?

— Понимаю, малышка, — сказал Дрэйк и поднес мою ладонь к губам.

Я улыбнулась, глядя, как он целует каждый пальчик.

— Ты уже успокоился? Не рычишь? Не собираешься меня придушить?

— Я и не собирался.

— Ну да!

— Я напугал тебя, — не вопрос, утверждение.

— Больше, чем когда-либо, — честно призналась я.

Он немного напрягся, поиграл желваками, но мою ладонь не выпустил. Лишь на секунду, чтобы переключить передачу, и снова прижал к губам, вдыхая запах кожи.

— Извиняться не буду, — отчеканил мужчина. — Это месть за то, что напугала меня. Теперь ты знаешь, как я схожу с ума.

Я спрятала улыбку, опять поражаясь себе. Ведь ни капельки не злюсь на своего маньяка. От его слов в груди разлилось тепло и спокойствие. Это правильно — он не должен меня отпускать.

— Тебе было пять, — напомнил красавчик, возвращаясь к прошлому.

— Угу. Я плохо помню ее лицо, только улыбку. Она часто мне улыбалась. А еще помню много цветов. Целое поле ромашек, и мы по нему бегаем вдвоем. Вот такая у меня возникает ассоциация при слове «мама».

Вновь представив себе этот маленький фрагмент воспоминания, я тяжело вздохнула и уставилась в окно.

— Ненавижу ромашки.

— Я тоже, — признался Дрэйк. — Паршиво пахнут.

— Вот и первое сходство между нами! — подначила я, выдергивая руку.

— У нас много общих интересов, — возразил упрямец, возвращая затекшую конечность обратно. На этот раз он разместил мою ладонь у себя на колене. — Пицца с пеперони, ненависть к готовке, красное белье, секс на природе…

— Ладно-ладно! — быстро согласилась я, боясь, что близнецы проснутся от таких подробностей. — Ты победил!

— Прости, — посерьезнел Дрэйк. — Я все время отвлекаю тебя от темы. Но мне на самом деле очень важно знать, как ты жила до встречи со мной.

— В моей жизни не было абсолютно ничего интересного. И зря ты напомнил про пиццу. Я жутко голодна.

Дрейк скользнул взглядом по моим обнаженным ногам и, посмотрев прямо в глаза, сказал:

— Я тоже.

— Слишком двусмысленно, — улыбнулась я.

— Во всех смыслах, медочек!

Покачав головой, я достала пачку чипсов, упавшую на коврик, и зашуршала пакетом.

— Ты не должна есть эту гадость, — недовольно пробубнил Дрэйк.

— А я думала, ты похвалишь меня за заботу, — возмутилась я, демонстративно запихивая в рот побольше «гадости».

Дрэйк поджал губы и посмотрел на мою толстовку с красной птичкой.

— Сними это, — прорычал он.

— И не подумаю, — возразила я с набитым ртом. — Это моя единственная нормальная шмотка.

— В том-то и дело, что она не твоя!

Последние слова он почти прокричал. Ах, так! Хорошо. Отложив пачку, я быстро взглянула назад и убедилась, что все несовершеннолетние в этой машине спят. Себя посчитала за взрослую. Схватив за край толстовку вместе с майкой Дрэйка под ней, стянула одежду, оставаясь топлес. Мои волосы едва прикрывали обнаженное тело. Машину резко дернуло в сторону, от чего близнецы недовольно заворчали.

— Спать! — слишком резко произнес Дрэйк, не отрывая от меня взгляд.

— На дорогу смотри, — возмутилась я, складывая руки на груди и тем самым еще больше привлекая внимание маньяка.

— Черт, Рэйн, — вымученно прошипел он. Сделал несколько глубоких вдохов и сквозь зубы процедил: — Ладно, оденься.

— Ты уверен? — издевалась я. — Мне и так в общем-то неплохо. Кожа дышит…

— Гр-р-р! Прошу тебя, оденься!

— Как скажешь! — согласилась я, натягивая толстовку обратно. Уже без окровавленной футболки.

Схватив чипсы, я продолжила жевать, довольная собой как никогда. Кажется, я только что открыла способ манипулировать этим мужчиной!

— Нам нужно подумать о нормальной одежде, — задумчиво проговорила я. — Из нас четверых мне единственной можно показываться на людях, но у меня нету обуви.

— А то, что нет штанов, тебя не смущает? — проворчал Дрэйк.

— Я выгляжу почти прилично! — гордо заявила я, боясь даже заглядывать в зеркало. Но не устояла перед соблазном и откинула козырек над своим местом. — Ну ладно. Это я погорячилась.

— Ты выглядишь прекрасно, но на эти ноги могу смотреть только я.

Я не могла понять, злиться на него за эти слова или радоваться? Наверное, со временем его ревность меня доконает, но сейчас почему-то захотелось глупо улыбаться. И совсем немножко заставить его понервничать.

— Итак, нам нужна одежда и еда, — заключила я, закрывая козырек с зеркалом. — Следующий город — Миннеаполис. До него добираться целый день. Может, мы остановимся где-то на ночь? Пока еще не покинули Сок-Сентер?

— Нет.

— Тебе нужно отдохнуть. Ты ранен и выглядишь паршиво.

Дрэйк тяжело вздохнул и ответил:

— Нам нельзя останавливаться больше, чем на полчаса. Они знают, где мы. Когда близнецы вошли на ту заправку, псы Вудворда сразу схватили их и позвонили альфе. Если бы братья услышали его приказ вернуться домой, то не смогли бы сопротивляться.

— Как это? — поразилась я.

— Альфа — сильнейший волк в стае. Он может ментально воздействовать на любого из своих подопечных. Невыполнение его приказа приносит физическую боль оборотню. А нам, полукровкам, еще сложнее устоять. Достаточно лишь услышать голос.

Я немного подумала и нахмурилась. Мне это не нравилось.

— Выходит, альфа из другой стаи тоже сможет приказать вам, что ему вздумается?