Джейн Кренц - Орхидея

Орхидея так и видела, как в расчетливых глазах Клементины замелькали долларовые знаки.

— Но я не могу тратить целый месяц. — Орхидея чувствовала, что на нее давят. Она решила на досуге подумать над этим. — У меня есть обязательства.

— Ничего такого, что нельзя перенести на другое число, — возразила Клементина. — Я проверяла.

— Я говорю о личных делах, а не о работе на «Синерджи инкорпорейтед». — Орхидея прекрасно понимала, что Раф с интересом следит за их перепалкой. — Я собираюсь на свадьбу кузины.

— Ты отпрашивалась на неделю и говорила, что вообще будешь отсутствовать не больше суток, — парировала Клементина.

Орхидея схватилась за другую отговорку.

— Скоро День Основателей. Всего через пять дней.

— Ну и что? — Клементина повела мощным плечом. — Выпей пивка, оторвись по полной на площади Основателей, спой гимн. Делов-то. Все равно останется достаточно времени для работы со Стоунбрейкером.

— Но ты же знаешь, у меня есть еще и другая работа.

— Ты только на днях сказала мне, что с книгой у тебя все идет по плану.

— Дело не в этом.

Клементина уперла руки в боки.

— А в чем же тогда?

— Да, — Раф с любопытством посмотрел на нее. — В чем?

Дальнейшее сопротивление было бесполезно, и Орхидея это знала. У нее не было достойного предлога, чтобы уклониться от этого задания по фокусированию. Она даже не была уверена, что хочет уклоняться. Ей начинали нравиться расследования с Рафом, но она не любила, когда ее загоняют в угол.

Она вновь посмотрела на Рафа.

— Когда вы хотите начать?

— Сегодня вечером.

— Это невозможно. — Ее охватило нелепое чувство триумфа. — У меня встреча.

— Так отмени, — распорядилась Клементина.

— Не могу. — Орхидея окинула присутствующих мрачным взглядом. — Я кое с кем встречаюсь в клубе «Вулкан». Мы собираемся немного помянуть нашего общего друга, он недавно умер.

— А-а, точно. — Байрон вытащил очередную стопку блокнотов. — Я вспомнил. Вы с Морганом Ламбертом собираетесь пропустить по рюмочке за того бедного ледяного концентратора, с которым вместе работали. Ты как-то сказала, что он был немного не в себе…

— Да, — сказала Орхидея, вызывающе и холодно посмотрев на Рафа. — Пару дней назад умер наш знакомый. Вы знаете, как это бывает.

— Конечно, — согласился Раф. — Знаю. Я пойду с вами в «Вулкан». Мы можем обсудить новое дело после окончания мини-поминок вашего друга.

— Э-э… — Мгновение Орхидея соображала.

— Заеду за вами в восемь, — бросил Раф и выскользнул в коридор.

Он ушел быстрее, чем Орхидея смогла придумать очередное возражение.

В офисе повисла тишина. Ее нарушила Клементина, с торжествующим удовлетворением потирая руки. Ничто так ее не возбуждало, как недавно подписанный договор на фокус-услуги.

— Может, он и не из «Стоунбрейкер шипинг», но он точно Стоунбрейкер, — заявила Клементина. — Удовольствуюсь этим.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Орхидея.

Клементина пожала плечами.

— Грейс поведала мне конфиденциальную информацию о нем. Кажется, когда-то наш клиент являлся прямым наследником «Стоунбрейкер шипинг».

Орхидея нахмурилась. Грейс Прауд была постоянной партнершей Клементины. Несколько лет назад их свело в пару брачное агентство. Рано или поздно, независимо от половой ориентации, каждый на Сент-Хеленс создавал семью. Союз Мэлоун-Прауд во всех отношениях процветал.

«С первого взгляда более непохожих женщин и не встретишь» , — подумала Орхидея. Грейс была миниатюрной и элегантной, следила за последней модой и водила дружбу с сильными мира сего. Она владела и управляла «Прауд фокус», одним из главных конкурентов «Синерджи инкорпорейтед», и была неизменным надежным источником сплетен и разнообразной информации.

— Ого! — Глаза Байрона за фиолетовыми стеклами очков стали огромными. — Я правильно понял, мы говорим о тех самых Стоунбрейкерах?

— Да. — Клементина скривилась. — Однако наш, пожалуй, не слишком умный клиент несколько лет назад поссорился с дедом, старым Альфредом Джи Стоунбрейкером. Юный Раф в спешке подался на Западные острова, чтобы, как поговаривают, разобраться в себе. Дед так и не простил и полностью вычеркнул его из своей жизни, не дав ни цента. Грейс говорит, что больше было похоже на то, что это сам Раф вычеркнул его из своей жизни. Очевидно, он отказался иметь какое-либо отношение к семейному богатству и компании.

— И все же он вернулся в Нью-Сиэтл, — возразил Байрон. — Возможно, они с дедом помирились.

— Вряд ли, — засомневалась Клементина. — Грейс знала бы об этом. Она говорит, каждый, кто вращается в тех же кругах, что и Стоунбрейкеры, знает, что Раф не интересуется семейным бизнесом. Похоже, планируется, что через несколько месяцев бразды управления компанией примет кузен Рафа.

— Как грустно, — сказала Орхидея.

— А то, — пробормотал Байрон. — Взять и сбежать от всех денег и высшего общества! Клементина права. Наш клиент точно полоумный.

Орхидея с укором уставилась на него.

— Я говорила про семейную ссору. Мне всегда грустно, когда в семье разлад.

— Ну да, конечно. — Байрон перегнулся через полупустую коробку с блокнотами и завороженно посмотрел на Орхидею. — Так скажи мне, правду ли говорят о сталкерах? Они действительно чувствуют, когда им лгут?

— Это всего лишь старый миф, — решительно сказала Орхидея. — Все это знают.

— Хорошо, а как на счет другой байки?

— Какой?

— Они на самом деле, ну ты знаешь, дикари?

Орхидея взяла пачку блокнотов «Эксклюзивное мышление» и с размаху опустила их на голову Байрона.

В девять часов того же вечера клуб «Вулкан» был заполнен только наполовину. Орхидея, сидевшая за маленьким столиком с Морганом Ламбертом и Рафом, изучала темное помещение. Это заведение представляло собой нечто среднее между ночным клубом и кафе и обслуживало богемную толпу поэтов, художников и всякого рода амбициозных выскочек.

Молодой человек на сцене вцепился в микрофон и рычал слова поэмы собственного сочинения:

В « студне » горящие образы

В « студне » навеки замерзли.

В « студне » мерцают мечты

О синергии и оргазме

В « студне ».

Может, это и не было бессмертным произведением в прозе, но оно превосходило все, что было написано в метадзен-синергетических философских стихах, подумала Орхидея.

На столиках мерцали крошечные «студневые» свечи. Маленькие огоньки освещали лица, большинство выражений которых разделялось на две категории: пресыщенную скуку и пылкую восторженность. Многие клиенты были одеты в серое — модный цвет среди людей искусства.

Морган Ламберт хорошо вписывался в контингент «Вулкана». Это был худощавый, впечатлительный мужчина с резкими, аскетическими чертами лица и длинными, чувствительными пальцами художника. Он посмотрел на Рафа.