Марисса Мейер - Рапунцель

Она с тоской убрала бутылку в простынный мешок Торна. Посмотрела на горизонт: очертания гор оставались все так же недостижимо далеко.

Торн поднял с песка свою трость, и Кресс заставила себя сделать три глубоких вдоха, надеясь, что они придадут ей сил. Прикинув, сколько шагов потребуется для того, чтобы добраться до ближайшей дюны, она начала считать. Шаг, другой, третий... Вдох, выдох... Фантазии о том, что она - храбрая путешественница, уже не помогали, и она сосредоточилась на мысли о том, что нельзя подвести Торна, положившегося на нее.

Она проковыляла вверх по дюне и вскоре начала клацать зубами. Затем дважды оступилась. Стала прокручивать в голове приятные фантазии. Мягкая постель, легкое одеяло. Проспать до полудня, проснуться в мягко освещенной комнате с цветами за окном. Проснуться в объятиях Торна. Он нежно убирает челку с ее лба и запечатлевает на ее губах первый утренний поцелуй.

Но отвлечься не удавалось. Кресс никогда не видела подобной комнаты и с трудом придуманные видения легко вытесняла реальная боль.

Они оставили позади одну дюну. Кресс начала задыхаться.

Две дюны. Горы все так же издевательски маячили на горизонте.

Оказываясь на вершине очередной дюны, Кресс каждый раз заставляла себя сосредоточиться на следующей. «Мы пройдем этот холм, и я присяду на минутку. Всего один...»

Но, достигнув очередной цели, Кресс выбирала себе новую и продолжала идти.

Когда она поскользнулась и упала на колени, Торн молча помог ей подняться. Промолчал он и тогда, когда ее шаг замедлился до черепашьей скорости. Кресс едва брела, но, главное, они не останавливались. Его присутствие подбадривало: Торн не проявлял нетерпения, не грубил.

Спустя целую вечность опустошающего, изматывающего движения по пескам, когда Кресс уже стало казаться, что у нее вот-вот отвалятся все конечности, небо на востоке стало светлеть. Она заметила, что пейзаж вокруг начал постепенно изменяться. Песочные дюны сделались короче и ниже, а в отдалении песок переходил в плоскую красноватую равнину, усеянную редким кустарником. А за ней начинались горы.

Она посмотрела на Торна и с удивлением обнаружила, что на его лице появились признаки переутомления, хотя как только они остановились, он принял решительный и собранный вид.

Кресс описала ему увиденную картину.

- Можешь предположить, сколько времени понадобится, чтобы добраться до этих кустов?

Она попыталась прикинуть, но испугалась того, что это - очередной обман зрения и кусты начнут удаляться от них с каждым шагом, как и оазис.

- Нет.

Он кивнул.

- Ничего страшного. Постараемся добраться до них, пока не стало слишком жарко. Может быть, получится добыть немного росы с ветвей.

Роса. Вода. Даже капелька, ощутить бы только вкус на губах... Она больше никогда не станет отказываться даже от глотка мутной воды.

Кресс двинулась вперед. Мышцы разрывались с каждым шагом, пока совсем не онемели, смирившись с бесконечным движением.

А потом она краем глаза зацепилась за что-то большое и белое. Кресс приросла к месту.

Торн врезался в нее, и Кресс точно упала бы, если бы он не успел подхватить ее за руки.

- Что такое?

- Там какое-то животное, - шепнула она, боясь спугнуть существо, стоявшее на вершине дюны.

Оно уже заметило путников и теперь невозмутимо смотрело на Кресс. Она попыталась вспомнить все, что знает о фауне Земли. Это какая-то антилопа? Газель? Тонкие ноги на больших копытах, круглое брюхо, на котором проступали очертания ребер. Морда животного была покрыта черными и белыми разводами, образующими маску вокруг глаз, а надо лбом поднимались два длиннющих спиральных рога.

Это было первое земное животное, которое ей довелось увидеть, и оно было загадочно и прекрасно.

Оно смотрело на нее темными, немигающими глазами, и Кресс на мгновение вообразила, что может телепатически связаться с ним и попросить спасти их. Что оно почувствует доброту ее сердца и сжалится над ними, подобно древнему божеству, ведущему заблудших путников навстречу судьбе.

- Животное? - переспросил Торн, и Кресс поняла, что он ждет от нее дальнейших объяснений.

- У него длинные ноги и рога, и... оно красивое.

- О, прекрасно. Вижу, ты опять взялась за старое. - Она расслышала легкую насмешку в его тоне, но не могла оторвать взгляда от животного, боясь, что оно рассеется в воздухе, как фантом.

- Это значит, что где-то рядом есть вода, - задумчиво пробормотал Торн. - Надо идти дальше.

Кресс сделала неуверенный шаг вперед. Она сильнее, чем обычно, ощутила движение песка под ногами. Животное стояло так уверенно и спокойно, что Кресс вдруг остро осознала, насколько неуклюже они с Торном ковыляли и переваливались через дюны.

Оно склонило голову набок и не двигалось с места, а Кресс подходила все ближе, невольно затаив дыхание. Глаза животного сверкнули, и оно посмотрело куда-то в сторону противоположного склона.

Тишину пустыни сотряс выстрел.

Животное пошатнулось и сделало несколько неуверенных шагов вниз по холму. Из раны у него на боку потекла кровь. Кресс вскрикнула и упала навзничь. Торн притянул ее к себе.

- Кресс! Ты в порядке?

С дрожью она наблюдала, как животное упало и покатилось с дюны, поднимая облака пыли. Кресс хотелось кричать, но грудь словно сжало обручем. Она могла думать только о том, что животное хотело ей что-то сказать, а теперь вдруг мир пошатнулся и потемнел, и ей стало плохо, и по песку растекалась кровь, и она не знала, что теперь будет...

- Кресс! Кресс!

Торн водил по ней руками, пытаясь нащупать что- то, и она отстраненно поняла: он боится, что это ее застрелили. Она схватила его запястья, сжала их посильнее, пытаясь передать прикосновением то, что не желало выходить из уст.

- Я... У меня все...

Она замолчала. Они оба услышали это. Тяжелое дыхание, звук шагов и съезжающего песка.

Кресс сжалась и попыталась спрятаться в объятиях Торна. Ее охватил ужас. На вершине дюны показался человек с дробовиком в руке.

Сначала он увидел мертвое животное, а затем краем глаза заметил Торна и Кресс. Он вскрикнул, споткнулся и едва не упал, а затем с удивлением принялся их разглядывать. На нем был капюшон из какой-то тонкой, полупрозрачной ткани, из-под которого виднелись карие глаза и переносица. Остальное скрывалось под длинным, до самых щиколоток, свободным балахоном, защищавшим его от жара пустыни. Из-под балахона виднелись джинсы и ботинки, выгоревшие на солнце и запачканные грязью.

Как следует разглядев Торна и Кресс, он опустил ружье. Когда незнакомец заговорил, Кресс на мгновение показалось, что жара и изнурительные переходы довели ее до умопомешательства - она не понимала ни слова.