Бронислава Вонсович - Эрна Штерн и два ее брака

– Я визжать не умею, – сказала я и попятилась от Штадена. – И на шее висеть тоже. И жить с тобой в одном доме не буду. Приезжать сюда на выходные – тем более. Богиня, зачем я только согласилась?

– Штерн, – зло сказал он, – мы с тобой перед завтраком все обговорили. Быстро сделала счастливое лицо, подошла и обняла меня за шею. Целовать я, так уж и быть, буду сам.

Я собралась с духом и пошла к нему, пытаясь изобразить на лице подобие улыбки. Штадену изображение не очень-то понравилось.

– Штерн, счастливое – это не когда у тебя болят все тридцать два зуба, – язвительно сказал он. – Ты идешь к любимому мужу, а не на казнь. Вот, уже лучше. Я говорил, порепетировать было нужно, а ты: «Один раз и так получится». Руки мне на шею. Нет, душить не нужно. Можешь запустить их в волосы – так естественней. Теперь расслабься, ты все равно целоваться не умеешь.

С этими словами он привлек меня к себе, наклонился и начал целовать. Этот поцелуй никак не походил на тот, в день бала. Он был нежный и какой-то очень глубокий, что ли. От него начинала кружиться голова и подгибались ноги. Все мысли разлетелись, как стайка вспугнутых воробьев, и неожиданно я подумала, что целоваться со Штаденом не так и страшно. Я вздрогнула и стала вырываться.

– Теперь что случилось? – недовольно спросил он и не подумал меня отпустить.

– Хватит, мне кажется, – чуть дрожащим голосом сказала я.

– Как это хватит? – возмутился он. – Мы только начали. Для влюбленных это слишком короткий поцелуй.

– Я тебе предлагала – вези сюда любую свою девицу под мороком, и целуйтесь вы с ней сколько влезет! – огрызнулась я.

– Ты уверена, что отец не заметит, если я каждый раз буду новую жену привозить? Нет уж, дорогая, придется тебе немного помучиться.

– Ты одну и ту же вози! – внесла я предложение.

– Я и собираюсь одну и ту же возить. Тебя. Согласись, что при наличии живой жены странно возить в этом качестве любовниц. С твоей стороны даже как-то неприлично толкать меня на адюльтеры.

– Можно подумать, тебя кто-то толкает!

– Конечно! Вот вела бы себя как нормальная жена, так у меня и необходимости бы не было налево ходить, – с противной усмешкой заявил он.

– Ой как интересно! А в прошлом семестре тебя кто заставлял? – пошла я в наступление.

– В прошлом семестре я разве кому-то изменял? – недоуменно сказал он. – Я находился в активном поиске той единственной, что превратит мою жизнь в праздник. Ты с этим успешно справляешься. Кстати, согласись, что поцелуй в этот раз был намного лучше.

– Особой разницы не заметила, – недовольно ответила я.

– Ой ли? – насмешливо приподнял он бровь, пристально на меня глядя.

Я не выдержала и покраснела.

– Штаден, зачем ты меня все время дразнишь? У меня и без этого нервы натянуты до предела. Вот сорвусь, и придется тебе потом отцу объяснять, что у нас брак только фиктивный.

– Что тебя так беспокоит?

– Как это что? – взвилась я. – Я сплю в одной кровати с посторонним мужчиной, а теперь мне еще целоваться с ним приходится!

– Положим, я отнюдь не посторонний, – нахально улыбнулся он мне. – Я – твой муж. Ты сама захотела выйти за меня замуж. Или тебя инора Клодель заставила?

– Штаден, – поморщилась я, – я думала, тебя повесят. А ты, ты же знал, что тебе ничего не грозит! Зачем ты согласился на мне жениться?

– Хочешь, сказку расскажу? – промурлыкал он мне на ухо вместо ответа.

– Нет, – вздрогнула я. – От твоих сказок мне не по себе становится.

– Так ты только одну слышала. Вдруг другие тебе больше понравятся?

– Если ты их отрабатывал на своих любовницах, однозначно – нет.

– Не поверишь, Штерн, ты единственная, кому я сказку рассказывал. Для остальных слова были не нужны.

– Я это заметила. Когда твоя Ингрид пришла ко мне в краске, сразу показала, насколько у нее ограниченный словарный запас, – не удержалась я. – Кстати, как так получилось, что она окрасилась, а ты – нет? Я сначала решила, что ты ею прикрывался, но у тебя объем все-таки больше, должно было хоть что-то попасть.

– Я похож на тех, кто прячется за женщин? Меня тогда в комнате не было, – усмехнулся он. – Ингрид, кстати, я к себе не звал.

– Да-да-да, они к тебе сами приходят, раздеваются и в кроватку залезают!

– Представь себе! – рассмеялся он. – Уламывать никого не приходилось. Ты что, ревнуешь, что ли?

Я открыла было рот, чтобы ему ответить, но подумала, что, в конце концов, его личная жизнь – это его личная жизнь. Если бы он в мою не лез, так я бы в его сторону не смотрела. Да… Вот как мне Олафа теперь вернуть, спрашивается? Или у него с Фогель серьезно? Нет, Олафа я ей не отдам. Нужно что-то делать, а я здесь торчу непонятно зачем…

– Когда мы уезжаем? – спросила я.

– Завтра после обеда.

– Давай сегодня поедем? – с затаенной надеждой на его согласие предложила я. – Я как представлю, что здесь придется ночевать, мне сразу дурно становится.

– Ты только отцу не говори, что тебе становится дурно, – ехидно сказал Штаден, – а то он интересовался по поводу перспектив на внуков. Не надо давать людям ложную надежду.

И хотя он улыбался, было понятно – не получится его уговорить, а значит, уедем мы только завтра.

Утром воскресенья я опять проснулась на Штадене. Что же это такое? Неужели я ночью настолько замерзаю? Стараясь не совершать резких движений, я попыталась отползти в сторону и сделать вид, что ничего подобного не было, но «муж» держал меня так крепко, что не получалось сдвинуться даже на ноготь.

– Эрна, еще совсем рано, – сонно сказал он. – Можешь спокойно спать.

– Штаден, пусти меня, – прошептала я, упираясь в него обеими руками.

– Чтобы ты доломала мою полку? – спросил он, приоткрывая один глаз. – Не волнуйся, ты совсем не тяжелая.

Да, конечно, я беспокоюсь только о том, чтобы не раздавить Штадена!

– Мне неудобно на тебе лежать, – постаралась я объяснить ситуацию.

– Всю ночь было удобно, – недовольно сказал он. – Если бы было неудобно, ты бы на меня не залезала. А теперь что случилось?

– Неудобно – в смысле, неприлично, – пояснила я. – Давай ты меня все-таки отпустишь.

– Штерн, – заявил он мне, – ты такая уютная. Не представляю, как я раньше без тебя спал.

– Так же, как и дальше без меня будешь, – возмутилась я уже в голос. – Штаден, отпусти меня немедленно! Нашел себе игрушку!

– Что ты ко мне все время по фамилии обращаешься? Нужно с этим что-то делать. Отец такого не поймет.

– Ты ко мне тоже по фамилии обращаешься. Это нормально? – пропыхтела я, пытаясь все-таки с него сдвинуться.

– Я хотя бы над собой работаю, – объявил он. – Иногда я вспоминаю и обращаюсь по имени. Не дергайся, лежи тихо. А то после твоего пребывания в этой комнате не останется целой мебели.