Ульяна Соболева - Легенды о проклятых. Безликий. Книга первая

И, под разрывающий барабанные перепонки вопль агонии, он наконец-то кончил. Стряхнул с себя рыжую и, брезгливо морщась, последовал в смежную комнату, где его ждала ванна. За стеной все еще слышался скулеж островитянки, и Од презрительно скривился, прислушиваясь к тому, как шлюху вынесли из его покоев. Надо распорядится, чтоб всех троих отдали солдатам на потеху. Чем не награда за способности? Обслуживать воинов Ода Первого — это великая честь.

— Мой дас.

— Опять ты?! — проворчал Од, усаживаясь в горячую ванну и закрывая глаза. Ноар вошел в комнату и прикрыл за собой дверь.

— Вам письмо от Даната и…вести из Талладаса. Тревожные вести, мой дас, о Маагаре.

Од тяжело вздохнул и сжал пальцы в кулак.

— Что там вытворил этот идиот?!

— Ослушался вашего приказа. Ночью был взят Лурд. Взят насильно. Велеарий Маагар потребовал от Рона сдачи города и, когда тот отказал, ваш сын обратился к жителям…Город сдали сами талладасы. Голову Рона принесли велеарию и преклонили колени.

Од Первый резко встал во весь рост в ванной, и Ноар судорожно сглотнул слюну. Гнева велеара боялся каждый. Под горячую руку попасть не хотел никто. Но Од вдруг расхохотался, запрокидывая голову.

— Взял Лурд? С сотней воинов? Ахахаха. Умно. Притом талладасы сами убили своего велеара. Ну что ж, впервые этот слабак поступил, как настоящий велеарий Лассара. Как МОЙ сын. Я им доволен. Вечером отправлю к нему гонца с указаниями.

Ноар медленно выдохнул, подавая велеару халат.

— Лориэль не нашли?

— Нет, мой дас. Возможно, велеарий отправит к вам гонца лично.

Слуга протянул своему дасу письмо с печатью верховного астреля. Од медленно, неторопясь развернул пергаментную бумагу и поднес к глазам. Быстро пробежался по ней взглядом и отшвырнул на стол. Завязал пояс халата и посмотрел на Ноара.

— Когда ты получал последние вести от Алса?

— В прошлом месяце, мой дас.

— Почему я об этом не знаю?

— Вы не захотели читать. Вы были слишком расстроены и …

— Твой человек присматривает за ним? Мальчишка получает надлежащее образование?

— Да. Конечно. Мой человек всегда рядом, жизнь за него отдаст, если потребуется.

— Я хочу, чтобы Алса привезли в Лассар. Пусть Данат займется его образованием и посвящением в кандидаты на верховного астреля.

— Да, ваш сын стал взрослым. Ему уже исполнилось двадцать два.

Од метнул на Ноара яростный взгляд.

— Не мой сын, а Алс дес Гаран, лион Шанара. Даже у стен есть уши, Ноар. Следи за своим языком! — зашипел велеар и швырнул письмо Даната в камин, — Отправь верховному астрелю сундук с золотом и напиши от моего имени, что Алс дас Гаран скоро прибудет в Храм для посвящения.

— Слушаюсь, мой дас.

— От Одейи нет вестей? — спросил и почувствовал, как больно сжалось сердце. Слишком долго без известий от дочери. Он не привык. Она писала ему всегда, с любого похода, а он всегда отвечал. Единственная, кому велеар Лассара отвечал лично.

— Нет. Валлас занесен снегом. Оттуда еще долго не будет известий.

— Найди человека, который хорошо знает местность, и отправь в Валлас. Я хочу знать, что с ней все в порядке.

ГЛАВА 19. РЕЙН

Я наблюдал, как танцовщицы извиваются на полу, как каждая из них смотрит на меня, готовая на все, лишь бы разделить этой ночью постель с велеаром Лассара, и понимал, что меня не заводит ни одна из них. Ни одно тело, ни одно лицо, даже самое смазливое, не возбуждает меня так, как эта саананская сучка, которая ни разу мне не улыбнулась. Ни разу на меня не посмотрела без ненависти. Каждый раз — война, и мне иногда казалось, я способен её убить за то, что изводит меня, выворачивает мне нервы, выматывает душу. Брал её и понимал, что не насыщаюсь, а становлюсь еще голоднее. Мне мало её тела, мне мало всего, что я от нее беру, потому, саанан ее раздери, я хочу не только брать. Я хочу, чтоб она давала, а она смотрит на меня так, как будто я последняя тварь. Омерзительная, гадская и ничтожная тварь. Так, как лассары смотрели на валласов испокон веков. И я заливаю тоску дамасом, а он не берет. Обжигает горло, а мозги трезвые, и она везде мерещится.

Безумно красивая шеана. Настолько красивая, что у меня кости ломит от желания прикоснуться к ней, от желания увидеть в ее взгляде что-то, кроме презрения и ненависти. Что-то, кроме слез унижения и боли от каждого, мать ее, моего прикосновения. Нашей общей боли. Она калечит мое тело, а я раздираю на ошметки её душу. Кроме нее не вижу никого, и пальцы все сильнее сжимаются в кулаки. Она в красном бархате, и её кожа отливает перламутром, волосы вьются по плечам, прикрытым шелковой узкой шалью, подаренной мной. Как идиот все для неё, представляя, как будет смотреться на ней. В ответ презрение, и мне кажется, она лучше ходила бы голой, чем в том, что подарил я.

Почти физически ощущаю каждую прядь своими обожжёнными пальцами, когда смотрю на её волосы. С каждым разом яд ниады оставляет все больше шрамов. С каждым разом они заживают все медленней, а я не могу остановиться. Мне кажется, я сдохну, если не прикоснусь к ней даже через боль. Как часто я называю ее «девочка-смерть»…и понимаю, что так и есть. Она — моя смерть. Моя лютая страшная смерть. Нескончаемая агония и война.

— Говорят, в Талладасе было три мятежа за последние несколько дней. Рон дас Туарн уже не справляется со своими подданными.

— Я вообще удивлен, как они его до сих пор не сожрали.

Одна из танцовщиц подползла к моим ногам, глядя снизу вверх на меня и облизывая пухлые губы, но я отмахнулся от нее, и она подползла к одному из моих полководцев. Я усмехнулся, равнодушно наблюдая, как тот притянул ее к себе за волосы, позволяя развязать тесемки своих штанов. И снова отыскал глазами ниаду. Преодолевая расстояние между нами ярко-алыми вкраплениями волчьей сущности. Слышу, как бьется ее сердце, и мое пропускает удары. Стиснул кубок пальцами…Она права — долго так продолжаться не может.

— Когда выступаем на Талладас, Рейн? — Саяр отпил дамас из кубка и проследил за моим взглядом, а потом снова посмотрел на меня.

— Через два дня.

— Слышал, что люди говорят о Талладасе?

— Слышал. Тем больше шансов, что Туарн согласится отдать свою дочь за меня.

— Согласится. У него выбора не останется.

Она не видит меня. Каменное изваяние без сердца и без души с совершенным телом, от которого я зависим настолько, что даже сейчас смотрю на нее и понимаю, что хочу…всегда дико и невыносимо хочу её. Чем больше отталкивает, тем сильнее хочу. Подыхаю по этой суке с камнем ненависти в груди. Когда-нибудь я ошалею и вырежу его к саананской матери.

— Ты не восстанавливаешься, Рейн? — голос Саяра оторвал от мрачных мыслей.

— Что?

— Твоя рубашка в крови…

Опустил взгляд на темные пятна сукровицы. Ночной подарок ниады за наслаждение. Ожоги были слишком глубоки, и регенерация не наступала, даже несмотря на приближение луны. Ядовитая девочка-смерть прожгла меня до костей.