One and Onli. Часть 2.

Почему никто из «страдающих» не задумывается о смерти? Почему пишут так много песен о том, что их не понимают, их бросили, не приняли, растоптали? И не только песен, кстати.

Ведь из всего есть выход, пока человек жив. Другое дело, что ты сдался, не захотел бороться или не смог. В любом случае, пока ты жив, борьба продолжается, не смотря ни на что.

Я возненавидела чувство собственного достоинства и гордость. А теперь, как мне жить, если из-за моей гордости, я не смогла сказать любимому человеку вовремя то, что он должен знать.

Всегда говорите людям то, что чувствуете. Потом может быть слишком поздно и уже никому не нужно.

Теперь я понимаю, что значит жить одним днем. Нужно за то время, пока ты видишь близкого успеть досказать, долюбить… Иначе потом, будешь захлебываясь слезами, говорить о том, как боялся потерять, как не уберег, как сильно любишь, как умер бы вместо него, лишь бы только он жил, потом придется собраться с мыслями и эмоциями, сказать речь на похоронах, со спокойным лицом поцеловать в последний раз и отпустить.

Никому не будет важно, что вместе с ним, закапывают твою душу. Все будут лишь якобы сожалеть о твоей утрате. Друзья будут жалеть тебя, может даже поддерживать. А смысл жалеть? Если без любимого ты стала ходячим мертвецом, способным лишь оплакивать собственную душу.

Однажды, мне сказали, что рай на земле. Наглая ложь. На земле лишь ад, рай – это смерть. Твоя смерть. А пока ты жив, ты в аду. Горишь синим пламенем, не замечая этого.

Или может, это лишь мои пессимистичные мысли? В любом случае, я рада, что вечности не существует даже для бессмертных. Я рада, что не буду чувствовать это целую вечность. Рано или поздно это закончится, и за это я благодарна.

В голове было еще много подобных мыслей, потому что я готовилась к худшему. Кроме Макса некому было вести эту машину. Он мертв. Мой любимый, тот с кем свела меня сама судьба, умер. И мне предстоит смириться с этой мыслью.

Больно осознавать, что он больше никогда не будет засыпать со мной рядом, никогда не разбудит сонную меня раньше положенного времени и не заставит бегать утром вместе с ним, потому что ему одному скучно… Черт!!!

Надеюсь, татуировка сделает свое дело, и я не буду долго жить без него. Ведь смерть одного, так или иначе, повлечет смерть второго. Мы ведь две половины одного целого.

За размышлениями смешанными со слезами я не заметила, как стемнело, а я все сидела и, покачиваясь, смотрела в одну точку. Раздался звонок в дверь. Это, наверное, Ник или кто-то из парней приехали, чтобы лично «обрадовать» меня новостью. Я уже вижу эту картину. Ник с опущенной головой проходит в мою квартиру, сажает на диван и говорит: «Грина, дело в том, что Макс… Он погиб». А я, уже отошедшая за эти несколько часов от этого шока, спокойно скажу: «Я знаю. Возьмите организацию похорон на себя. Я просто не смогу заниматься этим».

Картинка была настолько реалистичной, что я чуть не впечаталась лбом в дверной проем. Даже не посмотрев в глазок, открываю дверь. Мне бояться уже нечего. А передо мной…

Они прикалываются что ли?! Букет цветов, самых различных, и их не меньше сотни.

– Проходи, – прохрипела я.

Да, рыдать меньше надо было. Голос себе посадила. Хотя, какая теперь разница…

Я развернулась и пошла на кухню. Снова ставить чайник. Хоть чаем горе утоплю.

– Ринни, – раздалось за моей спиной.

Я снова разбила кружку. От шока. У меня уже глюки. Могу поклясться, что голос принадлежит Максу.

– Ринн, тебе совсем не понравился букет, да? Ты меня еще не простила? – надув губы, говорил мне Лиан.

Живой! Господи, живой!!!

Я кинулась на шею любимого, покрывая поцелуями все доступные мне участки его кожи. Лицо, шея, руки. Захлебываясь слезами, сжимала его в объятиях. Не отпущу больше. Никому не отдам. Даже смерти. Он мой! Только мой. Один и единственный.

– Ринн, ты чего? Что случилось? – ошарашенно спрашивал он.

– Жив… ты жив! Я так счастлива, любимый… – шептала я.

– Конечно, жив, с чего бы мне умирать?

– По телеку… там сказали, что ты умер… – заикаясь от слез, попыталась объяснить я, все еще цепляясь за него, боясь, что он исчезнет.

– Ааа.. так это Ник с двойником напортачил, – отмахнулся он, – Сразу же после той аварии, было опубликовано опровержение моей смерти. В машине был якобы нанятый водитель, с похожей татуировкой дракона. Я думал, это пройдет мимо тебя. Черт, я не подумал, что ты увидишь репортаж НТВ. В крайнем случае, ты должна была увидеть опровержение через пять минут. Ник очень быстро среагировал ведь. Грина, милая, прости, пожалуйста…

– Макс, все это уже так неважно… Главное, что ты жив и ты со мной. Рядом. Такой теплый… – откуда во мне столько слез?

– Не плачь, моя маленькая, все хорошо. Я не умру. Я с тобой. Всегда…

Мне потребовалось минут двадцать, чтобы остановить этот ливень из слез и полностью успокоиться. Макс укачивал меня на руках, говоря какие-то глупости.

– Гриииин, – протянул он, спустя какое-то время.

– Ммм? – нехотя промычала я, уставшая от наплыва эмоций.

– Выходи за меня?

– Чего? – я аж встрепенулась.

– Будь моей женой, – улыбаясь, просил он.

– Неее, мне итак нормально. Зачем мне такой муж? – я всего лишь прикольнулась, а у Лиана глаза на лоб полезли.

– А какой тебе нужен?! – разозлился. Ой, ну не могу. Собственник чертов.

– Любимый и любящий, – мечтательно протянула я, потешаясь над ним.

– Насчет любимого не знаю, а вот что любящий, так это точно.

– Это что значит?

– Это значит, что я люблю тебя, засранку!

– Сам гавнюк! – обиделась я. Не, а чего он обзывается то?!

– Я сказал, что люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой, а ты услышала только, как я тебя обозвал… – покачал он головой.

– Я тоже тебя люблю… – поцеловала я его, он ответил, но я быстро вырвалась, – Только вот замуж я не могу, я уже согласилась за другого выйти. Видишь, какое он мне кольцо подарил? – продемонстрировала я колечко на безымянном пальчике. И взвизгнув, побежала прочь.

– Ах ты, маленькая гадюка! – кричал он.

Я, смеясь, бегала от него по всему дому.

– Попалась, – прошептал он со спины, когда я спряталась в спальне.

Я развернулась в кольце его рук и поцеловала, вложив в этот поцелуй все, что накопилось внутри.

– Это значит, да? – я лишь закивала, как китайский болванчик, счастливо улыбаясь, – Моя девочка…

Эпилог.

Спустя 5 лет.

У меня был жуткий мандраж. Как же страшно… Я уже измяла весь подол своего шикарного красного платья. Макс убьет меня, когда увидит этот наряд. На глазах у всех моих близких людей просто разорвет меня на части…

– Дочь, прекращай дрожать! Что, прям, как маленькая?! – бурчал отец.

Было странно видеть его в костюме. Но стоит признать, брюки и пиджак сидят идеально.