Марина Снежная - Темная Академия. От судьбы не убежишь

Почувствовав на себе пристальный взгляд, снова повернулась, и дроу поспешно отвел глаза. Чего это он? Невольно пригладила одной рукой спутавшиеся под шляпкой волосы. Представляю, что за видок у меня сейчас! Растрепанная, глаза наверняка воспаленные после полубессонной ночи, бледная как смерть. Кожа у меня и так всегда была слишком белой и чувствительной. На ней малейшие недостатки тут же проявлялись. А рыжие волосы это только подчеркивали. Не раз завидовала смуглолицей красавице Парнисе, неизменно выглядевшей безукоризненно, но при этом неброско. Я же смотрелась бельмом на глазу, сопровождая ее на прогулки или балы. Все же для дроу особенности моей внешности смотрелись немного неестественно. Пусть даже у некоторых из них тоже встречалась слишком светлая кожа. Но вот рыжие патлы — не припомню ни одного дроу с такими волосами. Волосы сразу выдавали мое происхождение.

Особенно унизительно чувствовать себя человеком на балах, где собирается высшая знать. Неизменные насмешки и презрение. Дамы прятали улыбки за расписными веерами, поглядывая в мою сторону. На меня смотрели с недоумением, пусть даже не осмеливались возражать против моего присутствия. Все же семья Медлент пользовалась в Даране авторитетом. Забавная зверушка, прихоть леди Гванары и ее дочери — вот, как обо мне думали и даже не скрывали этого. Хотя, что не раз приводило в недоумение, так это почему мужчины не разделяли злобного презрения дам. Меня и на танцы приглашали, и добивались моего расположения не меньше, чем расположения Парнисы. Хотя, может, воспринимали, как экзотику, кто их знает. Понять мужчин у меня никогда не получалось. Я старалась их избегать насколько возможно. Держалась холодно-отстраненно. Хотя не всегда это помогало, некоторые проявляли удивительное упорство. Впрочем, все это уже в прошлом. Я не намерена больше терпеть общество назойливых мужчин даже из чувства приличия. По горло сыта их небрежным обращением с жалкой человечкой! То, на что моей подруге Парнисе даже намекнуть бы не осмелились, мне предлагали открытым текстом. Еще и имели наглость пытаться купить мое расположение обещанием денег и подарков.

Не знаю, за кого они меня принимали. Скорее всего, за одну из шлюх-человечек, которых так много по вечерам в не слишком респектабельных районах Дарана. А иногда эти бедные создания даже сопровождали своих богатых клиентов в рестораны или театры. Это зрелище неизменно удручало меня. Тот факт, что те женщины предпочитали красить волосы в яркие цвета, чтобы выделиться из толпы, еще более смущало и заставляло сильнее стесняться своих рыжих волос. То, что страж-дроу пялился на меня, может быть связано и с этим — принял за одну из гулящих девок. Сама эта мысль вызвала бурное негодование.

К счастью, уже готовые вырваться гневные слова застряли в горле, когда возница притормозил возле двухэтажного здания с недвусмысленно говорящей сама за себя вывеской: «Постоялый двор у Дамьена». Гостиница располагалась на окраине города, к ней прилегало огороженное пространство для экипажей. Уже то, что последнее почти забито, навевало на не особо утешительные мысли. Мои опасения подтвердил и разговор возницы с лениво прохаживающимся по подворью слугой. Тот сообщил, что все комнаты заняты. Слишком многие съехались на отбор в Академию. Даже жителям городка пришлось за плату приютить у себя охочих. Нам заявили, что нужно было заранее позаботиться о жилье. Теперь мы его тут днем с огнем не сыщем. Возница вернулся в карету с озадаченным видом и красноречиво покосился на продолжающую сладко посапывать на моем плече Шейрис. Даже второй дроу уже проснулся и теперь его приятель посвящал его в положение вещей.

Ничего не поделаешь, пришлось будить девушку.

— Ну еще немножечко! — бормотала она, пока я осторожно тормошила ее.

— Шейрис, отбор проспишь! — прибегла я к радикальному средству, выкрикнув в остренькое ушко.

Она тут же распахнула глаза и замотала головой, пытаясь понять, что вообще происходит. Дроу обменялись беглыми улыбками. Когда Шейрис, наконец, проснулась и поняла, чего от нее, собственно, хотят, меня поразило, как быстро она приняла решение. Из нее и правда вышел бы отличный командир!

— Значит, едем в Сайдер. Там несколько гостиниц. Что-нибудь да найдем.

Возница снова запустил самоходную карету, и мы помчались в столицу. Шейрис наскоро приводила в порядок растрепанные после сна волосы, достав из дорожной сумки расческу. Я с тоской подумала о том, что все мои скромные пожитки остались на пыльном тракте. Заметив мой взгляд, Шейрис протянула мне расческу и заявила:

— Как только разместимся в гостинице, купим тебе все необходимое.

— Вряд ли моих денег хватит даже на самое скромное платье, — вздохнула я. Из принципа я оставила все украшения, подаренные Парнисой и ее матерью, у них дома. Как и дорогие наряды и все, что имело хоть какую-то ценность. Взяла лишь скромные средства, выделенные мамой. Их хватило на оплату дилижанса и они помогли бы мне продержаться первые дни в новом городе. Но сумма более чем скромная.

— Об этом даже не думай! Ты теперь со мной, так что я обо всем позабочусь, — тоном, не терпящим возражений, сказала Шейрис.

— Ты и так много для меня сделала, — возразила я, краснея от неловкости. — Я не могу взять твои деньги. Вот когда заработаю…

— Тогда считай, что дам тебе в долг. Отработаешь потом, — нашла выход Шейрис, сообразив, видать, по моему виду, что в этот раз уступать я не намерена. Все же дурацкая гордость во мне неистребима!

С таким вариантом я охотно согласилась. Пока же сняла шляпку и стала приводить в порядок волосы расческой девушки. Снова уловила на себе пристальный взгляд и подняла глаза на сидящих напротив мужчин. Теперь пялились на меня оба и в этот раз даже не подумали отворачиваться. Вот гады озабоченные! Хоть бы ради приличия отвернулись! Поджав губы, я поспешила скрутить волосы в пучок и натянуть шляпку.

— Чем, говоришь, занималась в Даране? — подал голос тот дроу, который дрых дольше. Мысленно я окрестила его Спящим Красавцем. Хотя красавцем его назвать было трудно. Слишком узкое лицо с длинным носом и неприятным колким взглядом. Вот его приятель гораздо симпатичнее, но все они одним миром мазаны. Оба вызывали во мне лишь неприязнь.

Осознав, на что эта сволочь намекает, я снова залилась краской.

— Служила в одном доме, ясно?

Судя по скептически изогнувшимся губам Спящего Красавца, он не поверил. А потом его приятель окончательно меня смутил глубокомысленным замечанием:

— Твои руки явно не видели тяжелой работы.

Кусая губы, я сжала эти самые руки в кулаки и воззрилась на него яростным взглядом. Тоже мне наблюдательностью решил щегольнуть! Вот, кстати, и кличка для этого засранца — Наблюдательный.