Марина Снежная - Темная Академия. Своя душа тоже потемки

— Я не хотела причинять тебе боль… — с отчаянием воскликнула я. — Пожалуйста, прости меня… Если бы ты знал, как сильно я люблю тебя…

— Тогда почему, Летти? Почему ты выбрала его? — глухо произнес он, так пристально вглядываясь в мое лицо, словно пытался проникнуть в глубины моего разума. — У всех на глазах…

— Ты не понимаешь, — я яростно замотала головой. — Я не выбирала его. Просто не хотела, чтобы ты тоже предложил стать моим наставником.

— Полагаешь, это объяснение меня утешит? — с горечью и обидой проговорил он, отстраняясь.

Подойдя к камину, уставился на огонь. Его пальцы сжались в кулаки.

— Я просто не хотела, чтобы кто-то узнал о наших отношениях.

— Я уже говорил, что не понимаю этого твоего желания, — процедил он, по-прежнему не поворачиваясь.

Я подошла к нему и обняла за плечи, прижимаясь щекой к его спине.

— Не хочу связывать тебя с собой. Ты заслуживаешь большего.

— Чего же я, по-твоему, заслуживаю, Летти? — он устало вздохнул.

— По-настоящему великого будущего. Рядом с тобой должна быть та женщина, которая сможет тебе это дать.

— Послушай, ты, правда, не понимаешь? — Ирмерий повернулся ко мне и в этот раз обнял нежно и осторожно, словно боясь, что я рассыплюсь от неосторожного прикосновения. — Я хочу, чтобы рядом со мной была лишь одна женщина. И эта женщина — ты. Другая мне просто не нужна.

Все внутри защемило от его слов, настолько приятно и хорошо стало. Но я не позволила себе долго наслаждаться этим ощущением и тихо сказала:

— Это сейчас ты так думаешь. Пусть у тебя будет возможность передумать.

— Какая же ты упрямая, — он вздохнул и с нежностью провел рукой по моим щекам, вытирая слезы. — Надеюсь, со временем ты поверишь в то, что мои чувства к тебе и правда сильны. Что это не прихоть, не мимолетное желание… А сейчас иди ко мне, и давай просто забудем об этой неприятной сцене.

Я прильнула к нему, спрятав лицо на его груди, а он нежно гладил мои волосы и покрывал их поцелуями.

— Прости меня за эту вспышку ревности, — тихо сказал он. — Я вел себя, как идиот.

— Это ты меня прости… Я должна была сразу тебе все объяснить. Как только закончилась церемония… Я же… я просто не подумала о том, как ты все воспримешь. Мне казалось, ты знаешь, что я люблю тебя больше жизни. И что никогда не…

— Тише, моя девочка… Давай больше не будем об этом… Просто знай, что я не такой идеальный, каким ты меня, судя по всему, воображаешь… Я подвержен тем же слабостям, что и остальные, — я уловила в его словах горькую улыбку. — И до безумия ревную тебя… К твоему злобному приятелю Лорану, недоумку Лоннерсу, Байдерну… — он заскрежетал зубами. — К этому особенно… Не представляешь, какие картинки прокручивались в моей голове, когда я представлял тебя с ним… Думаю, если бы этот мерзавец еще днем не уехал в Сайдер, я бы полез выяснять с ним отношения… Сделал то, чего так жаждал долгие годы.

Я застыла, не в силах до конца осознать услышанное. Он и правда меня ревнует! Не меньше, чем я его. На лицо невольно наползла счастливая улыбка, которую я тут же постаралась спрятать. Я не должна этому радоваться. Не имею права. Он мой лишь на короткое время.

— Ты не должен меня ревновать, — тихо откликнулась, поднимая на него глаза. — Я твоя.

Вся, без остатка… Просто поверь мне… Никто другой мне не нужен…

В его глазах засияла нежность, а в следующий момент все недоразумения и обиды исчезли, сметенные силой нашей любви и страсти. Я пылко отвечала на его поцелуи и желала одного — поскорее добраться до постели и наслаждаться тем, чего сегодня могла навсегда лишиться.

Мой любимый. Мой единственный. Ты даже не представляешь, насколько сильно я люблю тебя. Если бы ты мог заглянуть в мое сердце, то никогда бы не стал терзаться ревностью или сомнениями.

В эту ночь я отдавалась моему любимому мужчине так неистово, как еще никогда раньше. Словно стремилась всем своим естеством показать ему то, о чем пело мое сердце…

Прошло пять дней после того дня, что декан Байдерн назвал одной из важнейших вех нашей жизни в Академии. Рога и копыта у меня не выросли, как и не появились какие-то особо впечатляющие способности. И ребята постепенно перестали смотреть на меня как на что-то, вылезшее из пограничного леса. Так что жизнь постепенно налаживалась. У нашей же пятерки появился другой предмет для обсуждения, неусыпно подпитываемый Шейрис. А именно: у нашего любимого ураганчика появился тайный поклонник. Утром, когда мы просыпались, на столе рядом с кроватью подруги загадочным образом появлялся букетик цветов. Самых скромных, полевых. Но от этого восторг Шейрис не становился меньше. А вчера еще и послание оставили со стихами. Конечно, воображение они не поражали, но какой девушке не будет приятно такое внимание?

Таинственный поклонник вызывал у Шейрис столь живой интерес, что все эти дни ее разговоры неизменно сводились к нему. Оказалось, что за боевым характером она прятала от нас романтичную и трепетную душу. Впрочем, эти противоречивые черты уживались в ней вполне естественно. Я не уставала поражаться богатству натуры Шейрис. Поймать с поличным этого загадочного парня мы пытались всей пятеркой. Подстраивали ловушки у двери в виде колокольчиков и даже ведра с водой, пытались просыпаться раньше или караулить всю ночь. Бесполезно. Он оставался неуловим, а каждое утро у кровати Шейрис неизменно появлялся заветный букетик. Больше всех злился Эдвин, который давно уже и не пытался скрывать своих чувств к Шейрис. Они с ним проводили много времени на тренировках, нашли немало общего. Кристор же, похоже, смирился с тем, что в пролете, и только иногда провожал этих двоих тоскливым взглядом. Может, потому он не так уж и живо участвовал в попытках разоблачения таинственного поклонника. Что тот, что Эдвин — Кристору все равно мало что светит.

Но сегодняшним утром совершенно неожиданно тайна раскрылась. Наверное, если бы я не проснулась раньше времени от тяжелого кошмарного сна, ничего бы не случилось. Но, к несчастью бедолаги, желавшего остаться анонимным, это произошло. Не успела я заворочаться, как ощутила дикую боль в висках, как будто кто-то настойчиво пытался копаться в моей голове. Поспешила воздвигнуть белую стену между мной и наглым захватчиком и вскоре вздохнула с облегчением. Осторожно приоткрыла один глаз и поразилась увиденному.

Остальные друзья дрыхли без задних ног, и что-то в их лицах подсказывало, что сон не совсем уж естественный. В отличие от меня, на них-то как раз внушение действовало. Еще как! Но больше поразило не это, а то, что, помимо меня, не спал еще Кристор. Он с довольным видом строчил что-то, сидя на кровати. И что-то в его задумчиво-мечтательной физиономии наводило на особые подозрения. А потом раздался тихий стук в дверь и рыжий сорвался с места, нейтрализуя поставленные на таинственного поклонника ловушки.