Нина Бархат - Присвоенная

Мы шли недолго, около минуты. Кристоф остановился перед блестящей стальной дверью, и я услышала, как он набирает шифр. Электронное попискивание резко контрастировало с ржавчиной и грязью окружавшей нас комнаты. Дверь бесшумно отворилась, и из нее полился неяркий свет. Кристоф кивком головы приказал войти, и мне не оставалось ничего иного, кроме как шагнуть через порог…

Мы стояли на небольшом возвышении в просторном зале. Наверное, когда-то там был цех: маленькие окна под высоким грязным потолком почти не давали света, его недостаток возмещал белый гладкий пол. Основная часть помещения отделялась от парапета у двери массивной решеткой. Справа и слева вдоль стен проходили глубокие стоки, и в них лежали длинные шланги. В дальнем конце виднелась небольшая дверь.

Внизу за решеткой — там, куда вела лестница, находилось около сотни человек. Одетые в одинаковую одежду, они казались слишком сонными, чтобы быть чем-то иным, чем просто большими куклами. Некоторые из них стояли возле решетки и механически ощупывали ее, но большинство в оцепенении лежали на двухэтажных пластиковых нарах. Несмотря на большое количество людей, было тихо, чисто и даже пахло приятно.

— Те, кто находится здесь дольше остальных, уже не хотят ходить, специальные препараты полностью уничтожили это желание. Кого привезли недавно, еще пытаются бежать, — голос Кристофа звучал почти по — лекторски.

Я стояла у решетки и завороженно смотрела на ее обитателей. Он был прав, проявляющие меньше активности даже выглядели иначе: очень бледные, почти неподвижные, с пустыми взглядами, они производили впечатление призраков — казалось, еще миг, и предметы станут видны сквозь их тела.

— Тебя ждет то же самое, если будешь создавать проблемы, — он стоял рядом и внимательно изучал мою реакцию. — Ты поняла?

Я подумала, насколько же сильно ненавижу это существо, и только после посмотрела ему в глаза, измеряя всю глубину моей ненависти!

— Ну что ж… — его взгляд стал напряженным и, как ни странно, неуверенным, — ты сама напросилась.

Он потянулся к двери, через которую мы вошли, и что-то нажал на сенсорном блоке управления рядом с дверью. Не успела я задуматься, что он имел в виду, как дальняя дверь открылась с приглушенным жужжанием, и в зал с людьми ворвались они.

— Что… — я быстро повернулась к Кристофу — и забыла о словах.

На лице его появилось непривычное выражение — так мог бы смотреть владелец псарни на своих лучших собак.

— Понимаешь, Диана, — ласково обратился ко мне хозяин. — Все мои… подчиненные… должны чем-то питаться. Но, как ты сама понимаешь, охотиться на улице средь бела дня теперь небезопасно даже для них, — и он указал жестом на тварей, для которых не существовало в человеческом языке ни описания, ни названия. В чем, впрочем, не было никакой необходимости — никто из людей, увидевших эти огромные тела из бронированных мышц, когтей и клыков, не прожил бы достаточно долго для того, чтобы их описать или назвать.

— Поэтому мне и приходится заботиться об их благополучии — находить для них пищу, — он резко улыбнулся. — Помни, у меня много таких «тюрем»! В каждой найдется место и для тебя. А теперь… Смотри! — и, нежно взяв за подбородок, он повернул мое лицо в сторону разверзшегося ада.

Я заставила себя смотреть на эту бойню, держась за мысль, что если только судьба пошлет мне шанс, то я заставлю этого всесильного монстра испытать боль, не меньшую, чем испытывала я, наблюдая мучения несчастных людей. Их крики потом долго будут будить меня по ночам. Но стократ хуже было видеть тех, кто равнодушно принимал удары фурии — судьбы!

Вскоре мир окрасился в цвет крови и уплыл в сторону — меня поглотила тьма.

…Все вокруг раскачивалось, и волны звуков и запахов захлестывали меня в такт, постепенно приводя в сознание.

Меня несли.

Я не хотела думать куда. Пока… У меня была пара минут покоя — почти вечность!

Кристоф — именно он меня и нес — вышел в коридор. Вдоль стен вытянулись охранники, давая проход своему господину. Даже не открывая глаз, я чувствовала их взгляды, больно впивавшиеся в мое тело, взгляды львов, видящих желанную добычу. Но я знала, сейчас их бояться не стоило — они были щенками рядом с тем, кто властвовал над ними…

Раздался скрежет огромной железной двери, поток свежего воздуха омыл мое лицо — мы оказались на улице. Я зажмурилась от яркого солнца.

— Как и говорил, я приеду за тобой во вторник, Диана, — голос Кристофа был, как всегда, спокоен, взгляд непроницаем. — Оставшиеся два дня советую провести с пользой: попрощайся с семьей, собери самое необходимое… Надеюсь, ты понимаешь, какая это серьезная уступка с моей стороны. Но я уверен, что ты не будешь больше создавать проблем, не так ли?

Да, создавать проблем не имело смысла. Я уже поняла, что с меня не спустят глаз. Он объяснил это доходчиво.

— Пусти, Кристоф! Мне неприятно, когда прикасаются посторонние.

Он резко поставил меня на ноги, и его взгляд хлестнул так же, как и его слова:

— Я столько времени наблюдал за тобой, но почему-то этого не заметил.

К сожалению, мне нечего было ему возразить.

К роскошному дому моих родителей подъехала машина, вполне вписывающаяся в окружающий пейзаж. На уровне подсознания всплыло: синий — мой любимый цвет, и раньше я бы посчитала это хорошим знаком. Раньше… но не сейчас.

Я держала в руках маленькую коробку, в которую Кристоф велел сложить лишь самое необходимое. Так я и сделала. И теперь, глядя на нее, думала: в моих руках — остаток моей жизни, такой маленький, что и вещей для него много не нужно.

«Дряни» наподобие косметики, фотографий, разнообразной мелочи, которая всегда сопровождает нас, женщин, я не взяла — мной овладела полная апатия. К сожалению, места для одежды, даже самой необходимой, в коробке не хватило. Некоторое время я отстраненно размышляла, дадут ли мне униформу и все остальное, чего я не могла взять с собой. Или мне уже совсем ничего не понадобится?.. Но в последний момент все же решила сложить одежду во вместительную дорожную сумку, которая удобно перекидывалась через плечо. В крайнем случае сумка просто останется на пороге дома.

Эти два дня я провела почти не выходя из своей комнаты: спала, ела то, что появлялось у меня на столе, в ступоре смотрела часами в окно. В голове было пусто, ни одна мысль не держалась в ней дольше пары секунд — события последних дней не прошли бесследно. Никто меня не тревожил. Было лишь смутное воспоминание о Лидии, заглянувшей в комнату, когда я спала. Судя по всему, ее не тронули…

Кристоф был, как обычно, холоден. Ничто в его лице не напоминало ни того злобного монстра, что ворвался в комнату три дня назад и изменил течение моей жизни, ни того безжалостного господина, который учил свою рабыню хорошему поведению. Он положил мои вещи в багажник, ничего не сказав про «лишнюю» сумку. Что ж, по крайней мере одежда будет своя.