Нина Бархат - Присвоенная

— …другого хозяина такого не найдешь, говорила она, золотые руки…

Сама виновата.

Что я здесь забыла?

Отправившись в очередной раз за продуктами в соседний городок, я заглянула в местное почтовое отделение. Не то чтобы мне нужно было отправить письмо или получить газету, просто по привычке. В последние годы Кайл всегда останавливался перед этим зданием после того, как наша загруженная машина покидала рынок. Лет пять назад мы потеряли страх окончательно, и он завел здесь абонентский ящик на свое имя.

Остановилась у почты и я. Теперь я многое делала по привычке. И сейчас расплачивалась за то, что без необходимости заговорила с посторонним человеком. Обрадованный возможностью пообщаться со мной наедине, пожилой служитель изо всех своих петушиных сил расписывал, какой выгодной партией является он по сравнению с «дохлой молодежью».

Будь рядом Кайл, мне бы не пришлось выслушивать эти…

— Так где, вы сказали, живете?

Я натянуто улыбнулась — неужели я так глупа с виду? — и спокойно повторила, что хочу посмотреть, нет ли почты для Кайла. Услышав мужское имя, служитель насупился и заторопился в подсобное помещение.

Прошло лишь чуть больше двух месяцев со дня смерти Кайла, и письма еще продолжали поступать. Кому-то был нужен совет, иным рекомендации… Всем им я отвечала, что лучший в прошлом охотник уже ничем никому не поможет. И поток просьб постепенно иссякал.

Последние пару раз я выходила из унылого почтового здания с пустыми руками. Может, мне больше и не стоит сюда заглядывать?

— Бандероль, — гордо заявил мужчина, точно это было его личной заслугой, и протянул мне раздутый пакет из плотной коричневой бумаги.

Удивленно приподняв бровь, я автоматически взвесила пакет в руках. Тяжелый. Что же это могло быть?

Но мои размышления прервал взгляд служителя. В нем явно светился вопрос: «А что вы делаете сегодня вечером?», готовый вырваться наружу.

— Спасибо, — мгновенно сориентировалась я и, не дожидаясь ответа, вышла на улицу.

И только в машине, бросив пакет на сиденье рядом, я заметила, что обратного адресата не было…

Уже почти смеркалось, когда я добралась до дома. Последний и самый тяжелый участок дороги — сквозь пещеры всегда невероятно утомлял меня. Вцепившись в руль и напряженно всматриваясь в темноту, иссеченную пляшущими фарами, я с тоской вспоминала время, когда находилась на пассажирском сиденье, а за рулем был Кайл, спокойный и порой даже улыбавшийся мне.

Багажник, в прошлом забитый под самый верх снедью и разной мелочью, делающей жизнь приятнее, теперь не заполнялся и на четверть. Но все равно я долго переносила покупки в дом — лестница поднималась высоко, а я была… одна.

Ветер гулял из комнаты в комнату привычно, по — хозяйски. Я уже не вздрагивала от постукивания рам, не пугалась, когда резкий его порыв внезапно захлопывал дверь или сбрасывал одежду на пол. Вот и сейчас, услышав шуршание за спиной, я оглянулась не спеша, без страха. Из-под оберточной бумаги, шелестевшей на ветру, выглядывал край коричневого пакета.

Ах да, чуть не забыла…

Я отставила небольшой ящик с яблоками в сторону и взяла пакет. Внутри было что-то плотное… Книга?

Темный картон не поддавался, и пришлось воспользоваться ножом. Вдруг, сама не понимая почему, я застыла, глядя на еще один, белый, слой, проглянувший через аккуратный разрез.

Глупости. Чего я боюсь?

Но руки медлили, откладывая разгадку на секунду, на две… на десять… Я решительно потянула верхний конверт. И остановилась, когда из-под него показалась крупная надпись: «…ане Снеговой».

Кто это — Снегова?

Расслабленно я стала перебирать воспоминания и неожиданно поразилась, наткнувшись на нужное: да это же я! Моя девичья фамилия осталась где-то далеко в прошлом. И рядом с ней, уже почти неразличимые сквозь толщу времени, были мои родные, я, юная, и…

Мойра. Это ее почерк.

Дрожащими пальцами я разорвала белый конверт и увидела слова, размашисто выведенные ее рукой.

«Моя любимая подруга! Раньше он наверняка убил бы меня за содеянное, но теперь все изменилось. Он сам изменился. В твоих руках дневник Кристофа. Я уверена, ты должна это прочесть, и тогда если не простишь его, то хотя бы поймешь. Твоя навечно, Мойра».

Я отложила лист в сторону и достала… книгу?.. тетрадь? Изысканный переплет из темной матовой кожи — без тиснения, без отделки, золотой обрез страниц. Сердце болезненно дернулось, узнавая его…

И тут кончился воздух. Как рыба, неожиданно выброшенная штормом из родной стихии, я беспомощно набирала полную грудь раз за разом… раз за разом, не ощущая облегчения. Мои пальцы судорожно сжимали кожаную обложку.

Нужно ли мне это читать?

Вдруг я разозлилась на Мойру. Зачем она так? Сколько лет позади! Наконец-то я все забыла! Ну, хорошо, почти забыла. Но теперь мне вовсе не нужно снова…

Не осознавая, что делаю, я поднесла дневник к лицу и закрыла глаза. Тонкий, благородный запах кожи переплетался с другим, таким знакомым… таким влекущим… огненным… живущим в памяти, несмотря на три десятка лет. Несмотря ни на что.

И я открыла первую страницу.

Мы снова гонимся за миражом. Все, что у нас есть, — легенды. Иногда я чувствую себя легковерным обывателем из-за того, что верю в сказки о каких-то особенных людях, чья кровь способна нас исцелять.

Но, глядя на Мойру, понимаю: помочь ей способно лишь чудо. И если это чудо существует, я разыщу его.

Мы ищем. Пока никаких результатов. Мойра выживает — не более, и все чаще меня посещает малодушная мысль, что если так будет продолжаться и дальше, то лучше с этим покончить. Я не позволю ей выживать, ее удел — жизнь…

И тем не менее я иногда почти уверен, что все впустую.

Решил финансировать развитие новой науки — генетики. Возможно, зря. То, что говорили эти фанатики в белых халатах, звучало бредом.

С другой стороны, разве вся моя жизнь — не бред? Мы не имеем права игнорировать шанс, каким бы ничтожным он ни казался.

Наконец-то сделан шаг вперед. Из древних образцов выделен нужный ген. По крайней мере, теперь мы знаем: легенды не лгут. Осталась «мелочь» — найти носителя.

Порой я сомневаюсь, дождется ли бедная Мойра лекарства, ей снова хуже.

С радостью делаю запись. Найден носитель. И хотя важный для нас ген у него отключен, это несомненный успех. Мы будем наблюдать за его родом, ведь вероятность того, что у кого-то из его наследников ген активизируется, велика.

Я видел его. Типичный представитель человечества, согласился отдать своего еще не рожденного ребенка в обмен на возможности, предоставляемые нами.