Fallenfromgrace - Ловушка для ходящей

Смотрю перед собой и вижу привычную картину: черно-белый мир, состоящий из полотнищ материи, похожих на отрезы разной длины из магазинов. Если уметь правильно с ними обращаться, можно перемещаться в пространстве на любые расстояния. Но я использую ткани мира только ради того, чтобы растворять Грань и проникать на ту сторону бытия. Я не умею пользоваться стандартными магическими плетениями, как это делает подавляющее количество одаренных. Я живу среди потоков материи, подчиняющейся осторожным прикосновениям ходящих сквозь Грань. Это дар, обладают которым немногие. И за каждый приходится платить свою цену. Моя исчисляется монохромным зрением и постепенным умиранием души....

Об этом рассказал Учитель, только начиная натаскивать в нелегком ремесле некромантии. Тогда я еще различала цвета и не так цинично относилась к жизни. А потом дар начал прогрессировать, и мой наставник понял, что в рамки обычного курса обучения я не вписываюсь.... И эти обвинения в школе. Травля только за то, что глаза черные, а волосы - разноцветные. Все это оставляло в душе нехороший отпечаток, и я, хотелось того или нет, начинала озлобляться против мира.

Первым звоночком стал сквозной прорыв граничной ткани. И хлынувшие оттуда души. Тогда Учитель впервые задумался над тем, что я, возможно, не некромант в прямом смысле этого слова, тем более, что стоять на стыке миров и общаться со стражами я могла не слишком длительное время. Во второй раз я просто провалилась за грань. На мое счастье - к посту Осириса и во время его дежурства. До сих пор помню тяжелый взгляд стража, оглядывающего меня, словно диковинку. И внезапное приближение, и легкий поцелуй в висок, и тихие слова на самой границе:

- Теперь я буду всегда узнавать тебя, дитя. Лилия...маленькая лилия Смерти! - именно он, найдя меня спустя неделю, посоветовал Учителю начать заниматься со мной как с Ходящей. Именно благодаря ему закончился кошмар в моей жизни под названием частная школа. Перейдя на домашнее обучение и разом улучшив успеваемость, я могла беспрепятственно развивать свой дар, теряя, однако, способность различать цвета и все больше приближая себя к миру, в котором царствовал Осирис. Он любил называть меня лилией, но никогда не объяснял, почему сходу применил тот вариант имени, который когда-то озвучили скелет из пещеры и Молния. Почему я до сих пор вздрагиваю, вспоминая странное прозвище из детства?..

Погружение в эфир дается мне достаточно легко. Просто руками отвожу ленту, отличающуюся от остальных, и заглядываю внутрь. Далеко не ухожу: сделав шаг вперед, исчезаю для своего мира и становлюсь видимой на той стороне Грани. Сжимаю в кулаке кристалл с прошением и мысленно взываю к Анубису. И он появляется - мощный, выбритый налысо, в традиционной набедренной повязке стражей - и оглядывает с ног до головы, будто видит впервые.

"Зачем ты пришла?" - раздается в голове бесплотный голос стража, в котором прорываются плохо скрываемые нотки раздражения. Анубис не любит меня: для него я как иголка в стоге сена, которая всегда не вовремя имеет свойство впиваться в руку. Но я игнорирую недовольный тон, мысленно отвечая:

"За душой нефилима", - и протягиваю кристалл, чтобы мужчина смог ознакомиться с находящейся там информацией. С минуту он молча разглядывает носитель, отчего тот вспыхивает всеми цветами радуги, потом возвращает мне и кивает: "Не задерживайся, Рен".

Прикрываю глаза и мысленно взываю к душе Микаэллы. Знаю, что в многоуровневой темнице отыскать одного-единственного почти ангела практически невозможно. Но у меня есть отпечаток ее души, который я и беру в руку, вытаскивая из кармана жилетки. И кристалл начинает ярко сиять во тьме, призывая хозяйку, а я вижу медленно приближающуюся субстанцию.... Наступает самый сложный этап: подозвать душу настолько, чтобы она согласилась вернуться обратно. И у меня припасен для этого козырь: я показываю Микаэлле лицо матери, убитой горем. Выражение, которое успела запечатлеть, пока миссис Лирелл сидела в машине по пути к месту убийства. От души приходит волна отчаяния и согласия. Она подлетает ближе и медленно растворяется во мне, потому что выход из ослабленного, но не разрушенного полотна Грани может осуществить только ходящий, которому воды эфира не страшны по определению. Вот был бы прорыв...но я уже научена горьким опытом и не повторяю прошлых ошибок.

Поворачиваюсь к Анубису и машу рукой на прощание, а в голове внезапно раздается его голос: "Рен, меня беспокоит то, что к нам стали проникать светлые души. Это второй нефилим за месяц..."

"Что? - округляю я глаза, не в силах поверить. - А другой, получается, навсегда останется у вас?"

"За ними никто не приходил, - Анубис вздыхает, - найди Осириса и поговори с ним, пока он еще на вашей стороне. Он знает об этом больше: души прибывали как раз в его смену".

"Обязательно", - киваю, покидая пределы эфира, чтобы вернуться в мир живых.

После перехода меня всегда немного пошатывает, но это связано в большей степени с тем, что впитанная душа начинает тянуть энергию для существования в нетипичном для себя мире изнутри. Поэтому медлить нельзя, иначе рискуешь полностью выгореть. Выхожу из плоскости Грани, вытаскиваю из ножен небольшой кинжал, делая надрез на запястье. Сури повторяет мои действия с рукой Микаэллы. А затем я соединяю зеркально отражающие друг друга кровавые ниточки, и душа девочки медленно возвращается в тело. Одновременно чувствую подпитку от Сури: она делится целительной силой, чтобы я не упала в обморок до конца ритуала. Высплюсь потом, сейчас главное - завершить слияние. И нам это удается....

Наш медик моментально залечивает порез на руке девочки, мой - тоже, но чуть позже, и я жестом призываю мать Микки к капсуле.

- Миссис Лирелл, вы знали, что ваша дочь является нефилимом? - задаю интересующий вопрос тогда, когда все остается позади и Сури уже готовит пробуждающий раствор для девочки. Вижу искру понимания в глазах женщины - точно знала. И, что удивительно, скрывала факт от мужа, так что внутренне хвалю себя за то, что не стала повышать голос. - Я лишь хотела предупредить, что намеренно умерщвление нефилима - это плохо. Заниматься расследованиями - не наша прерогатива, но будьте осторожны, - перевожу ненадолго взгляд на воскрешенную девочку. - Это может повториться.

Женщина осторожно кивает и опускается на колени рядом с телом ребенка, которое вот-вот должно вернуться к жизни.

- Ее дед был ангелом... - внезапно раздается слышный только для меня шепот.

- Берегите ее, - кладу руку на плечо с желанием успокоить. - Таких, как ваша дочь, осталось не так много, чтобы позволять каждому встречному отправлять детей на тот свет.

Странно. Не нефилим, божественной крови всего четверть, а сияет так, словно только что с небес.... Очень странно. Наконец-то выдыхаю, отходя от матери и ребенка. Наша задача выполнена. Теперь - отпуск.