Коллин Хоук - Пробужденный (ЛП)

дыхание, и три пары придирчивых глаз осмотрели меня. Мои одноклассницы. Их

блестящие напомаженные губы сложились в О, когда они отложили меню, изучая меня.

- Что с тобой случилось? – спросила рыжая.

- Выглядишь так, будто тебя кот терзал, - сказала блондинка.

- Царапал, терзал, скрутил в шарик шерсти и катал по полу, видимо, - добавила

девушка с еще более светлыми волосами.

Девушки рассмеялись.

- Даже лучше, - сказала блондинка. – Ты выглядишь как турист, которого долго

обдувал ветер на крыше автобуса. Оу, ты потеряла карту? – продолжила она сахарным

тоном.

Я показала им улыбку «я-рада-вас-видеть-но-я-вообще-то-хочу-вас-убить», но они не

успокаивались.

- Ну правда, кто укладывал тебе волосы утром? Альберт Эйнштейн?

- Ага, и вещи, - поморщилась более светловолосая. – Я видела такие складки на

шарпее.

Рыжая склонилась ко мне и схватилась за ткань одежды.

- Это опилки?

Скривившись, я ответила:

- Да.

- Так и знала! – блондинка притворно пораженно вздохнула. – Лиллиана завела

роман с наездником родео.

Она засмеялись.

- Это объясняет волосы, - сказала рыжая.

- Все, хватит. У меня было тяжелое утро, ладно? – я взяла меню и попыталась

пригладить волосы и стряхнуть опилки. – Пришлось побегать по музею, - пробормотала я.

- Вне музея? – с интересом спросила рыжая.

Мои губы робко приоткрылись.

- Нет, в музее.

Блондинка уже по-настоящему вздохнула и понизила голос.

- Тебя… ограбили?

Девушки тут же посерьезнели, разделяя страх. Они боялись быть жертвами.

Понимание, что кто-то может позариться на их деньги, а то и на них самих, пугало всех в

элитной частной школе.

- Бедняжка, - бросила блондинка, а рыжая похлопала меня по спине и поспешила

вытереть руку. – Расслабься. Мы позаботимся о тебе.

Пока блондинка разливалась соловьем о новом любимом дизайнере, я с

отсутствующим видом смотрела в окно. Внезапно я что-то почувствовала. Желудок

сжался, а дыхание без причины ускорилось. А потом краем глаза я увидела в окно

мужчину. Мужчину, остановившего движение на проезжей части. Лысого мужчину в

белой плиссированной юбке без обуви.

Хотя жители Нью-Йорка привыкли ко всему, мужчина вызвал ажиотаж. Толпа

окружила его, а он вскинул голову к небу, окидывая взглядом окрестные здания, которых

он никогда не видел. Он шагнул на проезжую часть, и я резко встала.

Машина сбила его.

- Кэсси, Кристи, Кортни. Жаль, но мне пора идти.

В панике схватив рюкзак, я выбежала на улицу. Что-то необъяснимое тянуло меня к

нему, пугающему и интересующему меня одновременно. Но я не была уверенна, что хочу

видеть его живым.

Глава третья:

Сердце Сфинкса

Я бежала в ужасной спешке, отталкивая людей с дороги, даже детей, только бы

добраться до мужчины.

«Да что со мной?» - словно кто-то владел моим телом, а я только смотрела со

стороны.

Прорвавшись к нему, я забыла о первой встрече, увидев случившееся. Столкновение

с такси отбросило его дальше на проезжую часть, потому ударили его не менее двух раз.

Кровь текла из его рта и из раны на голове. На ногах его были порезы от полета по дороге.

Одна из его рук была сломана, живот был в ранах, а правое плечо – расцарапано.

Зеваки не делали ничего, кроме фотографий на свои телефоны.

- Назад! – прокричала я, что было не в моем характере, толпе. Я надвигалась на них, и некоторые камеры направились на меня. Честно говоря, они не знали, что делать. Да и я

не знала, чем ему помочь. Он был в сознании, что удивило меня, и оглядывал себя.

Как только он увидел меня, его глаза, больше янтарные, чем зеленые, больше ни на

кого не смотрели. Он был растерян, испуган, ему было больно. Я волнами чувствовала его

эмоции. Такая эмпатия ощущалась внутри меня. Жар паники охватил меня. Казалось, что

и я испытывала его боль. Я должна была помочь ему.

Будучи раненым, он попытался сесть, когда я приблизилась.

- Я нашел тебя, юная Лили, - сказал он, и в словах его звучало больше смысла, веса, чем могло. Он выглядел как древний воин, умирающий на поле боя.

Опустившись перед ним на колени, я коснулась гладкой кожи его руки нежно и

осторожно.

- Так и есть. Но смотри, что ты с собой сделал.

То, то он был ранен, даже почти умирал, влияло на мой новый взгляд на его чувства, и мои мысли о страхе растворялись, как пузырьки в воде, испаряющиеся в никуда на

ярком солнце.

Он оставался сумасшедшим, в этом я не сомневалась, но теперь я верила, что его

безумие было другим, не желанием убить меня медленно. Такие мрачные качества, что я

приписала ему, теперь выставляли меня глупой. Он выглядел безвредным, когда лежал на

улице.

Он стонал, корчился и шипел от боли. Я подозревала, что его нога, а то и бедро, были сломаны. Выхватив телефон, я начала набирать 911, когда он поднял свою целую

руку и взмолился:

- Помоги мне.

Я указала на телефон.

- Я это и делаю.

- Нет, - он покачал головой, прикрыв глаза, и скрипнул зубами. Поморщившись пару

секунд, он снова сфокусировал взгляд на мне. Я смотрела в его глаза и чувствовала, словно меня гипнотизируют, но не могла этого объяснить. Шум Нью-Йорка исчез. Мир

сузился и существовал только для нас двоих. На мгновение я представила, как тону в

глубине его глаз и остаюсь там навеки.

Ой, куда же я вляпалась?

- Помоги мне, - повторил он. Его слова вырвали меня из странного сонного транса, и

звуки города снова ударили по моим ушам. Телефон упал на тротуар, я поняла, что

покрытию пришел конец, но дотянулась до его руки.

Пылающая дрожь прошла через мои пальцы и вены, и на мгновение подумала, что

это похоже на удар током. Я кричала сквозь стучащие зубы, а до моего носа донесся

странный запах, словно горел ладан. Почти сразу с этим запахом начала ослабевать боль, превращаясь в тепло, покалывая у корней волос, заставляя короткие пряди вставать дыбом

от напряжения. Казалось, что между нами и толпой есть невидимый барьер. Они делали

фотографии, но никто не приближался.

Мои мышцы дрожали. Я чувствовала себя выжатой, словно меня запихнули в

стиральную машинку, где кружили, пока я не стала сухой мятой кучей. Кто-то сжал мою

руку.

Мои глаза распахнулись, я вдруг вспомнила, где нахожусь, и вырвала руку из хватки

мужчины:

- Что это было ? – потребовала ответ я. Эйфория, вызванная желанием помочь, резко

исчезла, сменившись шоком от того, что только что произошло. – Что ты сделал? – я

наполовину спрашивала, наполовину обвиняла. Я чувствовала, что что-то во мне было

нарушено, но не могла понять, почему, и неопределенность вызвала слезы.

Он разглядывал меня мгновение, и у меня сложилось стойкое впечатление, что он