Эми Эвинг - Драгоценность

– Да, очень волнующий день, – повторяет он, смачивая один из войлочных кружков моей кровью. – Если другой кружок станет зеленым, это означает положительный результат. Если он останется белым – значит, результат отрицательный.

Мне вдруг становится нечем дышать, и сердце бьется уже в горле. Мы с доктором неотрывно смотрим на маленький кружок из войлока.

Секунды кажутся вечностью.

И тут меня осеняет – боже, это же так очевидно, и почему мне это раньше не приходило в голову?

Если выяснится, что я беременна… что, если это не ребенок герцогини?

Полутемная спальня Эша проносится у меня перед глазами.

Что, если ребенок мой ?

На меня накатывает тошнота.

– Прошу прощения, – бормочу я, задыхаясь. Доктор Блайт быстро отходит в сторону, когда я вскакиваю с кровати и пулей лечу в туалетную комнату. Я успеваю добежать до раковины, когда из меня фонтаном вырывается рвота.

Я включаю кран и полощу рот водой, вытирая лицо мягким голубым полотенцем. Я смотрю на свое отражение в зеркале. Мое лицо бледнее обычного, пряди черных волос липнут ко лбу и щекам.

Вид у меня испуганный. Мне действительно страшно.

Ребенок может быть моим.

Я никогда не хотела быть беременной, и я, конечно, никак не предполагала сценарий, когда беременность будет моей . Мысль о том, что во мне будет жить частичка герцогини, всегда была ненавистна, но ничего другого я и представить себе не могла.

Я бережно прижимаю руку к животу.

Я не хочу быть беременной. Но если ребенок – это часть меня и Эша… как я могу его ненавидеть?

В голове полный сумбур. Меня опять тошнит.

– Вайолет?

Я вздрагиваю. Доктор Блайт стоит в дверях.

– С тобой все в порядке?

Мне удается кивнуть. Он держит в поднятой руке тест на беременность.

– Отрицательный, – печально произносит он.

Из меня будто выкачали весь воздух, и кружится голова. На этот раз доктор Блайт, кажется, угадывает мое желание.

– Я оставлю тебя ненадолго. Необходимо немедленно сообщить Ее светлости.

Я опускаюсь на плюшевый голубой коврик.

Отрицательный.

На меня накатывает приступ истерического смеха. Я прислоняюсь к стенке умывальника и смеюсь, смеюсь до колик в животе.

– Аннабель, – зову я. Мне слышно, как открывается дверь в мою спальню.

– Доброе утро. – Голос герцогини заставляет меня вздрогнуть, и в следующее мгновение она появляется в дверях.

Я вскарабкиваюсь на ноги. Она в золотистом халате, с распущенными волосами. Этот домашний вид так не вяжется с суровым выражением ее лица.

– Мне не стоило возлагать такие надежды на успех, – говорит она. Я не знаю, что сказать в ответ. Мы стоим в тишине.

– Когда мы с сестрой появились на свет, – прерывает молчание герцогиня, – мой отец сразу сказал, что я рождена для великих дел. Я была его любимицей. Всю свою жизнь он готовил меня к тому, чтобы я заняла трон – он был жесткий человек, но научил меня многому. Силе духа. Хитрости. Честолюбию. Решительности. Я обладаю всеми качествами, которыми он восхищался. И посмотри, что со мной стало. – Она грустно улыбается.

– Вы королевская особа, – хмуро отвечаю я. Какую чушь она несет. – У вас есть все. Чего вам еще желать?

Глаза герцогини вспыхивают огнем. Я едва успеваю заметить занесенную для удара руку, как боль уже пронзает щеку и глаз.

– Я стала той женщиной, какой хотел меня видеть отец, но этого мало. Ты должна еще больше постараться. Я все поставила на тебя.

Медленно я расправляю плечи и устремляю на нее взгляд, исполненный вызова. Я почти не чувствую боли. Это уже не важно. Я готова стерпеть еще тысячу пощечин герцогини. Потому что она не может причинить мне боли сильнее той, чем я уже выстрадала.

Догадываясь, что я не собираюсь отвечать, она говорит:

– Сегодня я устраиваю обед. Аннабель подготовит тебя. Будь в два пополудни в столовой.

Аннабель сосредоточенно застегивает пуговицы на моем бледно-розовом платье, чувствуя, что я не расположена к беседе.

Я покручиваю на пальце кольцо с топазом – к нему я добавила пару других и браслет. Впрочем, это излишняя предосторожность, вряд ли кто его заметит. У меня столько украшений, что уследить невозможно. И сегодня это кольцо должно быть при мне. Еще десять часов, и я приму сыворотку.

Я подхожу к столовой. Лакей кланяется мне и открывает дверь.

– Суррогат дома Озера, – объявляет он.

Гости все те же, что и на семейном ужине, разве что пожаловала графиня дома Роз вместе с «львицей». Я встаю рядом с герцогиней. Герцог тоже здесь, но, судя по его отрешенному виду, мысленно он совсем в другом месте. Гарнет у столика с бутылками, в его руке бокал с янтарной жидкостью, на лице кривая усмешка – он приветствует меня, поднимая бокал. Карнелиан стоит рядом с ним, как всегда, угрюмая.

И позади нее – он, Эш.

У меня в груди что-то ухает, как будто я пропустила ступеньку, спускаясь по лестнице. Его глаза впиваются в меня огненным взглядом, но всего на мгновение, прежде чем в них снова разливается пустота. Он сохраняет вежливую улыбку, но по тому, как напряжены его плечи, я могу догадаться, что он злится. Мои губы слегка приоткрываются, но я не могу говорить с ним здесь.

Я больше никогда не смогу с ним говорить.

Герцогиня и леди дома Стекла сокрушаются, поглядывая на меня.

– Представляю, как ты разочарована, – еле слышно говорит леди. – Но выглядит она совершенно здоровой.

– Да, доктор согласен, что нам не придется долго ждать до следующей попытки, – отвечает герцогиня.

Подходит графиня дома Роз, тяжело опираясь на трость.

– Главное – это терпение, – говорит она. – Хотя мое, признаюсь, на исходе.

Она бросает взгляд в сторону окна, где стоит «львица», одетая в черное; ее руки сцеплены за спиной, голова опущена.

– Доктор Плам опасается, что она вообще не годится. Это так неприятно. Надо, чтобы перед Аукционом все-таки производили отбраковку.

Леди дома Стекла сочувственно кивает. «Львица» не поднимает глаз, но я уверена, она слышит, что говорят о ней. Я вспоминаю девушку, которую впервые увидела в зале ожидания аукционного дома, с золотыми нитями в косах, в платье с радужными кистями, с волевым лицом. Девушку, которая хвасталась властью суррогатов на похоронах Далии и тайком глотала шампанское на королевском балу. Теперь ее плечи поникшие, она как будто сутулится, стараясь казаться невидимкой.

Дверь в столовую открывается.

– Графиня дома Камня. И суррогат, – объявляет лакей. Мое сердце подпрыгивает от радости. Рейвен! Рейвен здесь!

– Что? – злобно шипит леди дома Стекла.

– Я думала, что ты отозвала приглашение, – бормочет графиня дома Роз.

– Я так и сделала, – отвечает герцогиня.

Графиня дома Камня настолько огромна, что Рейвен и не видно из-за ее спины. На ней необъятный меховой плащ, который она скидывает с плеч и протягивает лакею.