Дженнифер Арментроут - Оникс

Вечером я, конечно же, не смогла отказать себе в удовольствии и подготовила быстрый обзор книг для понедельника, а потом более длинный для вторника. Второй обзор оказался больше только потому, что я не могла остановить переполнявший меня поток эмоций относительно одного из персонажей. Мне кажется, у меня снова появился книжный бойфренд, и звали его Тодд. С ума сойти.

Закончив с блогом, я включила телевизор и установила режим, при котором на фоне не включенного экрана играла только музыка. Выбрав канал, который предлагал хиты восьмидесятых, я увеличивала громкость до тех пор, пока полностью не уверилась, что не смогу расслышать собственных мыслей. Собралось много стирки, которая требовала внимания, да и кухне не мешала основательная генеральная уборка. Жаль, что возиться с саженцами было слишком поздно. Работа с землей, как ни что другое, всегда помогала мне прояснить свои мысли, но осенне-зимний период в этом плане был мертвым сезоном. Заглянув в шкаф, я переоделась в удобные трикотажные шорты и майку с длинными рукавами, а потом для завершения образа натянула достигавшие до самых колен носки с нарисованными оленями.

В конечном итоге, выглядела я как чучело.

Переходя из одной комнаты в другую, я словно на коньках скользила по деревянному полу, подбирая разбросанные вещи, потом закинула белье в стиральную машину, подпевая звучавшей в тот момент из гостиной песне.

— «Чувствуя землю под собой, я охочусь. За тобой».

Запустив процесс стирки, я выскочила из прачечной и направилась в холл, размахивая над головой руками в такт песни, как одна из тех смазливых розовых марионеток в фильме «Лабиринт» [5] « Лабиринт » (англ. Labyrinth ) — фантастический фильм, снятый в 1986 г. американским режиссером и автором «Маппет-шоу» Дж. Хенсоном, продюсер Дж. Лукас. .

— «На запах и звук ворвусь. Теряюсь и вновь нахожусь. И я голоден, как волк. Капканы на линии — это… бла, бла, бла — диссонанс в идиллии… или что-то там еще… Зубы жадно стучат, истекаю слюной, я охочусь за тобой…, и я голоден, как волк».

Тут я почувствовала, как по затылку затанцевало подозрительное тепло…

— На самом деле, «я рычу и вою в погоне за тобою», а не бла-бла-бла, что-то там еще.

Испуганная до полусмерти глубоким голосом, я вскрикнула и резко обернулась. Мои ноги поскользнулись на секции отполированных до блеска досок, и я с размаху шлепнулась на пол.

— О господи! — задохнулась я, прижимая руку к груди. — Думаю, у меня сердечный приступ.

— А я думаю, ты ушибла пятую точку. — В голосе Дэймона слышался смех.

Распластавшаяся вдоль всего узкого коридор, я пыталась отдышаться.

— Что за черт?.. Ты всегда заходишь в чужие дома без спроса?

— И наблюдаю за тем, как девушки за какие-то несколько секунд умудряются исковеркать песни до неузнаваемости? Ну, да, конечно, это обычное для меня дело. На самом деле я стучался несколько раз, но услышал, что ты… поешь, а дверь была не заперта. — Он пожал плечами. — Поэтому я просто позволил себе войти.

— Понятно, — буркнула я и, поднявшись на ноги, поморщилась. — О боже, возможно, я и правда ушибла «пятую точку».

— Надеюсь, что нет. Я к ней очень неравнодушен. — Он блеснул усмешкой. — Твои щеки покраснели. Ты уверена, что не шлепнулась лицом вниз?

— Я ненавижу тебя, — простонала я.

— Сомневаюсь. — Его взгляд прошелся по мне до самых пальцев ног. Его брови изогнулись. — Очаровательные носки.

Я потерла спину.

— Тебе что-то нужно?

Он облокотился на стену, засунув руки в карманы джинсов.

— Нет, мне ничего не нужно.

— Тогда зачем ты вломился в мой дом?

Он снова пожал плечами:

— Я не вламывался. Дверь была не заперта, и я, услышав музыку, предположил, что ты здесь одна. Почему ты занимаешься стиркой и распеваешь песни восьмидесятых на свой день рождения?

Я открыла рот от удивления.

— Как… как ты узнал, что сегодня мой день рождения? Я не говорила тебе. По-моему, я не говорила об этом даже Ди.

На лице Дэймона появилось самодовольное выражение, которое не сулило ничего хорошего ни ему, ни мне.

— В ту ночь, когда на тебя напали у библиотеки и я поехал в госпиталь с тобой, помнишь? Когда ты предоставляла свои персональные данные, я находился рядом.

— Серьезно? — произнесла я, глядя на него. — И ты запомнил?

— Да. В любом случае… почему ты занимаешься уборкой в свой день рождения?

Я до сих пор не могла поверить, что он помнил.

— Очевидно, потому что я вот такая вот… отстойная особа.

— Это действительно отстой. О, ты слышишь?! — Его блеснувшие глаза метнулись в сторону гостиной: — «Глаз тигра». Ты не хочешь подпеть и этой песне тоже? Возможно, ты могла бы даже пробежаться вверх по лестнице, качая руками над головой?

— Дэймон. — Я прошла мимо него в гостиную и подобрала пульт, чтобы сделать музыку потише. — Серьезно, чего ты хочешь?

Через секунду он оказался позади меня, что заставило меня сделать неловкий шаг в сторону. Со мной происходили странные смешные вещи, когда я находилась так близко к нему.

— Я зашел, чтобы извиниться.

— Что? — Я была шокирована, испугана и еще больше шокрована. — Ты снова собираешься извиняться? Я даже не знаю, что на это сказать. Вау.

Дэймон нахмурился.

— Я знаю, что у тебя вызывает крайнее удивление тот факт, что у меня тоже есть чувства и что я время от времени могу испытывать дискомфорт относительно последствий своих поступков.

— Ого! Подожди. Мне нужно это зафиксировать. Одну секунду, я только возьму телефон!.. — Развернувшись, я начала просматривать стол в поисках сотового, которого, разумеется, никогда не было на месте в нужный момент.

— Кэт, ты не слишком облегчаешь мне задачу, я серьезно. Это… непросто для меня.

Я закатила глаза. Ну, конечно, извинения — крайне непростая задача для него.

— Ладно. Извини. Хочешь присесть? У меня есть торт. Он, возможно, мог бы немного смягчить для тебя дискомфорт ситуации.

— Меня ничего не сможет смягчить, — прокомментировал Дэймон, вскинув бровь. — Я холоден, как айсберг.

— Безе и мороженое. С вкуснейшей хрустящей карамельной серединкой.

— О’кей. Возможно… это может сработать. Хрустящая серединка — моя любимая часть в тортах.

Я старательно пыталась сдержать улыбку.

— Отлично, тогда пойдем.

На кухню мы шли в странном неловком молчании. Подойдя к холодильнику, я подхватила со стойки резинку для волос и завязала хвост.

— Итак, сколько тебе отрезать? — поинтересовалась я, вытаскивая торт на стол.

— А скольким ты готова со мной поделиться?

— Могу отрезать столько, сколько пожелаешь. — Я вытащила из ящика нож и отмерила порцию, которая, как мне показалось, могла бы его полностью удовлетворить.

— Больше, — произнес он, зависнув над моим плечом.