Ольга Гусейнова - Когда нет выбора (СИ)

Где они успели получить столь значительные раны, которые не смогли сразу вылечить в медотсеке? Удивление перешло сначала в изумление, а затем в мучительный стыд, стоило невольно прислушаться к их разговору.

— Я больше рта не раскрою перед эсаром, иначе совсем покалечит, чтобы не только ему жизнь неласковой казалась…

— Да он вообще разум вчера потерял: то из-за драки в столовой Севаро с парнями порезал и к женщинам отправит — за нарушение дисциплины и нанесение ран, а сам… четверых покалечил… — зло отпарировал собеседнику тот, что шел с зафиксированной рукой.

— Ты сам разум потерял, Харай? — тут же возразил 'одноухий'. — Вы насмехались над ним, выказали ему неуважение, а Тарий Биана этого не спустит никому. Вот и старпом с командором полностью на стороне Бианы. Скажи спасибо, что вас вообще не арестовали за презрительные высказывания в лицо офицеру.

— Да? Чего ж тебе досталось-то? Раз ты на стороне эсара? — зло зашипел в ответ на сомнения в его разумности Харай.

Одноухий махнул рукой:

— Что он там, нас всех сортировать должен был? Кто смеялся, а кто нет? Самому надо было раньше думать, а не уши греть, когда командира презрением поливают. Да и по большому счету, мне все равно, какие страсти бушуют внутри эсара Бианы, он сильный мужик и всегда таким останется… несмотря на некоторые особенности.

— Ну-ну, особенности… я про такие особенности вообще впервые слышу. Ну ладно, бывало, что на женщин других рас наши реагировали, если они физиологически подходили, но чтобы на мужиков…

— Да какой там мужик — одно название… — одноухий снова махнул рукой. — Хорошо, что тсарек, а не илишту, а то не повезло бы ему в жизни. А так, может и найдет кого…

— Ага, нашего безопасника… — снова позлорадствовал Харай. — Ты о чем, Дирен, кого он теперь найдет, когда так приглянулся Биане?..

— Заткнулся бы ты, Харай, — зло зашипел Дирен, — а то, не приведи звезды, услышит кто, и тогда эсар Биана тебе не только руки, но и все самое дорогое поотрывает. И не забывай, что подобное с любым из нас произойти могло — радуйся, что не ты сейчас на его месте.

— Ты, правда, думаешь, что с любым? — Харай спросил скептически, но я почувствовала его затаенный страх.

Дирен хмыкнул с пониманием и ответил, заставив меня похолодеть:

— Вообще, подобное впервые происходит, по крайней мере, я о таком не слышал… Хотя мутный этот тсарек какой-то… — он помолчал мгновение, а потом закончил уже возле столовой. — Не зря же Биана с Адивой вчера переругались из-за этого тсарека. Безопасник, как я слышал от Ари Гайды, шерстил документы этого Еся, потом и с врачом нашим эсаром Джамой долго разговаривал. Думаю, эсар Биана и из такой конфузливой ситуации как всегда победителем выйдет. Я еще ни разу не слышал, чтобы он руки опускал или с чем-то не справился. Не зря же его эсар Янат так уважает, что закрыл глаза на вчерашний погром и избиение экипажа за насмешки. Для командора один Биана стоит пары десятков таких остолопов, как вы…

— А ты, я смотрю, себя в пострадавшие остолопы не записываешь, фанатеешь от нашего безопасника?

Дирен же, пожав плечами, ответил:

— Просто уважаю! И заметь, Харай, есть за что!

От страха забыла, зачем сюда шла. Раз документы проверяют, анкету сверяют, значит… А еще и с врачом разговаривал… Ой, папочка, спаси меня, пожалуйста…

С такими паническими мыслями прошла в столовую и остановилась как вкопанная. Навстречу мне и двум раненным бедолагам шел Тарий Биана собственной персоной. На него сейчас были направлены все взгляды, но не в открытую, а искоса, тайком…

Он заметил меня, но ни взглядом, ни движением не обозначил этого. Спокойно, с бесстрастной миной на лице сунул уже пустой поднос в утилизатор и прошел мимо. Харай с Диреном облегченно выдохнули, но стоило им, провожая взглядом спину Тария, увидеть меня, как каждого из них затопил страх, причем Харай струхнул основательно, тут же потирая сломанную руку.

Однако разворачиваться и убегать я посчитала глупостью, только дополнительно прибавлю слухов. Поглубже уткнулась в намотанный вокруг шеи шарф и направилась к пищевым автоматам. Весь обед чувствовала чужое любопытство и вновь усилившееся презрение, аппетит пропал окончательно, но я заставила себя все съесть, и как ни в чем не бывало удалиться из столовой.

Сегодня даже с Фисником было тяжело работать. Он теперь пребывал в глубокой задумчивости и терзался сомнениями. Так что по окончании смены в каюту я вернулась с огромным облегчением.

Только собралась пойти в душ, чтобы приготовиться ко сну, как раздался сигнал от двери: кто-то просил разрешения войти. Кроме наставника некому, на работу бы по зуму вызвали. Кинув взгляд на кровать, где лежал шарф, передернулась. Кожа на шее еще тонкая и очень чувствительная — даже трикотажный шарф натирал. Что уж говорить про воротничок формы… Ладно, Фисник сейчас в таком раздрае, что можно не кутаться, сойдет и так.

Подошла к двери и, нажав на консоль, открыла и… в следующее мгновение захотелось закрыть, причем наглухо и покрепче, чтобы никто не смог открыть. Огромный и внушительный Тарий Биана хмуро взирал на меня с высоты своего немаленького роста. Форменный светло-серый костюм, с яркими блестящими нашивками на груди и плотно облегающий тело, только усиливал впечатление от его габаритов и подчеркивал его мощь и силу.

Задрав голову и открыв рот от потрясения, смотрела ему в лицо, пока он не шагнул навстречу, буквально оттесняя меня внутрь каюты и закрывая дверь. Вот тут как раз и струхнула, прилипла к стене рядом с санблоком, наивно полагая, что в крайнем случае закроюсь там. И все так же задрав голову, следила за появившимся сейчас весьма и весьма опасным мужчиной.

Эсар Тарий прислонился спиной к двери и внимательно осмотрел мою каюту. Взгляд тут же зацепился за шарф, небрежно брошенный на кровати. Бриллиантовые глаза прищурились и он, оттолкнувшись от двери, направился ко мне. Сердце упало в пятки, а я закрыла горло руками — вдруг этот непредсказуемый эсар так же порежет меня когтем, как и тех подравшихся парней.

Биана же хмыкнул зло и, подойдя практически вплотную, ухватился за мои руки, разжимая захват. Перехватив ладони одной рукой, второй приподнял мой подбородок, применив силу, потому что я упорно пыталась опустить голову вниз. И все это без каких-либо усилий с его стороны. Затем бесстрастно, но внимательно — словно новое оборудование выбирал для своего корабля — осмотрел мою шею. Сразу вспомнила, как рассматривала утром свою розоватую пятнистую молодую кожицу.

Ноздри затрепетали, он явно принюхивался. Затем раздался его голос — жутковатый, скрежещущий как металл:

— Расскажи о себе всю правду, и тогда я, возможно, оставлю тебя в живых…