Лара Эдриан - Полночный покров

– О боже, – выдохнула она, поднимая бедра навстречу его поцелуям.

Николай разделся с такой быстротой, что она даже не успела этого заметить. Он навис над ней – больше, чем просто человек, больше, чем просто мужчина, – и женское естество Ренаты дрожало от разгоряченного желания. Она раздвинула ноги в нетерпении ощутить его внутри себя и вместо пустоты почувствовать его силу и тепло.

– Пожалуйста, – выдохнула она, изнемогая.

Он не заставил просить себя дважды.

Николай коленями еще шире раздвинул ее ноги и опустился сверху. Головка члена нашла влажную расщелину, он вошел медленно и глубоко.

Нико зарычал глухо и страстно, и его рык сладостным эхом растворился во всем ее теле, заставляя кровь бурлить и кипеть. Он начал неторопливо двигаться, сдерживая себя, хотя было совершенно очевидно, что для него это мучительно. С каждым движением члена Рената чувствовала, как сильно он хочет ее.

– Ты такая сладкая, – пробормотал Нико со вздохом, вынимая и вновь глубоко, с силой вводя член. Он содрогнулся от полученного эффекта. – Такая сексуальная, Рената...

Он увеличил темп, и она обхватила его ногами.

– Энергичнее, – прошептала она, желая, чтобы он своими сильными ударами уничтожил ее страх, чувство вины, боль, одиночество. – Николай, энергичнее.

Он зарычал в ответ дико и страстно, подсунул под ее ягодицы руки и чуть приподнял; он двигался с неистовой силой и напором, которые ей были так нужны. Он горячо целовал ее, ловя губами крики оргазма, который прошелся по ней штормовыми волнами. Рената выгибалась и содрогалась под его ударами, пальцами впившись в его плечи, которые от напряжения мышц сделались твердыми, как гранит.

– О боже, – с шипением сквозь зубы простонал Николай, двигаясь быстро и яростно, в безумном ритме, таком сладостном, таком необходимом.

Его крик разрядки отозвался в ее теле эхом и слился с ее воплем нового оргазма. Рената прижалась к Николаю, наслаждаясь незнакомым ей чувством полной растворенности.

Она действительно безвольно плыла в океане блаженства, но в этот момент не испытывала никакого страха. В руках сильного, неистового мужчины она была в безопасности... она верила в это безоглядно. Она отдавала ему свое тело и свою жизнь. Лежа под сенью шатра из виноградных лоз, ей легко было отдать ему и свое сердце.

Рената уже не сомневалась: в нем родилась любовь.

Стук мгновенно привлек внимание. В дубовую дверь поместья Андреаса Райхена колотили в каком-то лихорадочном неистовстве.

– Андреас, пожалуйста! Ты здесь? Это Хелен. Ты мне срочно нужен!

Было четыре часа утра, до рассвета оставалось совсем немного, и в доме практически все уже спали – чуть больше десятка близких родственников Андреаса: молодые мужчины Рода и пары с маленькими детьми.

– Андреас! Открой! – В дверь снова забарабанили кулаком, на этот раз стук сопровождался отчаянным плачем. – Кто-нибудь... пожалуйста, откройте!

Из кухни вышел молодой мужчина с кружкой, он разогревал молоко для своего сынишки, который требовательно плакал наверху в детской и которого его подруга никак не могла успокоить. Он знал, кто стучится в дверь. Хелен здесь многие знали: Андреас четко дал всем понять, что эта женщина желанный гость в доме. Но то, что она пришла так неожиданно, без предупреждения и перед самым рассветом, когда Андреас уехал по делам на пару ночей, показалось ему странным.

Еще более странным было то, что неизменно сдержанная бизнес-леди явно чем-то сильно напугана и не владеет собой.

Обеспокоенный, что с подругой Андреаса могла случиться неприятность, мужчина поставил кружку с горячим молоком на стол и побежал через вестибюль к двери, полы его шелкового халата развевались на бегу.

– Иду! – крикнул он, чтобы барабанящая в дверь и взывающая о помощи Хелен могла его услышать. Он быстро нажал кнопки кода на панели охранной сигнализации дома. – Одну минуту! Хелен, я уже открываю. Все будет хорошо.

Как только индикатор замигал, показывая, что датчики отключены, мужчина отодвинул засов и открыл дверь.

– О, спасибо! – Хелен бросилась к нему, по ее щекам текли черные ручейки размытой слезами туши, от всегда безупречного макияжа не осталось и следа. Она была бледной и дрожала, ее умные, проницательные глаза были какими-то пустыми, когда она беглым взглядом окинула вестибюль. – Андреас... где он?

– Уехал в Гамбург по делам, вернется завтра ночью. А вы проходите. – Мужчина отступил, давая Хелен возможность пройти в дом. – Андреасу не понравится, если я оставлю вас за дверью.

– Да, – бесцветным голосом сказала Хелен, – он бы никогда меня не оставил за дверью.

Хелен вошла и, казалось, сразу же успокоилась.

– Они знали, он обязательно мне откроет...

И в этот самый момент мужчина заметил, что Хелен не одна. Он едва успел крикнуть, как в дом ворвалась группа в черном – вооруженные до зубов агенты безопасности. Мужчина повернул голову и, все еще не веря, в ужасе посмотрел на Хелен.

– Почему? – выкрикнул он.

Ответ был в ее пустых глазах.

Кто-то подчинил ее себе. Кто-то очень сильный.

Он сделал из Хелен миньона.

Мужчина едва успел осознать это, как раздались первые выстрелы. Затем они смешались с криками проснувшихся домочадцев.

Еще одна пуля попала ему в голову, и мир исчез, растворился в тишине и мраке.

Николай сидел в зеленом шатре и наблюдал, как тончайший солнечный лучик пробился сквозь густую листву и запутался в черных волосах спящей Ренаты. Солнечный свет был губителен для представителей Рода: полчаса на солнце – и неминуемая смерть. Но Николай не захотел заделать крошечное отверстие в плотной зелени шатра и погасить случайно попавший сюда свет. Вместо этого он уже несколько минут сидел рядом с Ренатой и наблюдал как завороженный за игрой луча с ее волосами – он перебегал от прядке к прядке, окрашивая их то цветом бронзы, то меди, то разливался насыщенно-бордовым.

Что такое с ним происходит?

Какого черта он сидит здесь и смотрит на ее волосы. И не просто смотрит, а с восхищением безумного. Для Нико это означало одно из двух, и обе альтернативы были одинаково неприятны: либо ему стоит записаться на ночные курсы Видала Сассуна, либо он совершенно помешался на этой женщине.

Помешался в возвышенном смысле и готов забыть обо всем на свете.

Каким-то непонятным образом он дал слабину и позволил любви заполонить его сердце.

И сейчас любовь не дает ему оторваться от этой женщины. Из-за неожиданно возникшего чувства он всю ночь не выпускает ее из своих объятий, за исключением короткой поездки от дома Джека до поместья Якута.

И ему не нужно гадать, почему у него сжалось в груди, когда вчера ночью она расплакалась, или почему ему вдруг захотелось поделиться с ней своей болью и чувством вины, осевшими в сердце после гибели Дмитрия. Потому что он полюбил ее.