Лика Лонго - Люди бездны

— И как ты себе это представляешь? Антон, Александра была у тебя во сне и видела там какую-то темную фигуру? — я приложила к уху руку с воображаемой телефонной трубкой.

— А если этот незнакомец хочет причинить вред Антону? — возразила морская — И потом: мы же просто позвоним ему. — настаивала она — Узнаем как дела и все такое. Мы ничего не скажем про сон. Если ему грозит опасность, мы это выясним. Как тебе план?

Я устало опустилась на белый диван, по-прежнему держа на руках Адриана. Невозможно было просто обменяться с Антоном дежурными любезностями: он слишком много значил для меня. Что сказать ему о ребенке? Ведь еще несколько месяцев назад, когда он спас меня в Турции, я не была беременна. И все же я понимала, что морская права.

…Мы с Александрой ждали Антона в кафе «Яичница» на набережной Сочи. У меня никак не укладывалось в голове, что сейчас я увижу его. Все получилось как-то молниеносно. Я только набрала его номер и сказала «Привет!» И тут же выяснилось, что Антон в Сочи — снимает очередной фильм. Он так искренне обрадовался возможности встретиться, что у меня не хватило мужества отказаться.

День выдался на редкость солнечный, как в сентябре. В «Яичнице» в вазочках на столах стояли золотые букеты из кленовых листьев. Адриан у меня на руках сосредоточенно рвал на мелкие кусочки один из них, от этого в воздухе стоял чудесный запах осени. Официантка предложила нам детский стул, но я отказалась — так приятно было прижимать к себе сына. Сквозь огромные стеклянные окна было видно море. На мокром пляже пара пенсионеров поставила раскладные стульчики и грелась на солнышке.

— Привет! — знакомый голос раздавался из-за огромного букета хризантем. Это был Антон. Меня поразило несоответствие бодрого приветствия и его испуганного взгляда, перебегавшего с меня на Адриана и обратно.

— Тебя… можно поздравить? — тихо и как-то отчаянно проговорил Антон, садясь.

— Да. Это наш с Саймоном сын, его зовут Адриан.

Антон долго разглядывал малыша. Я вся сжалась в ожидании вопросов.

— Классный пацан! — сказал он, наконец, улыбаясь и приглаживая вечно выбивающийся из прически хохолок. Я вздохнула с облегчением: как же все-таки с Антоном легко. Не нужно ничего объяснять, придумывать, оправдываться.

Через минуту мы втроем уже болтали как ни в чем ни бывало. Антон рассказывал о своей работе, смешил нас всякими историями. Он совсем не походил на человека, которому грозит опасность. Александра задала было несколько «наводящих» вопросов: с кем он последнее время общается, над чем работает? Но потом тоже расслабилась и предалась беззаботной дружеской болтовне.

Незаметно для себя я потеряла нить разговора и задумалась. Кажется, совсем недавно мы с Антоном делили темную полупустую комнату в турецком Измире, я даже помню, как ночные тени бродили по его смуглому мускулистому телу. А теперь… Я без пяти минут жена Саймона, с удивительным ребенком.

Бесконечно далекой показалась мне та жизнь…

Время летело незаметно. Пара пенсионеров собрала свои стульчики и медленно побрела по набережной к центру города. Адриан мирно спал у меня на руках, совершенно не реагируя на наш громкий смех.

— Саймон заберет тебя, Полина? — вопрос Антона заставил меня вздрогнуть.

— Н-нет, он улетел в Питер на конференцию… Ненадолго, на всего два дня. — смущенно пробормотала я. По лицу Антона пробежала тень, похоже, его удивило, что любимый оставил меня одну с ребенком.

— Тогда я вас довезу, я взял машину напрокат.

Вечер опускался на Сочи постепенно. Прохожие одели теплые куртки, море посерело, белая мраморная набережная опустела. Когда мы подъехали к дому, начало темнеть. Александра сказала, что хочет искупаться в море и ушла, оставив нас с Антоном в саду. Он взял у меня Адриана и сейчас малыш спал у него на руках.

— Он тоже морской? — тихо спросил Антон, опустив глаза на сына.

— Не знаю. Но ему необходима морская вода, чтобы развиваться…

Антон понимающе кивнул. Я снова подумала о том, как же с ним легко и как я отвыкла от этой легкости.

— Ты изменилась, Полина. Стала еще красивее… Теперь ты похожа на загадочную блоковскую незнакомку… — он вздохнул, словно констатировал какой-то грустный факт.

— Говорят, что Блок ее выдумал, эту незнакомку. — я пыталась перевести разговор на шутку.

— Мне от этого не легче! — резко бросил Антон и вернул мне Адриана. — Я пойду. — он удалялся так стремительно, будто боялся, что я попытаюсь его остановить.

Антон ушел, а я в растерянности села на влажное крыльцо: заходить в дом не хотелось. Черные остовы деревьев колыхались на ветру, в темноте сад казался загадочным и живым. Ветер пытался рассказать мне свою историю о путешествиях по дальним странам, но я была слишком переполнена болезненными мыслями. Тщеславное желание Саймона участвовать в конференции больно задела меня.

Я повторяла себе: ты должна радоваться, он же стал человеком! Но сердце ныло, радости не было. Я с горечью подумала: в конце концов, может быть, ему нужно одному прочувствовать все человеческие эмоции, без моих подсказок? Я же вижу, что внутри у него творится что-то невообразимое. Как будто гигантские тектонические плиты его сознания пришли в движение и громоздятся друг на друга. И это его жизнь, только его.

Тут я вспомнила, как несколько месяцев назад собиралась к бабушке в больницу, не зная о том, что ее уже нет. Мы ничего не можем удержать — подумала я — ты думаешь, что обладаешь чем-то, а у тебя этого уже нет. Может быть, я уже потеряла Саймона?

Передо мной вдруг вырос стройный силуэт Александры — задумавшись, я не заметила, как она вернулась. С ее длинных волос струями стекала вода, даже в темноте было видно, как сияет после купания прекрасное лицо.

— Ну, теперь можешь высказать мне все! — смиренно предложила морская.

— Ты о чем? — чтобы не разбудить Адриана, я говорила шепотом.

— Как о чем? Окелло помахнулся! Я ошиблась насчет Антона! У него все в порядке. То есть почти все в порядке, если не считать … Ну ты сама знаешь чего! — она воровато покосилась на меня и торопливо добавила — Пойдем скорее в дом, а то холодно! — и морская стремительно ринулась в холл.

— Тебе же не бывает холодно!

— А что на улице делать? В доме бардак, убраться надо! — кинула Александра, подхватывая с пола розовое платье, которое она же бросила утром.

Я замерла в недоумении. Александра и домашнее хозяйство — вещи несовместимые. Она явно хочет уйти от разговора, который сама же начала.

— Любимая девушка самого Николая Пинежского не должна марать себя домашним трудом. — возразила я — Так что сядь и скажи правду: что вы там с Антоном от меня скрываете?

Александра ловко метнула платье на кактус, стоящий на окне. Теперь казалось, что на нем расцвел гигантский розовый цветок.