Елена Усачева - Улыбка демона (сборник)

— Хорошо, — Дис подал мне руку, на которую я с радостью оперлась, чувствуя, что меня шатает, словно после солнечного удара.

Мы двинулись к выходу, и тут я увидела на ступеньках кошку. Бродячую тощую кошку. Она тоже заметила нас, и по ее спине пробежала крупная дрожь. Животное на секунду замерло, словно превратившись в собственное изваяние, а затем стремглав бросилось прочь. Меня буквально захлестнуло нереальным ужасом, исходившим от маленького зверька. Но кого же он испугался? Кроме нас с Дисом, поблизости никого не было.

Мне вспомнились популярные сейчас вампирские романы. Животные реагируют подобным образом на вампиров. Но Дис никак не мог быть вампиром — во-первых, потому, что спокойно ходит при солнечном свете, а во-вторых, потому, что вампиров вообще не существует, это сказка для восторженных тринадцатилетних девиц. Из этого возраста я давно вышла.

— Ну что, пойдем? — спросил Дис, заглянув мне в глаза.

Его глаза казались целыми вселенными, там запросто можно было заблудиться, и я, конечно, тут же забыла и о кошке, и о странном видении.

Мы подошли к дороге, и перед нами остановился высокий серебристый автомобиль. Совершенно не разбираюсь в марках, но даже у меня создалось ощущение, что стоить он должен недешево.

— Вот и мой шофер, — объявил мой спутник, открывая передо мной дверцу.

— Твой кто? — переспросила я, начиная подозревать, что что-то у меня с головой все-таки не в порядке.

— Мой шофер, — терпеливо пояснил Дис, — помнишь, я говорил тебе, что живу в прошлом и не слишком разбираюсь во всяких современных штуках.

Усаживаясь на кожаное сиденье, я подумала, что что-то пропустила. Я никогда не задумывалась о социальном положении Диса. Теперь, бросив взгляд на его одежду, я подумала, что это элегантное черное пальто, сменившее мягкую кожаную куртку, может быть хоть от Диора, хоть от Лагерфельда — я в этом абсолютно не разбиралась. Следом за тем пришла мысль, что моя-то куртка явно не от Диора и куплена в скидочном магазине за две тысячи рублей, джинсы тоже с распродажи, а о ботинках — пусть очень удобных, но уже изрядно сбитых и поношенных — и говорить нечего. Внезапно я почувствовала себя неуютно и постаралась незаметно подобрать ноги. Конечно, запоздало: Дис уже имел все шансы заметить состояние ботинок и наверняка заметил, если он вообще обращает внимание на такие вещи.

— Не беспокойся, все хорошо, — сказал он, как всегда прочитав мои страхи, и взял меня за руку.

Стало легче.

Машина, ловко маневрируя, промчалась по заполненным римским улицам и выехала в окраинные районы.

— Скоро будем. Мой дом в пригороде. Не люблю суету и шум.

Я кивнула. То, что Дис, оказывается, богат, меня порядком расстроило. Только в детстве можно верить в милую сказку про Золушку и принца. Что может быть общего у меня, ютящейся с родителями в крохотной двухкомнатной хрущевке, с человеком, у которого есть личный шофер и, готова спорить, собственная вилла? Но я же сижу сейчас рядом с ним. Значит, нечто все-таки есть?..

Тем временем автомобиль остановился у высокой металлической ограды, шофер нажал на пульте кнопку, и ворота медленно отползли в сторону. Я взглянула в лобовое стекло, и у меня захватило дух: дорога шла резко вниз, под уклон, уводя к далекому дому, расположенному в низине, словно в чаше.

Еще минута — и мы уже оказались у подъезда. От скоростного спуска захватило дух, и моя рука дрогнула, когда я выходила из машины.

Вилла Диса была двухэтажной, с рядом классических колонн, поддерживающих передний портик здания. Нечто в античном стиле и, насколько я могла судить, выстроенное довольно давно. Может быть, в семнадцатом веке, а может, и того раньше. Я не специалист, не могу судить об этом.

Подъездная аллея, ведущая к дому, была усажена высокими кипарисами, а у стены коттеджа цвели мелкие алые розы. И это в январе, когда в Москве толстым слоем лежит снег, а деревья одеты в прочный ледяной панцирь!

— Выходи, — Дис сделал приглашающий жест, раскрывая передо мной дверь, и я, мгновение поколебавшись, ступила на черно-белый мозаичный пол.

Внутри было прохладно — почти так же, как на улице, слабо, но приятно пахло незнакомыми благовониями.

На второй этаж вела широкая лестница, возможно мраморная, по бокам которой стояли изваяния прекрасных обнаженных девушек, держащих в раскрытых ладонях шарообразные светильники.

Этот дом не казался мне домом — скорее уж музеем, мне с трудом представлялось, что некто может быть его хозяином и единовластным владельцем.

Я замерла посреди огромной прихожей, вдруг подумав о том, что Дис слишком молод, чтобы являться обладателем всех этих сокровищ. Скорее уж его родители, какие-нибудь владетельные итальянские князья, происходящие из древнего рода и помнящие своих предков едва ли не со времен Гая Юлия Цезаря. Но что они скажут, увидев, кого привел их сын?!

— Не волнуйся, родителей нет, — произнес Дис со странной улыбкой.

Я вздрогнула, хотя могла бы уже привыкнуть к тому, что он, похоже, имеет полный доступ к моим мыслям. И что значит «нет» — они здесь вообще не живут или просто уехали?

Он провел меня через ряд комнат в странное помещение с мозаичным полом и деревянными скамьями, обложенными подушками.

— Здесь все устроено по древнеримскому обычаю. Римляне на пирах не сидели, а именно возлежали. Ты оценишь, насколько это удобно. Устраивайся, а я пока принесу тебе чего-нибудь освежающего.

Я, оставив куртку в прихожей, уже начала мерзнуть в этом странном холодном доме и, опустившись на одну из скамеек, с удовольствием завернулась в лежащий тут же темно-синий пушистый плед. И вправду удобно.

Тут появился Дис и поставил на стоящий передо мной низкий столик металлическое блюдо, на котором стоял бокал воды и лежал разломанный на четыре части гранат. Это был удивительно крупный плод, с светло-бурой, местами потрескавшейся кожицей и темно-вишневыми, крупными зернами, через сочную мякоть которых едва просвечивала косточка.

Я осторожно взяла четвертинку граната. Вся обстановка навевала мысли об античности.

— После того как бог подземного царства Аид похитил Персефону, он дал ей съесть несколько гранатовых зернышек, чтобы она не забыла царство смерти и вернулась к нему, — задумчиво процитировала я и, подняв голову, встретилась со взглядом Диса.

Его глаза были мрачны и настойчивы. Я почувствовала себя неуютно, словно исходящие из них невидимые лучи пронизывали меня насквозь, не оставляя в душе ни единой потаенной частички.

— А ты бы съела гранат, зная, что после этого навсегда останешься со мной, в моем царстве? — спросил Дис, и я не заметила на его губах ни тени улыбки.

— Я…

Я смотрела в его глаза, чувствуя, что меня тянет к нему, словно магнитом. Мое сердце разрывалось от любви, и в то же время мне было страшно. Любит ли он меня? Дорожит ли мной? Дис ни разу не сказал мне об этом, да я и не требовала, готовая щедро одаривать его своей любовью, думая, что одной большой любви с избытком хватит на двоих. Но так ли это? Холод пронзил меня с головы до ног. Что же это со мной происходит! Опять игра воображения? Выходит, римский климат вреден для меня, если у меня с головой вдруг начались такие проблемы. Да полно, конечно, Дис шутит — немногие умеют шутить вот так, с непроницаемым выражением лица. Возможно, он даже ждет, что я испугаюсь. Не на ту напал!