Елена Звездная - Академия Ранмарн

— Хранящий Адан, это выпускные группы, «Атакующие» и «Ведущие», практически в полном составе. Обучающиеся, позвольте представить вам одного из самых выдающихся хранителей Талары, обладающего такими наградами, как «Свет Талары», «Ведающий первой степени», «Знак Тайны» и многих других. Хранящий Адан последние пятьдесят полных оборотов Талары является руководителем Главного хранилища Талары, и только благодаря его милости и расположению мы с вами имеем возможность увидеть то, что скрывают архивы.

Обучающиеся чуть склонили головы. Неудивительно, все же они по положению выше любого, даже самого заслуженного жителя Талары. Хранящий Адан чуть наклонил голову в ответ — он тоже гордый. А затем обратил свой взгляд на меня:

— Моя дорогая маноре Лирель, — хранящий Адан имел право на подобное обращение, — я предполагал, что будут обучающиеся несколько… более юного возраста, поэтому в конце путешествия приготовил сладкий сюрприз, но теперь вынужден спросить у вас разрешения на это. Или же сюрприз останется дожидаться ваших более юных обучающихся?

Стремительно побледнела, вспомнив о том, о чем так не хотелось думать.

— Боюсь… — так тяжело было это говорить, но все же я должна, — к моему сожалению, это последняя группа обучающихся, которую я имею честь привести к вам.

Искреннее изумление в глазах инора Адана. Полное возмущения:

— Но как?! Маноре Манире, сомневаюсь, что ваше заявление связано с Главным хранилищем!

Как не было больно говорить об этом под внимательными взглядами выпускных групп, но пришлось…

— Боюсь, по прошествии следующего дегона путь знающей будет для меня закрыт. — Сделала судорожный вдох, постаралась улыбнуться и бодро продолжила: — А потому, смею надеяться, сегодня вы устроите для нас незабываемое обучающее путешествие!

Хранящий Адан на мою завуалированную просьбу прекратить обсуждение данной темы не отреагировал. В его глазах светились непонимание, разочарование и… возмущение.

— Но как такое возможно, маноре Манире? — Хранящий не стал скрывать своих эмоций, он не понимал, как больно мне от каждого его слова. — За много лет вы первая знающая, которая выбрала данный путь сознательно и радовалась каждому достижению на пути света знаний! Я помню вас еще обучающейся младшей группы, вы подпрыгивали, стараясь рассмотреть экспозицию получше! Вы столько лет являлись моим маленьким наказанием, которое требовало раскрыть техники лекций и изводило сообщениями во время подготовки домашних заданий. Вы столь яростно стремились изучить техники привлечения и удержания внимания обучающихся, у вас даже получилось удерживать внимание детей после пиковых двадцати кан! И что же я слышу, маноре? Маленькая девочка, у которой была такая большая мечта, отказывается от нее? Но ради чего?!

Слезы для знающей недопустимы! Любое проявление эмоций, кроме вежливой, полной благожелательного расположения улыбки, — недопустимо! Я знающая! Я собираю все силы, и я спокойна! Я не позволю эмоциям взять верх над разумом. Я знающая, я несу свет знаний, я помогаю обучающимся стать лучше, и я не имею права думать о себе! Я знающая!

— Хранящий Адан, — в моем голосе уверенность и отсутствие проявления эмоций, — не время и не место для обсуждения мотивов и желаний знающей.

Пожилой талариец посмотрел на меня с удивлением, а затем в его глазах появились сочувствие и сожаление.

— Техники «Запрет», «Концентрация», «Подавление эмоций», «Отказ от желаний» и замещение долгом… Я же все вижу, маноре Манире… Значит, это не ваше решение… Не передать словами мое сожаление…

И мое тоже! Мне казалось, что перед обучающимися раскрыли самое интимное, и в это мгновение я была искренне рада, что их знающей буду недолго… И стыд, он словно сжигал все изнутри…

Теперь хранящий сдержан, собран и старается не смотреть на меня.

— Обучающиеся, — его голос вынуждает прислушиваться и повиноваться, — следуйте за мной.

Вход в Главное хранилище Талары раскрылся при его приближении, а система выдала тонкую пластиковую пластину с описанием моего статуса и… состояния. Беглый взгляд инора Адана, и он резко повернулся ко мне. Смотрел долго, в его глазах появилось сожаление, и я едва расслышала тихое и полное отчаяния:

— Лирель…

И от этого было так больно и так тяжело, и так хотелось скрыться от всех, чтобы дать волю эмоциям, разрывающим изнутри.

Но хранящий не допустил проявления жалости и уверенно повел группы за собой, а я шла следом. Сейчас была благодарна правилам, предписывающим знающим идти позади обучающихся во время учебных путешествий. Но другое требование не могла выполнить. Я была обязана следовать за группой, демонстрируя внимание к словам хранящего, и вежливой улыбкой побуждать обучающихся следовать моему примеру. А эти… Выпускники постоянно оборачивались, смотрели на меня, не скрывая заинтересованности, удивления, ожидания чего-то. Нас учили, что самыми жестокими бывают обучающиеся младшей и двух первых средних групп, но сейчас я не согласилась бы с мнением знающих — дети не были настолько жестоки.

Когда обернулся и долго смотрел на меня Санька, и в его глазах была жалость, я нашла в себе силы улыбнуться и удерживать на лице выражение, предписанное требованиями.

Когда обернулся Агейра… я отвернулась. Слишком больно, слишком тяжело, слишком неправильно. Мне не нужна эта боль, меня убивает эта болезнь, Агейра. Отчаяние накатило новой волной, заглушая все иные мысли и эмоции… Есть ли предел этому чувству?

Заставила себя прислушаться к рассказу хранящего Адана и поняла, что слышу, но не слушаю. Мы неторопливо пошли мимо изображений ныне разрушенных городов и храмов покоренных народов… Когда-то это были цивилизации, гордые и уверенные в своей значимости, а сейчас от них остались светящееся над экспозицией название и экспонаты за толстым прозрачным пластиком… У нас есть возможность знать их имя, видеть их достижения, изучать их историю, а у них… такой возможности нет. Вот гордые кессарийцы… Тонкокостные, строением тела напоминающие подростков, с глазами широкими и круглыми, с темно-оливковой кожей. И их здания были столь же стройными и казались невесомыми… Мы шли по пластиковому тоннелю, продвигаясь по городу кессарийцев. Интересно, знают ли обучающиеся, что вот эти композиции «Кессарийские дети играют в глупую игру с мячом», «Кессарийки вышивают странные узоры», «Кессарийские мужчины хвастливо заявляют о своем превосходстве» — это не статуи, а те, кто когда-то жил, ходил, дышал…

Услышала вопрос ведущего Нарада:

— Хранящий Адан, то, что мы сейчас видим, — это имитация?

Инор Адан ответил с вежливой улыбкой:

— То, что вы сейчас видите, — это часть кесарийского города, привезенная для хранилища Талары сразу после военных действий. Данной композиции более тысячи лет. Обратите внимание на жителей Кессарии — нам удалось заполучить прекрасные образцы, столь идеально сохранившиеся после применения харойдо снарядов.