Юлия Шолох - Дикий вьюнок

Впервые стало заметно, что в библиотеке довольно давно не убирали. Словно поднятая невидимым, неосязаемым ветром пыль медленно опускалась на поверхность стеллажей и пола, а сидящий под потоком магического света князь походил на неподвижный камень. Такой же невозмутимый, такой же бездушный…

И вызывающе простой пошив его одежды, и отсутствие украшений, и небрежно собранные волосы — все казалось ненастоящим. Иллюстрацией к древней книге о мудреце давно прошедших и всеми забытых времен, о первом темном, что не нуждался в человеческом обществе, обосновался где-то в бесконечных пещерах и доживал свой век, размышляя о величайших ценностях и тайнах мира. И человеческая жизнь в число этих ценностей и тайн не входила. Телесное воплощение сути всех темных магов, могущественных, бесчеловечных.

Прекрасных…

Руки устали и книга всего за секунду выскользнула почти целиком. Не такой уж и громкий звук трения обложки о ткань платья, хлопка, когда я схватила ее на уровне живота… Звуки разнеслись вокруг остро и резко, будто разом треснул лед на поверхности застывшей от мороза реки, и вдруг оказалось, что все это время вокруг царила полнейшая тишина.

Сколько же времени я простояла так, не двигаясь, не в силах отвести от него глаз? Сколько времени он сидел, впечатавшись в меня неподвижным непонятным взглядом и молчал?

Похоже, целую вечность.

Звуки сломали лед молчания, выпуская на поверхность уставшую сердитую воду.

— Ты хотела украсть у меня книгу? — вкрадчиво поинтересовался князь.

Украсть книгу? Я вздохнула. Украсть талмуд размером с ведро? И куда, интересно, я собиралась его прятать? Под узкое платье? И где хранить? Под подушкой в общей спальне? И когда изучать?

А есть ли ему до всего этого дело? Есть ли вообще смысл оправдываться? Если он хочет меня наказать, все равно причину найдет, ведь предположил же подобную чушь, хотя прекрасно знает — я никогда не была настолько глупой, чтобы в моем положении еще что-то красть.

Однако молчать я тоже не стала.

— Я не воровка!

Он слегка оживился.

— Конечно… Как я мог забыть. У тебя существуют совсем другие таланты. Не менее ценные. Хотя… Судя по моему опыту, вы умеете прекрасно совмещать!

И снова кривая мерзкая улыбочка. Я упрямо сверлила его глазами. Мне нечего стыдиться, потому что я совершено ни в чем не виновата! Никто не заставит меня чувствовать вину, которой нет.

— Поставь книгу на место.

Я послушалась, тем более держать такой вес становилось все сложнее. Осторожно провела по обложке ладонью, прощаясь и задвинула в пустой промежуток между двумя книгами, обтянутыми простой темной тканью. Князь молча рассматривал меня и под его тяжелым взглядом становилось все неуютнее. Вроде вокруг больше никого, а такое ощущение, будто я стою на площади перед целой толпой недоброжелательно настроенных людей.

— И что теперь? — наконец поинтересовалась я, не в силах больше выносить этого пугающего взгляда. У меня от него не только мурашки по коже, а и еще щеки опаляло незнакомым жаром, будто раскаленным добела солнцем. Что теперь? Не зря же он меня сюда отправил. Значит, все равно не избежать наказания.

— Где ты прячешься? — вдруг спросил Янош. Я так удивилась, что непроизвольно пошатнулась, почувствовала под спиной стеллаж и тут же на него оперлась.

— Я не прячусь.

— Я не видел тебя в замке. Где ты прячешься, Ула? — монотонно повторил Князь.

— Я работаю в швейной мастерской.

— Не смей врать! — с нескрываемым презрением предупредил он. — Я был в мастерской.

— Я работаю в нижней мастерской для стражников и наемных работников.

Он замолчал, раздумывая.

— Это Гектор тебя спрятал? — спросил почти удивленно.

— Меня никто не прятал, — упрямо протестовала я. Не хотелось показывать, что меня вообще волнует, кто оказался хозяином замка и заодно моим.

— Это Гектор отправил тебя в мастерскую?

Пытаться обмануть темного князя… Не лучшая идея. Грудь словно загорелась.

— Он просто попросил найти мне подходящую работу, — я не сдавалась.

Князь отвернулся. Мне показалось или он… почти не моргает? Очень редко моргает. Для человека это неестественно. А человек ли теперь передо мной? Что в нем вообще осталось человеческого?

Эта мысль оказалась из числа тех самых, что я сразу старалась вытолкать из головы за ненадобностью.

— Зачем? — поинтересовался князь у стеллажа слева. — Прячут что-то важное. Или нужное. Но зачем он спрятал тебя?

По-настоящему изумленный взгляд снова остановился на мне. Я молча прикусила губу от обиды и злости.

— Молчишь?

О, я много чего могла бы тебе сказать! Только оставалась последняя преграда, которая все еще сдерживала отчаянный порыв высказать всю правду, что наверняка закончится для меня весьма плачевно. Я… не верила, что от Яноша совсем ничего не осталось. Не знаю, на что надеялась, но казалось тот, мой Янош никогда… никогда не смог бы измениться настолько. Я молчала в память о нем.

— Ты меня боишься?

— Нет.

— Зачем ты взяла книгу?

— Хотела украсть, естественно!

— В твоем положении стоит делать более обдуманные заявления.

— Тогда я лучше совсем замолчу!

Он не отреагировал, будто наша милая болтовня перестала его интересовать.

— Почему ты не взяла ту книгу, что стояла рядом? — заговорил вслух. Снова будто сам с собой. Так рассуждают люди, которым больше не с кем поговорить. Похоже на давнюю привычку совершено одинокого человека, когда хочется посоветоваться, а не с кем. Даже если вокруг кружатся целые толпы людей, и то бывает, чувствуешь себя совершено одиноким, как посреди голой равнины. Если бы вокруг меня постоянно не находилось столько женщин, я бы тоже говорила так. Но мне приходилось молчать, разве что шептать еле слышно ночью под одеялом, чтобы никому не давать повода считать себя сумасшедшей.

— Похоже, Акуила и не собирался использовать твои магические способности, — говорил князь с окружающей пустотой. — Если даже не позволил изучить простейший учебник для омни-шай. А в его библиотеке имеется пусть не такой подробный, но не менее подходящий сборник.

Князь задумался. Значит… у посла была подобная книга? И он просто мог мне ее дать, вместо того чтобы устраивать фарс с поиском возможности превращать в омниумы воду? Впрочем, чему удивляться, я никогда и не была о нем высокого мнения.

Снова раздался голос и оказалось, что на этот раз Янош говорит именно со мной. Хотя, похоже, для него принципиальных отличий не было — я тут стою или совсем никого нет.

— У меня в окружении есть шай-парс, Гутан. Он чувствует землю. Подземную воду, опасные скопления камней, которые могут сползти при землетрясении. Пустые пазухи горы. Помехи при разработке руды. Его дар многим помог, когда мы восстанавливали замок. Но твой мне не нужен, — закончил равнодушно.