Мария Захарова - Черта: прогулка по грани

— Хм…

— Да, я тоже подумала, что странно, но настаивать не стала. Да и не одни мы были.

Виктор вопросительно приподнял бровь, а дробь о столешницу ускорилась.

— С его каким-то. Сергей… м-м-м… Дмитриевич кажется, — припомнила помощница, нервно заправив мешающую прядку волос за ухо. — Он повезет секретер и остальное.

— Понятно.

— Ага.

— Точно все в порядке? Хреново выглядишь.

Тамара воззрилась на начальника. Обычно Семеныч не позволял себе подобных словечек, употребляя их очень редко и то, если уж совсем не в настроении. "Неужели так заметно?" — подумала она, расстроено прикусив губу.

— Вить… можно я… — засмущавшись собственной наглости, Мара замолчала.

Пусть друзья, пусть их отношения работодателя и сотрудницы лишены официоза, но Тамара всегда запрещала себе обращаться к Корягину "по-домашнему". Всегда "Виктор" или по имени отчеству, а "Витя" только в кругу семьи, во время болтовни с Зоей или же развлекая маленького Сашульку, но никак не в офисе.

— Мара?

— А?

— Что с тобой?

— Ничего. Правда.

— Ты…

— Просто устала, — поспешила уверить девушка, — можно я уйду сейчас?

Она мельком глянула на начальника, чтобы оценить реакцию, и вернулась к изучению ножки стола. Одна зазубрина память о перевозке — рабочие не вписались в двери лифта, вторая — от знакомства с кованой вазой, отправленной в свободный полет Семенычем в порыве раздражения.

— Ничего не хочешь рассказать? — обеспокоенность в голосе Виктора, полоснула по нервам.

— Нет… все о'кей.

— Хорошо.

— Что?

"Сосредоточиться" — Тамара повторяла как заклинание, но получалось с трудом.

— Хорошо, иди.

— А?

— Пестова! Да что с тобой такое?

— Э-э… ничего, — промямлила Мара, сцепив руки в замок и уставившись в окно.

Не хотела она говорить об Этом, не могла говорить, даже с Виктором, которому однажды уже приходилось выступать поверенным в ее сердечных делах.

— Все! Иди отсюда. У меня дела, — недовольно проворчал Корягин, схватившись за мышку.

— Я…

— И чтобы завтра я тебя не видел.

Растерявшись, Тамара уставилась на начальника.

— Виктор Семенович…

— Время.

— Спасибо, — все, что смогла выдавить из себя Мара, схватив сумку и направляясь к двери.

— Отдыхай.

Как не мечтала "третья рука" руководителя смыться незаметно и по-быстрому, ей все же пришлось задержаться. Ланка встретила Тамару в дверях и встала намертво, всем видом демонстрируя — "только через мой труп".

— Куда собралась? — перекрыв выход, заявила подруга.

По блеску глаз и недовольному выражению лица, Мара мгновенно определила — путь на улицу ей заказан, пока Ланка не разузнает все, что ей нужно.

— Уже никуда, — обреченно простонала приговоренная к истязанию и покорно замерла, прижав сумочку к груди.

— Я сейчас, — со строгостью училки начальных классов промолвила Иллария и, погрозив Тамаре пальцем, устремилась к секретарскому столу. — Виктор Семенович, я на пять минут, — отчиталась Лана перед директором и, получив добро, потащила Мару в коридор. — Подымим, — предупредила она подругу, увлекая за собой к курилке. — Пять минут.

— Угу, — промычала Тамара.

Знала она такие пять минут — все десять, а то и двадцать, когда Семеныча нет на месте.

— Не парься, — Ланка заговорчески подмигнула, — по одной и все.

— То есть, ты за нас? — не сдержалась Мара, которая давно уже завязала с пагубной привычкой.

— Ну…

— Вот именно.

Иллария издевки не услышала, так как открывала дверь с заветной надписью "Место для курения", и, как назло, там было пусто.

Тамара обреченно выдохнула: "Попала".

— Что это за хрень?

"Соревнование с кетчупом", — подумал Надаров, разглядывая мужчину, в исступлении размахивающего фотографией.

— Где? — Руслан по-хозяйски перевернул стул, прежде чем усесться, и, облокотившись на спинку как на подлокотник, воззрился на Гаврика.

— Здесь! — кусок глянцевой фотобумаги приземлился на полированную поверхность. — Какого ты с ней делал?

— С кем? Где? И давай не будем орать, — выдал оперуполномоченный неготовый к наездам даже не начальника вовсе.

— Русил! Спятил совсем? — прошипел Гавриков, указующим перстом тыча в фотку.

— Даже не думал, — буркнул Руслан, протягивая руку за снимком.

Взял и раскаялся; с прямоугольного клочка бумаги на него в фас смотрела Тамара, а рядом красовался знакомый профиль его самого.

— Дьявол, — рыкнул Надаров, сообразив, о чем речь.

— Вот именно! — следователь даже привстал, демонстрируя кипящее в нем возмущение. — Ты! Рядом с подозреваемой! Обалдел?!

— Она не подозреваемая, — все же смог выдавить Надаров, несмотря на обвиняющий тон и упрекающий взгляд.

— Что?!

Руслан глубоко вздохнул, требуя от тела подчинения. Ругаться с Гавриковым он не хотел — глупо и бессмысленно, а вот как объяснить Женьку фото — совсем другой вопрос.

— С каких пор Тамара Григорьевна затесалась в ряды подозреваемых? Из-за чего?

— Ты гонишь? — Евгений Васильевич чуть ли слюной не брызгал во все стороны, — она с Березой!

— Нет.

— Что нет? Как нет? — кулак встретился со столом, и тот, в качестве протеста, выдал скрипящий стон. — Она… — следователь постучал по фотографии, — пришла к нему в офис!

— И?

— И?!

— Слушай, Жень, ты передергиваешь. Мы все еще ничего не можем предъявить "Трейду", а уж Березе тем более. Одни домыслы и все! — Надаров растянулся на стуле, хотя каждый мускул дрожал от перенапряжения. — Фактов ноль! Улик нет!

— Пока ноль! — Гаврик сорвался с места и, перевернув стул, хлопнул дверцей шкафа.

— Возможно, и ты предвзят. Помни.

Надаров знал, что Женька имел зуб на Березина. Ольга Гаврикова, сестра следователя, рассталась с жизнью, обвинив в своей кончине директора "Трейд-лимитед". В ее предсмертном послании значилось: любила — предал, и для Гаврика это стало всем. В принципе, Руслан понимал, и даже был готов помочь в силу возможностей, но не с Тамарой. Только не с ней.

— Слушай, Сотников тебя по головке не погладит, — пошел в наступление Надаров, лишь бы Женек не вписал в дело девушку. — У него свои замуты!

— Черт, Русил!

— Что? Ты знаешь, что я прав! Сотый тебе голову оторвет за слежку без санкции.

— Рус!

— Жень, — Надаров еще раз посмотрел на снимок.

Такая милая, чистая, пусть злая — злая на него. Руслан и сам бы выдал пару ласковых, увидев то, что видела она.

— Тамара тут, не причем. Оставь ее.

— Зар…

— Забудь, ладно. Я за нее ручаюсь, и Сотнику могила.

— Ладно.

— Отлично, — Руслан поднялся, — Звони.

— Ага.

— Жень, я серьезно.

— Знаю.

— Все?

— Да.

— Держись.

— Как обычно.

Надаров засунул фотографию в карман.