Ольга Грибова - Охотник на вампиров. Пропасть

Уже не беспокоясь о том, что могу кого-то разбудить, я сбежал на второй этаж и принялся стучать в дверь отца. Он открыл мне через пару секунд. У папы был сонный вид, но, увидев мое встревоженное лицо, он сразу совершенно проснулся.

— Что? — только и спросил отец.

Я коротко объяснил ему причину, заставившую меня разбудить его. Даже не дослушав меня, он скрылся в комнате и почти сразу вышел оттуда уже одетым.

— Буди Диму, — бросил он на ходу, направляясь к двери Патрисии.

Пока я расталкивал брата, отец успел рассказать Патрисии о создавшейся ситуации и попросить у неё запасной ключ от номера Ксюши. На наше счастье, она хранила все ключи прямо у себя в комнате, и за ним не пришлось далеко идти.

К комнате Ксении мы подошли вчетвером — Патрисия, накинув халат, присоединилась к нам. Ключи были у отца; он постучал еще раз, прежде чем попытаться открыть дверь, но ответа не последовало. Тогда он вставил ключ в замок и повернул его; послышался тихий щелчок, и дверь плавно открылась.

В комнате было темно, поэтому отец сразу же нащупал выключатель и зажег свет. До этого мы почему-то передвигались по дому, не включая электричества, поэтому на какую-то долю секунды я ослеп. Когда зрение вернулось, я увидел спальню, в которой все находилось на своих местах. Никаких следов борьбы, крови или других признаков насилия не было. Впрочем, как и самой Ксюши. Номер был пуст.

Прошло полчаса. Мы обыскали весь отель сверху донизу, но так и не обнаружили никаких следов Ксюши. Складывалось впечатление, что она просто испарилась, причем прямо из своего номера.

Патрисия наравне со всеми принимала участие в поисках. Она разбудила миссис Гридл, которая осмотрела хозяйственную часть дома.

Отец спросил у меня, почему я решил, что с Ксенией что-то случилось, и я рассказал ему про разбудивший меня шум. Как у всех, кто привык иметь дело с опасностью, у меня чуткий сон. Но я так и не смог произнести вслух, на что был похож этот звук, потому что я был почти уверен, что слышал, как волокли тело.

После того, как у нас не осталось никаких сомнений в пропаже Ксюши, мы собрались в гостиной, чтобы решить, что делать дальше.

— Я же говорила, что ей нельзя здесь оставаться, — Патрисия ходила из стороны в сторону и выглядела крайне встревоженной. — Именно так и пропадали остальные туристы, — она остановилась и сделала паузу, после которой добавила трагическим шепотом, — без следа.

Меня неприятно удивила театральность её стенаний. Конечно, я видел, что девушки с самого начала не очень-то понравились друг другу, но Патрисия могла бы проявить чуть больше участия, ведь речь шла о человеческой жизни.

Что касается миссис Гридл, то та, как всегда, была невозмутима. Похоже, ей не было дела ни до трупа сторожа на кухне, ни до исчезновения молодой девушки. Все это мало её касалось.

— И что теперь? — Патрисия снова принялась расхаживать по комнате. — Меня посадят? — её глаза в ужасе распахнулись. — Я пустила вас сюда, и случилось уже два несчастья. Это моя вина, — произнеся это, она рухнула в одно из кресел возле камина и закрыла лицо руками. Дима тут же подошел к ней и принялся убеждать ее — она виновата лишь в том, что хотела, чтобы эти ужасы закончились.

Все это время отец молчал. Я видел — он сосредоточенно размышляет, и не мешал ему. Я и сам пытался найти выход из сложившейся ситуации. В одном я был уверен наверняка — Ксюша не покидала отеля. Она все еще где-то здесь, но, само собой, не в той части гостиницы, которая нам доступна. К тому же оставалась надежда, что она еще жива. Насколько я сумел узнать из истории Холмса, он не сразу убивал свои жертвы, предпочитая вдоволь насладиться их страданиями. Кем бы ни был нынешний убийца, он во всем подражает Холмсу. Правда, мне не хотелось думать о том, что он может сделать с Ксюшей, и я упрятал эти мысли подальше.

Как ни крути, а единственное, что мы могли сделать — начать немедленно искать вход в подвал. Эта мысль пришла в голову не мне одному. Через пару минут вдумчивого молчания отец начал раздавать указания. Патрисия и Дима направились осматривать второй этаж, а мы с отцом взяли эхолокатор и занялись третьим. Скорее всего, папа не рассчитывал, что брат сможет найти что-то новое; думаю, он больше надеялся на Патрисию и её знание отеля. Кстати говоря, отец попытался отправить миссис Гридл на кухню, то ли для того, чтобы она не путалась под ногами, то ли потому, что не доверял ей. Папа явно не хотел, чтобы она принимала участие в поисках. Такой подход показалась мне не совсем правильным, ведь если старуха была убийцей, то нам следовало держать её в поле зрения, чтобы она не имела возможности заняться Ксенией. Я тут же поделился своими мыслями с отцом, и он решил, что миссис Гридл будет помогать Диме и Патрисии.

Первым делом мы поднялись в Ксюшину комнату и еще раз все там тщательно осмотрели. Одежда Ксюши была на месте, кровать так и осталась разобранной, как если бы ее хозяйка встала на минутку, а после собиралась снова лечь, будильник на тумбочке был заведен на восемь утра. Казалось, что Ксюша просто вышла и должна вот-вот вернуться.

С помощью эхолокатора мы проверили все стены и обнаружили, что одна из них (та, возле которой стояла кровать) была полой. Чтобы понять это, оказалось достаточно просто постучать по ней. Но как мы ни старались, нам не удалось проникнуть внутрь этой стены, хоть мы и перепробовали все возможные варианты. Можно было, конечно, просто-напросто проломить проход, но стена выглядела очень прочной. Мы решили, что попытаемся это сделать, если не сможем найти иного способа.

Около шести утра мы закончили осмотр третьего этажа, спустились вниз и узнали, что у Димы с помощницами нет никакой новой информации. От Патрисии было мало толку; все это время она продолжала причитать по поводу отеля и своей судьбы, так что ей удалось вывести из себя даже Диму, который в принципе был склонен все ей прощать. А миссис Гридл, по словам брата, просто таскалась за ними следом с постным выражением лица.

Таким образом, на рассвете вся наша компания снова собралась на первом этаже. Ноги сами привели нас в гостиную, которая уже стала негласным местом общего сбора. Там мы устало расселись по креслам, занятые каждый своими невеселыми мыслями. Прошедшие часы порядком вымотали нас всех. Лично я чувствовал себя опустошенным, и дело было даже не в физической усталости: меня убивало витавшее в воздухе ощущение беспомощности. С момента исчезновения Ксюши прошло уже четыре часа. Надежды на то, чтобы найти её живой, становилось все меньше, а мы ни на миллиметр не продвинулись в наших поисках.

Дима устало сгорбился в кресле рядом со мной. Его руки свисали вниз, а взгляд был устремлен в пол. Я знал — он переживает не меньше моего, ведь Ксюша и его подруга. Отец задумчиво смотрел в окно, но я видел, как на его лице постепенно появляется решимость, и догадывался, что вскоре нам придется идти за топорами. Конечно, Виктору Климентьеву не было свойственно действовать напролом, но иногда нестандартные ситуации требовали таких же решений.