Дарина Гордина - Сансара

– Это что, кем-то финансируемые ученые? – эта реплика вызвала у всех дружный хохот.

– Вас на экскурсию по золотым залам водили? – напомнил о недавних приключениях Кузьмич. – У меня есть предположение, что именно эти твари и финансировали все опыты Третьего рейха и конкретно организацию Аненербе, вы уж наверняка слыхали про такую?

– Так кто же они все-таки?

– На это трудно ответить, одно мы знаем точно, и у них есть недовольные властью, один из таких и помогает нам здесь собираться и общаться, чтоб с ума не сошли. Он, судя по всему, и есть заинтересованное лицо. Возможно, он именно тот, кто тебе и твоим ребятам жизнь оставил!

Голубева пробила дрожь при этих словах. Неужели кто-то наблюдал за ним, решал его судьбу, а он даже не знает, кто его тайный покровитель.

– Выходит, здесь тоже люди разные?

– Но в основном все как один патриоты своей тюрьмы и своих законов. Они не любят недовольных – это для них, что вирус, поэтому просматривают файлы памяти и чистят коробочку у подозрительных.

– Постойте, – в ужасе содрогнулся Голубев, – они же так могут всю память стереть!

– Вот именно, – закивали все, – поэтому нужно научиться некоторым нехитрым приемам, с помощью которых ты научишься эти долбанные приборы обманывать.

– Без этого проснешься, а в твоем теле – уже не ты! – подтвердил Кирилл. – Вы здесь скоро увидите на инвалидных колясках нескольких идиотов. Их оставили в живых только для острастки, чтобы другим неповадно было: один вены себе порезал, другой, наоборот, полоснул по горлу охранника. Третий, как и вы, хотел побег организовать. Ничего – быстренько «мозги простерелизовали». Теперь они как амебы обыкновенные: ни прошлого, ни настоящего, ни будущего.

– А чипы, нам вставили какие-то чипы, блокирующие агрессию! – поспешно выпалил Голубев, пытаясь поскорее разузнать о последствиях эксперимента. Но по тому, как все дружно замолчали, он понял, что дело – труба!

– Чипы эти могут приносить страшную боль, но со временем к ним привыкаешь, – объяснил Кузьмич. – Мозг защищается и выбрасывает его, как инородное тело. Действие чипа – три-четыре месяца!

– Значит не страшно! – облегченно вздохнул Голубев.

– Не такие они дураки! За это время мозг сам отучается от крамольных мыслей, он привыкает реагировать определенным образом и продолжает реагировать, даже если чип растворился в крови.

– Так что же делать? – в ужасе спросил Голубев.

– Успокоиться! Мы медленно, но верно ведем работу, научились кое-каким штукам, выручим, ты, главное, обживись, привыкни. Тебе спокойствия не хватает. Беспокойных они сразу вычислят!

– Но вы же не хотите здесь сдохнуть, так и не вернувшись обратно!

– Мало таких, кто хочет! Многих на земле уже похоронили или забыли. А здесь квартира, обед, причем всегда гарантированный.

– Но здесь же все вымышленное, искусственное, даже свет за окном!

– В наших городах сейчас тоже пища искусственная, и не без их помощи. Мы тоже двигаемся этим путем, только медленнее.

Голубев не мог понять, подшучивают они или говорят серьезно.

– Ну хорошо, я готов, учите, что делать надо, – смирился Голубев.

– Ты для начала научись вести себя грамотно: соблюдай порядок, не делай резких движений, это усыпит их бдительность. У них масса просчетов, с помощью которых можно жить. Например, ночью никто не контролирует, спишь ты или нет, странно, не правда ли? А они рассчитывают, что мы не будем сами себе вредить. Ведь спать крепко – в наших же интересах, потому что завтра рано вставать. Здесь утром, как в лагере, общее построение, на нем «шеф гестапо» проходит по рядам и смотрит в глаза. Если заподозрит хоть одну крамольную мысль, сразу же ведут на сканер, могут выдать порцию тока.

Потом заговорил Кирилл: после ФСБ он работал охранником в банке, совершенно случайно заметил, как в этот банк нелегально поступают слитки золота, и как только сообщил об этом – оказался здесь. С одной стороны, хорошо, что его не грохнули как свидетеля, оставили на работах в Пирамиде.

– Им нужны гастарбайтеры, понимаешь: канализацию починить, ремонты делать, они высшая раса, мараться не хотят! А еще им нужны боевые команды для полевых операций на поверхности. Вас наверняка для этой работы оставили, поэтому, если ты в один прекрасный момент покажешь им свою профессиональную несостоятельность, тебя отправят на опыты! Так что, понял, как действовать?

Ужас на лице Голубева был ярче любого ответа. Еще никогда он не чувствовал себя таким беспомощным, больше всего его ужасала перспектива провести здесь год, а то и годы. С этим он никак не мог смириться. Ведь действительно, через пару лет о тебе перестают помнить твои близкие, жена может снова выйти замуж, дети обрести другого отца, тогда деваться некуда, вернешься сюда как миленький! Ужас пробрал Сергея до костей, а вдруг и правда, вернется домой, а жена с Птоломеем! Сердце сопротивлялось такому сценарию, оно билось, истошно доказывая Голубеву, что он исключение, он не такой, как все! Он только выполнит свою миссию и вернется назад! Он связан с Лоу, тот не может оставить его в беде! У кого-то из них есть такой покровитель? То-то! Значит, он не такой, как все, и задача у него другая.

Постепенно Голубев перестал обращать внимание на свой внутренний голос. Тяжелые физические нагрузки, муштра до седьмого пота, восьмичасовые тренировки выработали два основных желания: есть и спать, и если его парни еще умудрялись бегать на свидание, то Голубев только глазел на искусственное лето. А вот по душам приходил поговорить в баню, где обрел потихоньку новых друзей.

За прожитую здесь неделю он не только не попал на сканер, но и был назначен бригадиром своей же бригады, поэтому второй урок в сауне дался ему гораздо проще. Кирилл где-то достал настоящую карту Пирамиды, видимо, и впрямь тот, кто им помогал, имел настоящий доступ к информации. Голубев углубился в изучение всех этажей и лабиринтов. Оказывается, здание действительно было сконструировано как пирамида.

– Смотри, – водил пальцем Кирилл. – Всего тринадцать уровней. Но четыре, говорят, затоплены водой и нежилые. Они не считаются: о них не знают даже многие тэды. Но это цифра мифологическая. Голубев кивнул.

– Я знаю! Ты имеешь в виду тринадцатиступенчатую систему посвящения в масонских ложах?

– Да! Я вижу, тебе это знакомо. Так вот, официально считается, что в Пирамиде Нома девять уровней. И столько же подуровней – коридоров. И каждый последующий этаж значительно меньше предыдущего. На первом – Карцер, камеры, всякая гадость. Мы на втором – чернь, рабочие. На третьем – уже научные лаборатории, медицинский корпус, потом залы разные, там есть и парки, и сады. Чем выше – тем иерархичнее, – усмехнулся Кирилл.