Эллен Шрайбер - Поцелуй вампира: Клуб бессмертных

- Для вас за нашим столом всегда найдется место.

Сердце мое таяло от радушия Джеймсона. Честно говоря, мне до смерти хотелось нажать на костлявого чудика, разузнать побольше о том, что они делали в Хипарьвилле и зачем арендовали усадьбу, но с этим можно было и повременить. Здесь, в имении, имелось и кое-что поважнее.

- Можно мне увидеть Александра? - озабоченно спросила я.

Джеймсон с помощью большущей кухонной прихватки открыл дверцу старинной печи и вытащил противень со сладким картофелем, запеченным в алюминиевой фольге. Окно в разводах грязи, находящееся позади пего, напоминало мне картину маслом, висящую в каком-нибудь отеле. Заходящее солнце пробивалось на ней сквозь завесу облаков.

- Вы знаете, днем Александр предпочитает спать, - напомнил чудик.

- Конечно, просто я подумала…

- Вы появились так неожиданно, - промолвил дворецкий, учтиво занимая меня разговором. - Александр, конечно, обрадуется, когда узнает, что вы здесь.

- Надеюсь. А как долго вы с ним собираетесь пробыть в этом городе?

Джеймсон замялся в очевидном смущении.

- А накрыл ли я стол? - пробормотал он.

- Прошу прощения за то, что свалилась вот так вам на голову, - извинилась я. - Может, помочь вам по хозяйству?

- В этом нет надобности, мисс Рэйвен. Советую вам присесть в студии и отдохнуть. Александр скоро спустится.

- А могу я здесь оглядеться?

- Пожалуйста, но только на первом этаже. У меня не было времени прибраться наверху.

Если Джеймсон считал, что на первом этаже он прибрался, то нетрудно было представить, что же творилось наверху. Нетронутая пыль скопилась в каждом углу, хрустальные люстры затягивала паутина. Дом был слишком велик для того, чтобы один человек мог его толком пропылесосить. Здесь было в десять раз холоднее, чем в занудвилльском особняке, и царило еще большее запустение. Неровные доски пола коробились от сырости, на стенах коридора, в который я вышла, не было никаких картин. Старые обои выцвели, запачкались и отслаивались.

В комнатах, в том числе и в той, которая могла бы служить гостиной или библиотекой, не было мебели. Исключение составляла лишь столовая, посреди которой стоял длинный прямоугольный каменный стол, а по оба его конца - два старинных стула с черной бархатной обивкой.

Джеймсон запретил мне подниматься на второй этаж. Я стояла у подножия широкой лестницы, откуда видела лишь окно, расположенное в конце первого пролета и занавешенное ярко-синими шторами. Мне хотелось знать, что же находилось за двумя другими пролетами, которые не были видны снизу. В конце концов я решила, что у меня есть время, пока Джеймсон накрывает на стол, и нарушила запрет.

Мурашки пробегали у меня по коже, когда я быстро шла по узкому пустынному коридору, открывала дверь за дверью и заглядывала то в спальни, то в кладовки. Мои шаги эхом отдавались в пустых помещениях, прямо как в пещерах. Если комнаты особняка были заполнены старинной мебелью, книгами и вазами, то в здешних помещениях напрочь отсутствовала какая-либо память о прошлом. Лишь в одной дальней каморке я обнаружила кровать и кедровый комод. Надо полагать, это была личная спальня Джеймсона.

Я тихонько закрыла за собой дверь комнаты этого чудика, приметила что-то непонятное, свисающее с потолка коридора, и с интересом пригляделась. Короткий конец крепкой белой веревки спускался из квадратного потолочного люка. С пола до него нельзя было дотянуться, но я решила, что смогу ухватиться за веревку, если подпрыгну. Вообще-то мне стоило бы поскорее вернуться вниз, но не таков был мой характер.

Я подпрыгнула, но даже не задела веревку, со второй попытки сумела прикоснуться к ней, ну а уж с третьей захватила пальцами кончик, потянула его изо всех сил и зажала веревку в кулаке. Люк медленно, со скрипом открылся. Из него выдвинулась складная лестница вроде тех пожарных, какие выходят на задние улочки Нью-Йорка. Удивительно, но деревянные ступеньки оказались в хорошем состоянии. Возможно, прежние арендаторы вообще не интересовались темным чердаком и не пользовались этой штукой.

Я осторожно поднялась по лесенке, горя желанием узнать, что же находилось там, наверху. Луч, проникавший со второго этажа, словно маленький прожектор, освещал часть пыльного чердачного помещения, размерами напоминавшего спортивный зал. Чердак выглядел таким же заброшенным, как и комнаты, расположенные под ним. В самой дальней наклонной стене имелось маленькое круглое окошко, сквозь которое проникал свет.

Я на цыпочках подошла к нему, увидела рядом старинный резной шкаф из неокрашенного дуба и тщетно подергала запертую дверцу, за которой могли храниться жуткие тайны, потом огляделась, приноровилась к сумраку, различила в тени черную деревянную межкомнатную перегородку, подкралась и заглянула за нее.

Мне с трудом удалось разглядеть ночной столик, на котором стоял оловянный подсвечник с оплывшей свечой. Позади него виднелся мольберт, покрытый тканью, вокруг которого были разбросаны всякие рисовальные принадлежности. Потом мне вдруг показалось, будто на меня смотрело собственное отражение. Это был мой портрет, написанный Александром и всегда стоявший на прикроватном столике в особняке. Здесь же чернел самый обычный гроб.

Я знала, что в нем спит мой возлюбленный вампир, прижалась ухом к холодной крышке гроба и расслышала приглушенное дыхание. Во всяком случае, мне так показалось. Сердце мое билось в унисон каждому вздоху.

Солнце уже заходило, что ощущалось по медленному уменьшению ширины луча, падавшего в чердачное окошко. Вот он уже высвечивал лишь столик, потом истончился до карандаша и совсем растаял. Теперь света, проникавшего разве что через открытый люк, в помещении осталось совсем мало. Мне снова пришлось привыкать к сгустившейся темноте.

Тут в гробу послышалось шевеление.

Я отступила на шаг и, как нарочно, наткнулась ботинком на гвоздь, торчавший в нижней части деревянной перегородки. Несколько мгновений мы, то есть я и эта легкая перегородка, раскачивались взад-вперед, находясь на грани того, чтобы грохнуться на пол. Мне кое-как удалось восстановить равновесие, удержать перегородку и вернуть ее в исходное положение. Я перевела дух, заглянула в щелку между планками, и сердце мое заколотилось еще сильнее.

Крышка гроба начала медленно подниматься, встала вертикально и заслонила от меня то, что находилось внутри. Я не видела за ней ни руки, ни пальцев, поднимавших крышку, вообще ничего, не смогла утерпеть, обежала перегородку и подскочила к гробу.

Прямо на меня смотрел заспанный Александр.

С перепугу я взвизгнула. Он тоже растерялся. Его шоколадные глаза вспыхнули кровавым огнем.

- Рэйвен?…