Мария Быстрова - Афера в Темную ночь [litres]

Дикельтарк. Площадь Пяти флагов

Флориан Келерой

От жары не спасало ничего. Ни лимонное мороженое, противно щиплющее язык, ни фонтан, бивший на пятиметровую высоту. Брызги рассыпались золотистыми искрами, слепили. Казалось бы, через неделю начнется август, а дождей все нет и нет. Еще этот новый корсет слишком сильно затянула.

Бланш, судя по всему, отвлекалась успешнее. Иногда до меня долетали исходящие от нее ощущения непривычной наивной радости, смешанные с ароматом клубники. Впрочем, радость эта едва прикрывала тревогу, невидимыми путами оплетавшую сердце подруги.

– Все пройдет как по маслу, – решила подбодрить ее я.

Она пожала плечами.

– Почему нам сказали явиться последними?

Мне тоже это не нравилось. Ладно Крашель… Лорд-директор – человек занятой, его полагалось опросить первым, но Жизель… Эта стерва там уже два часа и наверняка налгала столько, что до вечера замучаемся ее наветы опровергать. Особенно если у Арклина остались подозрения после ментальных манипуляций подруги.

– Ну мало ли… – беспечно улыбнулась я. – Не думаю, что есть из-за чего переживать.

Бланш облизнула розовый шарик мороженого, усыпанного орехами и ягодами, и проницательно констатировала:

– Ты врешь.

Ничего-то от нее не скроется.

– Ой, да ладно. Если бы все было так страшно и твои фокусы разоблачили…

– Ты говоришь это пятый раз сегодня. Все нормально, Фло. Расслабься. – Она прикрыла глазки и медленно, с наслаждением принюхалась, очки блеснули на солнце. – О, рожок пахнет ванилью и яблоком. Знаешь, надо испечь яблочный кекс. Да, пожалуй, я хочу кекс. И покрыть его облаком из крема, таким высоким, немного хрустящим, с карамелью…

Моя милая подруга, похоже, безнадежно перегрелась на солнце. Как можно думать о какой-то выпечке, когда мы сейчас пойдем ТУДА?! И неудивительно – сегодня она облачилась в черную блузку, черную юбку и подпоясалась широким кожаным ремнем.

Я удивленно покосилась на нее и снова уставилась на вход в центральное отделение правопорядка, затем на банк. Не то чтобы опасалась заприметить там одного невоспитанного приезжего аристократа – нельзя же быть настолько невезучей! Или можно? Взгляд сам собой притягивался к стеклянным дверям. А вдруг? Отсюда я увижу его первой. Почему-то это казалось важным. Хотя если рассуждать разумно, это все чушь, и необходимо выкинуть ее из головы.

– Ты проверила нанятый Беатрисой персонал?

От кулинарных мечтаний Бланш отвлеклась с неохотой.

– Да. И даже переговорила с некоторыми. Ничего особенного. Обычные люди. Кстати, забыла сказать. Жизель привезла сюда документы по новичкам, так что… вы с мистером Арклином мыслите схожим образом.

– Потому что я деструктор, как и этот отмороженный.

Линзы ее очков увеличивали и без того большие зеленые глаза.

– Почему ты называешь его отмороженным?

– Ничего не могу с собой поделать. Такие ассоциации возникают. Всего лишь рядовой инспектор, а весь такой высокомерный, напыщенный, физиономия каменная и взгляд этот ледяной. Брр! – Я поморщилась. – Хочется его горячей водицей окатить. Чтобы оттаял слегка. Ожил.

Бланш рассмеялась, напряжение, витавшее вокруг, почти развеялось, как вдруг…

Мое сердце словно колючие тиски сжали.

Угроза! Рядом угроза!

Ох! Это не мое ощущение… Чужое! Менталистка уже обернулась к людям, двигающимся от шлагбаума до дверей.

– Что?! Что случилось?! – вскочила я на ноги.

Эмоции подруги схлынули так же быстро, как и появились. Она осторожно сняла очки, затем задумчиво посмотрела на недоеденное мороженое, прислушиваясь к себе. Я не унималась:

– Бланш, что это сейчас было?!

– Не знаю, Фло… – отозвалась она растерянно. – Какое-то неестественное чувство. Как будто… Кто-то… Нет… Не пойму никак… Слишком мимолетное… Не пойму… Или я нервничаю. И надо это признать!

Я подозрительно уставилась на прохожих, но никого особенного не обнаружила. Горожане как горожане, в основном рабочие, клерки, иногда аристократы… знакомых не видно. Зато из распахнутых дверей выпорхнула довольная Жизель. Поправив лямку портфеля, она заторопилась к стоянке экипажей.

– Пора, – глухо сообщила я. – Соберись и идем. Мы вместе.

Подруга снова мигнула затаенной паникой, вздохнула, и все прекратилось. Ее сознание схлопнулось, больше не выпуская переживания наружу.

– Отлично. Вот так и продолжай. Ты справишься.

Через две минуты мы входили в логово наших «врагов» – в центральный департамент правопорядка. Мрачное серое здание напоминало тюрьму, колонны вдоль фасада показались частоколом, а длинный ряд широких фрамуг под карнизом – окошками в камерах. Никогда не думала, что сунусь сюда по доброй воле.

Гвардейцы на проходной внимательно изучали наши браслеты и повестку Бланш. Меня вообще не хотели пускать, даже фраза: «У меня есть что сообщить следствию», – слабо подействовала, и, только сверившись с какими-то записями в журнале, они наконец посторонились.

Внутри было тесно и шумно, как на ярмарке в праздничный день. Посетители штурмовали дежурных заявлениями, сотрудники департамента сновали туда-сюда. Льющегося из узких арок света не хватало, чтобы разогнать сумрак в этом огромном павильоне, и под потолком по кругу летали десятки трескучих сияющих шаров. Когда один такой проплывал над головой, воздух наэлектризовывался и покалывал кожу.

– Сказали идти наверх. – Менталистка уже пробилась к лестнице, я тенью следовала за ней. – Мистер Арклин работает в восемнадцатом кабинете.

Навстречу спускались агенты в черной униформе с браслетами некромантов, за ними группа боевиков. Первые увлеченно беседовали, а вот вторые выглядели не такими воодушевленными. Я брезгливо поморщилась. Труповоды. Сколько хвалебных статей написали наши газетки об их доблестных действиях во время войны и зачистки. Герои прямо-таки! Самоотверженные и угнетенные! Только я все равно не понимала, как можно с упоительным восторгом разделывать свежих мертвецов, а потом делать из них марионеток и играться с ними.

– Кажется, это где-то здесь, – неуверенно произнесла Бланш, шагая вдоль решетки-ограждения мимо одинаковых дверей с табличками.

Ну конечно. Вот номерок. Умеет же она до восемнадцати считать. И если мы будем тут долго топтаться, хозяин кабинета это заметит. Я нацепила на лицо дурацкую улыбку. Пусть думает, что я бесконечно счастлива его лицезреть.

– Давай.

Подруга нажала на дверную ручку.

– Можно?

Захлопав глазками, я чуть ли не выпрыгнула из-за ее плеча.

– Доброго дня, инспектор!

Отвлекшись от изучения бумаг, Арклин испытующе посмотрел на нас. Стало зябко. Брр! Говорю же, отмороженный! Короткий кивок предназначался Бланш, а вот меня осматривали долго и с сомнением. Не верит, что свидетели сами с распростертыми объятиями бегут давать показания такому противному типу? И правильно!