Ольга Валентеева - Великая ночь [litres]

– О чем ты думаешь? – вдруг спросила она.

– Ни о чем, – ответил я. Так и принялся рассказывать!

– Да? А смотришь на меня уже несколько минут. Может, прогуляемся немного? Мне надоел этот дом.

– Нет.

Никаких прогулок! Я ее сюда притащил, мне за ней и присматривать. И искать Хайди по всей столице тоже не входит в мои планы.

– Ты стал суровым, – усмехнулась моя иль-тере. – Целители не должны быть такими.

– У меня был хороший учитель.

– Как лестно.

Хайди все-таки отвела взгляд. Время было уже позднее, а мы все сидели здесь, и я не знал, что будет дальше. Не видел выхода из этого тупика. Оставить ее с Джефри не могу. Помочь сбежать? Тоже нет. А что будет, если Джефри ее отпустит? Согласится ли Хайди на тот вариант, который при определенных условиях я мог бы предложить?

– Идем спать. – Я поднялся с кресла. – Надо отдохнуть.

Хайди не стала перечить. Мы прошли в отведенную мне комнату – свободных спален в доме не осталось, видимо, и Хайди «поселили» со мной. Точнее, как-то так само собой получилось.

В спальне было темно. Плотные шторы пропускали свет Инга и Форро внутрь. Я зажег тусклый светильник, ослабил ворот рубашки. Хайди присела на край кровати. В предыдущие дни было как-то не до сна, и сейчас я думал, стоит ли спать с ней рядом или…

– Так и будешь стоять? – поинтересовалась иль-тере. – Или я вдруг начала тебя смущать?

– Не начала, – ответил я, снимая рубашку. Желание отдохнуть оказалось сильнее чего бы то ни было. Да и мы с Хайди провели столько ночей вместе, что она права – стыдиться нечего. Сама она не торопилась переодеваться ко сну.

– Поможешь со шнуровкой платья? – попросила миролюбиво.

– Помогу.

Хайди поднялась и повернулась ко мне спиной. Я дернул за тугие шнурки, и пару минут спустя платье упало к ее ногам. Выглядело… соблазнительно. Только после пары бессонных ночей и двух вытащенных с того света мужчин было не до соблазнов. Я лег к стене, оставив Хайди половину широкой кровати.

– Погаси светильник, когда будешь ложиться, – сказал, закрывая глаза.

Комнату окутал мрак, зашелестело одеяло. Теплая ладошка Хайди коснулась моей груди.

– Ты был в больнице. Как там Джефри? – впервые с моего возвращения оттуда спросила она. Втайне надеялась, что «любимый» муж отправится к Форро?

– Скоро будет здоров, – ответил я, охлаждая ее радость.

– И что мы будем делать?

Как? Как мне во всем этом разобраться? Если я люблю ее и ненавижу одновременно? И ни на монету не верю…

– У меня есть варианты, – сказал ей. – Например, та вакцина, которую использовали на Стефане. Скажи, ты бы смогла обменять свою магию на свободу?

– Нет! – Хайди резко приподнялась на локте. – Ты хоть понимаешь, о чем спрашиваешь?

– Я предлагаю тебе шанс. Если Джефри поймет, что ты для него неопасна, он согласится на расторжение вашего брака. Конечно, ты уйдешь ни с чем, но хотя бы уйдешь.

– Нет, Макс. Этот вариант не подходит, ищи другой, – заявила она. – Да и вообще…

– Еще скажи, ты не думаешь о мести, – перебил ее я.

– Я думаю о том, чтобы выжить, – резко ответила Хайди. – И прекратить эту бесконечную череду унижений раз и навсегда. Меня не интересует Джефри Морган. Я не собираюсь гоняться за его призраком с кинжалом в руках, если ты об этом. Да, мне хочется, чтобы он ответил за содеянное, но куда больше хочется оказаться как можно дальше от него. Забыть это имя раз и навсегда.

– Я тебе не верю.

– Так поверь!

Если бы все было настолько просто…

– Мы можем уехать отсюда, Макс, – горячечно заговорила Хайди. – Куда угодно… Тианест, Рандсмар. Да хоть окраины Тассета! Где никто не будет знать, кто мы.

– Это тебя ничто не держит, – напомнил я. – А у меня семья.

– Семья? – Хайди едва не рассмеялась мне в лицо. – Кто? Этот мальчишка, который без иль-тере не способен даже обратиться?

– Да, Эжен мне как брат. И его родители – моя семья. Только, думаю, ты не сможешь понять, как это – принять чужого человека в свой дом просто потому, что иначе он погибнет. Кристин Айлер спасла мне жизнь, когда стала моей иль-тере. И за все это время я ни разу не почувствовал себя в ее доме лишним. Хотя я не был последователем Инга, Хайди, тебе ли не знать.

– Мягко сказано, – хмыкнула она.

– Я учился на твоем примере. Но глупо винить во всем тебя, у меня своя голова на плечах. Только любовь слепа. Особенно первая.

– Не знаю. – Я скорее почувствовал, чем увидел, как Хайди пожала плечами.

– Откуда тебе знать?

– Если ты считаешь, что я ничего к тебе не испытываю, то ошибаешься.

– Не знаю, чего мне бояться больше – твоей любви или безразличия. – Я едва не рассмеялся.

– Да уж, ты стал другим человеком, Макс.

– Это разговор по кругу. Он лишен смысла.

– Почему?

– Давай спать.

Я отвернулся лицом к стене. Почему? Потому что функция «любить» в Хайди эо Лайт в принципе не заложена Ингом и Форро. Был ли в ее жизни хоть кто-нибудь, кого она действительно любила? Не была одержима, как Нэйтом? Не использовала, как меня? А именно любила? Видимо, нет.

Хайди придвинулась ближе. Я ощущал ее дыхание, и сон бежал куда-то, а меня качало на волнах противоречивых чувств: от желания обладать ею до ненависти. Пусть разводится с Джефри и уезжает из Тассета. Я даже не буду знать куда. Но…

Тонкие пальчики Хайди прочертили дорожку по моему боку, груди, спустились к животу. Она играла в свою привычную игру. Лучше всего на свете Хайди умела соблазнять.

Я развернулся к ней и тут же ощутил губами губы. Сладко, пленительно. Магия тут же откликнулась: мне надо было восстановиться. Но дело ведь не в магии, а в том, что я не представлял любви без этой пытки полуравнодушием-полунежностью. Я тоже не умел чувствовать иначе.

– Ты мой, – шепнула Хайди уверенно.

– Нет, – ответил я.

– Не ври.

И снова поцеловала, прижалась всем телом, вызывая мурашки, потерлась. Безумие, да и только… Но я ответил на поцелуй. Прижал ее к кровати, заново изучая и узнавая губами, изгибами тела, руками. Всем, чем мог. А Хайди позволяла – иначе не назовешь. Ей был нужен ключ к свободе. И самое смешное, она ведь его получила.

Утром же все пошло своим чередом: я лечил Стефана, заодно изучая, как неизвестная вакцина подействовала на его организм. Кроме отсутствия магии, других отклонений не находил. Да и от примененного препарата почти не осталось следов. Значит, это именно блокиратор. И, скорее всего, отец Стефана точно знал, какого результата добьется. Занятно – и страшно. Равнодушие Клода эо Тайрена оставалось для меня чем-то непостижимым. Ладно, укоренившееся в Тассете пренебрежение иль-тере к ай-тере. В какой-то степени оно было для меня понятно. А здесь… Ненависть к собственному ребенку. Более того, Стефан делал то, что хотел от него отец, и все равно разочаровал. Выглядело как: «Я дал тебе силу, я же ее и забрал». Страшно.