Любовь Свадьбина - Попаданка в академии драконов 3

Знак рода Арендара пылает на моём запястье, обрастает символами драконьего языка, прорисовывает тонкими линиями чешуйки, но они быстро гаснут. Кажется… меня выбрали? Артефакт меня выбрал?

Арендар обращает ко мне громадную голову, сияющий расплавленным золотом глаз, почти сливающийся с блестящей чешуёй в брызгах чёрной крови.

Саран шагает на вестников, плевками обращая тех в лёд. Арендар разворачивается. Поднявшиеся от него вихри раскалывают эти «статуи» вдребезги.

Саран поднимается в воздух, кружит над академией. Снова разражается криком.

Золотой Арендар бросается на вестников. В такой броне он кажется огромным, втаптывает их в землю, рвёт зубами. А потом направляется ко мне.

Вокруг нас вспыхивают золотые потоки, искрятся, будто их коротит. Арендар бежит ко мне. На ходу обращается человеком, обнимает:

— Моя, моя!

Нас окутывает золотое пламя. Оно больше не жжёт — в нём тепло, уютно.

Мы перемещаемся в ало-чёрные покои с золотыми узорами на коврах.

— Охну, — Пушинка валится на спину и поднимает лапки, словно изображающий мёртвого зверёк. — Охни-нахни.

Прокусив запястье, Арендар с безумным видом протягивает его мне, почти прижимает к губам.

— Пей, хоть каплю, — требует он.

Так…

Стоп.

Это он меня сейчас напоит, глотнёт мою кровь — и начнётся брачная ночь? Прямо сейчас, когда там академию и город разносят?

У меня дёргается глаз.

И как-то страшно становится.

— Арен, там… там студенты в опасности и нарнбурнцы, король Озарана ранен, там Ника, Дарион, остальные. Мы должны им помочь.

Ответом мне — звериный рык.

— Никто к тебе не подойдёт, — утробным голосом обещает Арендар. — Ты моя.

Кажется… кажется, он не в себе. Делаю первое, что приходит в голову — отвешиваю звонкую пощёчину. Охаю от боли в руке. Щека Арендара краснеет лишь слегка, но в глазах появляется осмысленное выражение.

— Арен… — Я немею от страха: а что, если его там убьют?

Провожу пальцами по его виску — даже царапины не осталось от недавней раны.

Мы смотрим друг на друга мучительно долгое мгновение. Я не хочу им рисковать, там, в академии, другие драконы правящего рода, но смогут ли они остановить вестников в Нарнбурне?

— Отца позови с собой, — севшим голосом прошу я. — Так вы быстрее справитесь.

И отступаю. Севшая Пушинка жалобно смотрит на Арендара.

Кивнув, он исчезает в языках золотого пламени. А я… мне хочется головой биться об стену: ну почему я такая бесполезная? Почему мы так поздно получаем оружие? С призванным оружием я могла бы сражаться там, а вместо этого…

Подойдя к окну, отдёргиваю алую портьеру.

Похоже, я в башне.

Внизу расстилается огромный парк, обнимающий комплекс зданий и башен из белого, алого и чёрного камня с золотой отделкой. За ними — бескрайнее море. В парке много ажурных шариков на высоких ножках, кажется, это беседки.

А большое сложное здание — похоже, это императорский дворец.

От сгрызания ногтей меня спасает то, что грызу я уголок подушки. От страха за Арендара голову будто сдавливает стальным обручем, а вместо живота — чёрная дыра, в которую засасывает стынущее сердце.

Если с Арендаром что-то случится — я это почувствую?

Чем он занят столько времени?

Как там остальные?

Меня трясёт, и нежные объятия Пушинки успокоиться не помогают.

А потом в центре комнаты вспыхивает пламя, я подскакиваю, Арендар бросается ко мне, обнимает:

— Ты в порядке? Что с тобой? Что тебя пугает?

— Я боялась, что ты умрёшь, — обхватываю его за талию, вдыхаю родной запах, почти заглушённый вонью дыма и крови. — Как там все? Ника? Остальные ребята? Дарион?

— Нормально. — Отстранившись, Арендар суёт мне под нос прокушенное запястье, сверкает золотыми глазами. — Пора завершить церемонию.

— Какая церемония? Что там с Никой? Она жива?

У Арендара такое растерянное выражение лица… Сердце сваливается в желудок, ноги подгибаются.

— Она умерла? — шепчу сквозь слёзы.

— Не знаю! — Арендар прижимает меня к себе, судорожно гладит. — Я чувствовал, что тебе страшно, прямо из Нарнбурна сюда рванул, не знаю, что там в академии.

— Ну ты и! — стукаю его кулаком. — Если бы я была в опасности, я бы вызвала тебя через метку! Мне важно знать, как там остальные! Кто напал? Как так вышло? Я хочу знать, а не трястись здесь в неизвестности!

— Лера, ты моя избранная, — он обхватывает моё лицо ладонями, нежно смотрит в глаза, — тебе не надо об этом беспокоиться…

Оттолкнувшись от него, оказываюсь в ещё более крепких объятиях.

— Отнеси меня в академию! Немедленно!

— Там может быть опасно…

— Не буду пробовать кровь, пока не отнесёшь!

Грудь Арендара вибрирует от рыка, но он его гасит. Нервно поглаживает мою спину.

— Я серьёзно, — рычу ему грудь. — Я твоя избранная, а не бездушная кукла. Мне не будет покоя, пока сама всё не увижу. Академию, ребят, Нику.

Тяжело вздохнув, он зовёт:

— Пушинка, сюда.

— Пф. — Она спрыгивает с кровати и подбегает к нам, чтобы оказаться в кольце золотого перемещающего огня.

Едва пламя опадает, в нос ударяет запах дыма. Мы возле обломков стены. Поле рядом с академией в подпалинах.

— Вроде всё спокойно. — Обнимая меня за плечи, Арендар направляется в сторону женского общежития. Пожалуй, Нику в первую очередь следует искать там, и я спешу на поиски. Только бы Ника была жива! Только бы она уцелела!

Подставки для артефактов стоят пустые. От деревьев вокруг центральной площадки академии остались лишь обгорелые пеньки.

— Смотри же, какие они молодцы! — доносится от административного здания восклицание магистра Саториуса. — С меня девочкам косметика, а парням выпивка!

Кто-то нервно смеётся. В группке бледных студентов несколько из тех, с кем мы тренировали щиты. Магистр Саториус тогда грозился за плохие щиты косметику отнимать. Теперь, судя по его светящемуся лицу и обещаниям, они всё сделали правильно.

— Выпивка, это немного… непедагогично, — замечает растрёпанный Эзалон.

Но Саториус счастлив:

— Они же молодцы, такие щиты держали, что ни один студент не пострадал. Ты сам проставиться должен, — он похлопывает вздыхающего Эзалона по плечу, а тот уныло отзывается:

— Мы разоримся на ремонте.

— Да ладно, главное, все живы.

— Чем мы будем кормить студентов? — Эзалон оттягивает воротник. — Погреба с продуктами затопило, завалило…

Заметив нас, Эзалон и Саториус умолкают. Взгляды обоих устремляются на моё запястье, где золотом горит метка Арендара. Профессор и магистр слегка склоняют головы — и возвращаются к животрепещущей беседе.

— А винный погреб устоял? — интересуется Саториус.

Ответа нам уже не слышно. А среди прореженных деревьев показывается женское общежитие. Часть стёкол выбита, на углу — трещина. Но окно нашей с Никой комнаты цело.