Даниэль Зеа Рэй - Архангел

– Я знаю, что Алексей убил моих родителей. Его почерк. Его фирменный трюк. Потому что они выяснили, кто на самом деле в бюро предатель.

– У тебя нет ни одного доказательства, – Уоррен подошел ко мне.

– Найду языка – найду и доказательства. Он знает, кто такой Алексей. Он ему мстит так же, как и сети, как и Ригардам, косвенно замешанным в деле «Дженни Стэн». И будь я проклята, если этот психопат – не Ник Уэсли – сын агентов, погибших в поле после расследования смерти Дженни Стэн.

– Не слишком ли он хорошо обучен для подобных трюков? – спросил Уоррен.

– Ты о чем? – не поняла я.

– Я устал подсказывать, Полли. Мотив убийцы – не месть. Мотив – устранение конкурентов.

Я отступила от Уоррена на несколько шагов.

– Ты знаешь имя Пастыря сети черной жатвы округа Т.

Он молчал.

– Ты знаешь… – прошептала я. – Ты не знал, что твой брат тоже работает на сеть, но имя Пастыря тебе было известно… Твое задание – не обличить Пастыря этого округа. Кого ты на самом деле ищешь, Уоррен?

– Не «кого», а «что». Доказательства, Полли.

– «Мотив – устранение конкурентов», – повторила я и отвернулась от него. – Я что-то упустила. Чего я не знаю? Где я прокололась? – обернулась к нему.

– На имя Мэйю Соммервиль была куплена амнистия девятнадцать лет назад. Покупатель – Дерек Ригард. Он обналичил крупную сумму со своего счета и купил амнистию для Мэйю. Ригарды об этом знали и промолчали.

– Не-е-ет, – прошептала я.

– Да, – кивнул он.

– Она неприкосновенна. И если ее убить – сеть понесет наказание! Но убийство должно быть совершено на территории округа, подконтрольного сети! Поэтому Некто вызвал ее сюда! Но почему сеть покушалась на нее и Айени? Они же едва их не убили!

– Ты не те вопросы задаешь, Полли. Кто мог знать, что на Мэйю Соммервиль куплена амнистия? Кто знал, что Айени и Мэйю вступили в союз и стали архангелами? Кто заключил перемирие со службой маршалов и архиереями, подстроив аварию с участием Мэйю и Айени на автомагистрали? Кому было выгодно это перемирие? Кто отправил Альфреда на разговор с Мэйю, чтобы попытаться убедить ее и всех Ригардов покинуть город? Ты все не могла понять, как это дело связано с предыдущими. Выбрось из расследования трех ребят: Годфри, Джонса и Донохью. У тебя останется три стороны: Сеть, Ригарды и клан Алексис Ней. Если некто работает на Алексея, то остается две стороны: Ригарды и Сеть. А если понять, что подноготную семьи Ригардов Алексей знал с самого начала, ведь он был связным у погибших Уэсли в деле Дженни Стэн, то все становится предельно ясно. Почему Дженни Стэн погибла? Кому она мешала? Кому мешала Мэйю Соммервиль, амнистию для которой купил Дерек Ригард?

– Господи, – прошептала я. – Значит…

– Это грамотно поставленный спектакль. И зрители – не мы с тобой. Меня уже слили, а тебя оправили сюда, чтобы ты больше не рыла землю носом в поисках доказательств чьей-то вины. Это – спектакль для центрального контрольного бюро, для тех, кто приедет в этот город расследовать дело о войне кланов и серийном убийце после тебя. Я уверен, что изменение фоторобота в деле о пропаже Годфри – дело рук ребят Алексея. Они следили за нами. Они знали, что ты будешь все проверять и найдешь подмену. А потом выйдешь на меня. И если бы ты в это время не заявилась ко мне домой в пятом измерении, у них бы получилось скомпрометировать меня в твоих глазах. Вывести меня из расследования таким способом не удалось, и тогда меня слили сети как агента бюро. Ты права, нам нужно взять убийцу живым. Он – основной свидетель.

Я снова ощутила боль в сердце и прижала к груди ладонь.

– Тебе плохо? – Уоррен наклонился ко мне.

– Надо поговорить с Алексис и Мэйю. И с их союзниками.

– Плохая идея.

– В доме Одьена Ригарда сеть нас не тронет. Если мы с тобой правы – сейчас безопасно только там.

Алексис

В дверь настойчиво звонили. Одьен натянул штаны и пошел открывать. Я накинула халат и вышла в коридор. Мэйю и Айени уже стояли там.

– Это Уоррен Райт и Полли Шейнберг! – пояснила Мэйю, когда Одьен остановился у двери.

Открыл.

Уоррен Райт и Полли Шейнберг действительно стояли на пороге. И вид у них был странный: оба перемазаны белым песком.

– На улице нас скоро убьют, – произнес Уоррен. – Есть шанс, что в вашем доме не тронут.

– Проходите, – Одьен посторонился.

Полли выглядела неважно. Было видно, что ей плохо. Черты лица заострились, кожа бледная, губы синюшные. Кажется, ей нужна помощь. Я прыгнула во второе. Рассмотрела Поток. Не знаю, что с этими двумя приключилось, но Поток их потерял былой лоск, а точнее, интенсивность цвета. Истощение на лицо. Я протянула руку к Полли и пробила ее оболочку. Она тут же дернулась во втором, а следом за ней «очнулся» и Уоррен Райт.

– Спасибо, но не нужно, – Полли обрушила мой канал и выставила щит. – Я восстановлюсь.

– Пока что ты не восстанавливаешься, в отличие от него, – я кивнула на Уоррена, к Потоку которого со всех сторон тянулись тонкие нити из окружающей материи.

– Спасибо, я в помощи не нуждаюсь, – повторила Полли.

– Как скажешь, – я вернулась в первое. – Одьен, пожалуйста, завари всем нам кофе, а я пока попробую приготовить завтрак. И позвоню Алексею.

– Алексею звонить не нужно, – Полли разулась. – Он все узнает сам.

– Не уверена, что узнает, – ответила я.

Полли внимательно на меня посмотрела, затем повернулась к Мэйю и прошипела:

– Ну и дура же ты!

– Она все сделала правильно! – ответила я. – Это у тебя какие-то свои игры, и это ты сейчас здесь помощи у нас попросила, а мы тебе не отказали!

– Алексею звонить не нужно, – Уоррен Райт прошел мимо меня. – Дежурная смена у дома доложит ему, что мы к вам приехали. А прослушка в доме поможет восстановить хронологию.

– Прослушка? – не поняла я.

– Думаешь, он тебя не слушает? – Уоррен остановился рядом со мной. – Я бы слушал. А уж он тем более слушать будет.

Между нами втиснулся Одьен и заслонил меня.

– Ты в моем доме, Уоррен. И говоришь с моей… …женщиной. Не стоит зарываться. Сходите с мисс Шейнберг в гараж, отряхните одежду и возвращайтесь. Я приготовлю вам кофе, а Алексис сделает завтрак.

– Где дверь в гараж? – спросил Уоррен.

– За твоей спиной, – ответил Одьен.

– Пойдемте, мэм, – он взял Полли за руку, открыл дверь в гараж, и они вышли.

Мэйю почесала волосы на затылке и злобно посмотрела на меня.

– Вот спасибо тебе!

– Не за что! – ответила я и пошла на кухню.

Не знаю, из-за чего я злилась больше. Из-за того, что все вокруг настроены против Алексея, или из-за того, что Одьен классифицировал меня как «его женщину». Я поняла, что в каком-то плане завидую Мэйю. Для окружающих и всего общества она была невестой Айени. А я для Одьена – сожительницей. В приемном отделении больницы всегда спрашивают, с кем можно связаться из родственников в случае необходимости, то есть в случае, когда дела будут очень плохи. И люди называют имена своих жен, мужей, женихов и невест, родителей, братьев и сестер. Но крайне редко они диктуют номер любовников или сожителей. А когда случается плохое и любовник или сожитель приходит в больницу, врач разводит руками, ибо с юридической точки зрения эти люди для врача – «никто».