Даниэль Зеа Рэй - Жертва

– Тогда, почему ты меня бросил? – я внимательно смотрела на него.

– Потому что ты сделала вид, что для тебя это ничего не значит.

– Я сделала вид?! – возмущению не было предела. – Ты сказал, что не хочешь отношений! Ты обвинил меня во всех грехах! Ты пришел сюда вчера и оскорблял меня! Ты смеялся и унижал! А теперь, значит, во всем виновата я?!

– А что я должен был сделать?! После того, чем мы занимались в душе, ты не пришла ночевать ко мне. Ты не зашла ко мне в кабинет. Ты не попросила подождать тебя после работы и просто сказала «до свидания», словно чужим я был для тебя. Ты отводила взгляд, когда я смотрел на тебя, и делала вид, что стыдишься того, что произошло.

– Ты разбудил меня, обращаясь ко мне на «вы»! – выпалила я.

– За моей спиной стояла Николетт! Как я должен был обратиться к тебе?!

– То есть, ты решил, что раз уж я на тебя первой запрыгнула, то и дальше тоже прыгать должна сама?

– Ты спала с моим братом и обязана была определиться с выбором! – рявкнул он.

– Я не спала с твоим братом! – руки от злости буквально тряслись.

– Но я ведь тогда думал по-другому… Если бы ты ко мне пришла, я бы понял, кого из нас ты выбрала. Но ты не пришла! Сделала вид, что ничего между нами не было. Как я должен был себя вести? А потом ко мне заявился Айени и попросил образумиться. Он заявил, что ты палач и, по всей видимости, в нашем роду появился еще один Desima. Софи Крейн мертва, а ее муж в бегах. А у тебя нет связанного хранителя, который мог бы защитить. Разговор был долгим. В итоге, мы едва не подрались. Когда нам сообщили, что муж Софи найден мертвым в туалете на сервисной станции близ С., Айени поехал к тебе, а я поехал к Гоаре, чтобы она по своим каналам помогла узнать подробности дела. Вчера, кстати, она приезжала ко мне мириться.

– Ты и с ней умудрился поругаться? – спросила я.

– Не без этого. Но я быстро отхожу, как и все хранители, – добавил он.

– Значит, ты считаешь, что я твоя Aisori?

– Ты любишь меня? – вдруг спросил он и сильнее сжал мою ладонь.

Я встрепенулась.

– Что, прости?

– Ты меня любишь? Это простой вопрос. Любишь или нет?

Я даже не сразу поняла, что нужно говорить. Несколько раз я открывала рот, но ничего ответить так и не смогла.

– Сложно, правда? Сказать тебе, что ты моя Aisori, тоже непросто.

– Ты мне этого не говорил.

– Ты моя Aisori, – произнес он.

– Перестань!

– Ты моя Aisori, Алексис! – он повысил тон. – Но, кто я для тебя? По-честному ответь. Глядя мне в глаза. Кто я такой для тебя?

– Ты хранитель, Одьен. Профессиональный убийца, созданный природой для того, чтобы защищать или уничтожать таких, как я.

– Значит ли это, что ты меня боишься? – его глаза резко потемнели, и я вырвала ладонь.

– Когда ты теряешь над собой контроль и погружаешься в пучину эмоций, о чем свидетельствует изменение цвета твоих глаз, я действительно тебя боюсь.

– Ты всерьез полагаешь, что я могу впасть в ярость и причинить тебе вред? – с сомнением произнес он.

– Хранители – самые эмоциональные представители метафизических рас.

– Зато палачи – самые хладнокровные, – он с прискорбием улыбнулся. – Я говорю, что люблю тебя, а ты отвечаешь, что боишься меня и называешь «убийцей». Ты ведь тоже убийца, Алексис. Гораздо более изощренный, чем я.

– Но ты меня не боишься, – я отвернулась.

– Нет.

– А стоило бы, – вздохнула я.

– Мне наплевать, что ты палач, – тихо произнес он. – Когда я к тебе прикасаюсь, становится неважным, кто ты такая, и кто я такой. И, если ты не знаешь, любишь меня или нет, я сделаю все для того, чтобы ты не смогла жить без меня. Потому что ты – моя Aisori, и я тебя люблю. Так что приготовься к тому, что я буду постоянно приставать к тебе в надежде, что ты не ответишь мне «нет». А если ответишь «нет», я буду приставать снова, пока ты не скажешь: «Да».

– Собираешься добиваться меня во что бы то ни стало? – я повернулась лицом к нему.

– Да, – он кивнул. – И назад не отступлю.

– Не зарекайся, – посоветовала я, хотя, Бог свидетель, его слова ласкали меня похлеще поцелуев.

– Мои глаза сейчас темные? – спросил он.

– Темнее ночи.

– Это потому, что я тебя очень сильно хочу.

Я опустила взгляд на его боксеры. С такими доказательствами во вранье не обвинишь, это точно!

– Могу я тебя поцеловать? – произнес настолько тихо, что я едва разобрала слова.

– Нет, – ответила я, и сама припала к его губам.

Его руки прикоснулись к моим волосам и запутались в них. Его губы и язык рассказали мне, кому я принадлежу на самом деле. И я не могла не признать этого. Я хотела стонать, показывая, что он сильнее. Я хотела чувствовать его на себе, в себе и не иметь возможности противостоять этому.

Его руки скользнули под мою майку и, сжав талию, толкнули меня на кровать. Мои пальцы заскользили по его груди, спускаясь на живот. Мышцы напряглись под ними, и я оцарапала кожу ногтями. Его тело… Оно было безупречным. Оно было идеальным. Его ладони погладили мой живот под майкой и поднялись выше. Рывок – и майка больше не мешала ему. Еще один – и я осталась без спортивных штанов и белья. Мое обнаженное тело вминалось в матрац, изгибаясь, словно змея. Его руки прикоснулись к моей груди и сжали ее в ладонях. Я снова выгнулась и почувствовала, как он целует мою шею, поглаживая кожу языком. Я бы хотела сделать то же самое. Я бы хотела прикоснуться языком к его телу, но не могла. У меня не было сил.

И вдруг он остановился. Приподнялся, снял с себя боксеры и обнаженный сел передо мной. Он смотрел, даже не пытаясь прикоснуться. Что он видел? Что испытывал в тот момент?

Я смотрела на него и молчала. Я протянула к нему руки, но он не шевелился, не пытался приблизиться ко мне.

– Как тебя по-настоящему зовут? – вдруг спросил он.

– Алексис.

– Это имя для больницы. Для знакомых. Для моих родственников. Должно быть имя для меня. Только я буду так тебя называть. И только когда мы будем вдвоем.

– Я не могу его сказать.

– Назови, – пробормотал он себе под нос.

– Нет.

– Назови имя. Только его.

– Нет, – покачала головой я.

– Нет? – спросил он.

– Нет.

Он навис надо мной и прикоснулся к моему животу. Это было приятно, это обожгло. Он наклонился к моей груди и укусил за сосок. Он втянул его в рот и поманил языком. Он поднялся выше и поцеловал ямочку у шеи, оставляя прохладный след на коже от своего языка. Я глубоко вздохнула. Он провел носом вдоль пульсирующей жилки и зарылся им в мои волосы, вдыхая их аромат.

– Назови имя.

– Нет.

Я почувствовала, как его рука спускается по моему животу, как проскальзывает вниз и окунается во влагу между ног. Я едва сдержала стон. Захотелось выгнуться, прикоснуться своей грудью к его груди, но я сжала кулачки и не шелохнулась.

– Назови имя, – продолжал просить он, играя пальцами с моим клитором и скользя ими вокруг входа, грозя превратить мое тело в расплавленное олово и остудить его в следующий же миг.