Алла Биглова - Истинная для некроманта

А жаль. Из неё бы вышла отличная напарница. Бросил короткий взгляд и тяжело вздохнул. И любовница тоже.

Когда дошло дело до практики, профессор решила разделить всех по парам. Осмотрелся и усмехнулся. Нас чётное количество. Интересно, кто всегда был одним при таком раскладе?

С удовольствием подсел к Рьяне, приобняв её за спинку стула. Прекрасно знал, что сплетницам сзади только дай причину поболтать, и я с удовольствием её предоставил. Осознавал, что, как минимум, среди техномагов о нас судачили. Если не во всей академии. Симпатичные способные парни всегда пользовались популярностью у противоположного пола.

И как бы я хотел, чтобы их сплетни были правдой! Даже если не судьба, то воспользуюсь в свою пользу переговорками. Но так легко я сдаваться не планировал.

Мы приступили к практике, и Рьяна всячески пыталась избежать телесного контакта. Боялась попасть в мой плен? Но я уже прекрасно знал, что она почти попала. Или уж слишком искусно врала, целуя меня. Если так, это сделает её ещё лучшей напарницей.

Выжидал, наслаждаясь ситуацией. Наконец преподаватель сделала замечание, после чего незамедлительно последовал комментарий с задней парты. И я тут же выложил свой козырь на стол.

Мгновенно получил взгляд, который при должной магии был способен меня испепелить.

Наконец, настала моя очередь практиковаться. И я не постеснялся установить более тесный контакт на радость публики.

– Скажи же, это приятно, когда магия приятного тебе человека проходит через твоё тело? – прошептал я максимально соблазнительно, прекрасно осознавая как краснеют мои глаза.

Когда Рьяна осторожно прошлась своей магией по мне, я получил несравнимое удовольствие.

Рьяна долгое время молчала, глядя на меня.

– У тебя очень необычный дар, – наконец тихо прошептала она. – Что-то знакомое.

Видел, как она держалась из последних сил игнорируя мои шуточки.

– Сможешь его раскрыть? – прошептал тихо на ухо, едва касаясь кожи своими губами. – Я уверен, ты способна на это.

Мои действия мгновенно вызвали шушуканье на соседних партах.

– По мне так ты не помогаешь сплетнях о нас прекратиться, а, напротив, только разжигаешь их, – гневно заметила девушка, всё ещё продолжая настойчиво стоять на своём.

– Я властен, как прекратить их, так и сделать их правдой, – усмехнулся, отодвигаясь.

Мы получили высшие баллы, вновь сравняв счёт между нами. Остаток занятия провели в тишине, но руку я вновь положил на спинку её стула, подчеркнув всем парням в аудитории, что эта девушка моя. Позволил сплетницам сочинить ещё несколько небылиц.

После конца занятий нас вновь ждала та самая лестница. Я спустился бодрячком, потому что был готов и не к такого рода физическим нагрузкам. Заметил у лестницы запыхавшуюся Рьяну и поспешил приобнять её за талию. Она вздрогнула, но настолько опешила, что не стала вырываться.

– Не находишь методы женщины чересчур неправильными? Техномаги не артефактологи, они умнее, сильнее. Им приходится делать крутые штуки немагов ещё круче. А артефактологи... очень часто позёры, которые могут превратить спичку в боевое оружие, которым никто не знает, как пользоваться. Даже они сами.

Рьяна мрачно посмотрела в мои глаза. Я увидел в её взгляде понимание и согласие со мной. Но о нём она не скажет.

– Говоришь о себе в третьем лице, – фыркнула она.

– Ты сама отметила, что у меня другой дар. Разгадаешь? И да. Моё предложение остаётся в силе. Помоги мне, и я помогу тебе, – выпустил девушку, не желая этого делать, и неспешно удалился.

Глава двадцать пятая

Рьяна

Как бы мне не хотелось отрицать это, но я в какой-то мере была согласна с Эйдаром. Да что там! Если б о профессоре Мэлоун такое сказал кто-нибудь другой, я подписалась бы под каждым словом! Потому что наконец-то хоть кто-то был готов высказать мнение, что артефактология – наука, в целом, соседствующая с техномагией, – отнюдь не могла быть поставлена выше. И что важно не только обладать огромным запасом сил, а и уметь правильно им распоряжаться, так, чтобы не использовать слишком много, приберечь энергию на что-нибудь большее.

Если же слушать профессора Мэлоун, то можно подумать, что магу и вовсе не нужен разум. Ему достаточно обладать огромным количеством силы и желанием эту силу куда-нибудь приткнуть, и всё, дело в шляпе! Только если эта шляпа потом перевернется и дело прижмет к земле, можно не жаловаться, так ведь?

Но вот почему столь разумные, сознательные мысли высказывает именно Эйдар? Почему не кто-нибудь из других однокурсников, которые, впрочем, больше интересовались нашей несуществующей любовной историей, чем тем, что рассказывала преподавательница? И так было уж точно не только на лекциях профессора Мэлоун.

Я столько лет мечтала о том, что встречу кого-нибудь равного, с кем могу с таким же интересом обсуждать все магические тенденции, что-нибудь изобретать, а на самом деле…

Скривившись, я взвесила в руке кубик, который забрала с лекции. От него веяло моей магией - а это значило только то, что я прихватила с собой артефакт, наполненный чарами Эйдара. Его сила ощущалась сквозь тонкую пленку моих ограничителей, и мне в какой-то момент показалось, что я на себе ощущаю эту теплую и одновременно разрушающую энергию.

Странное дело.

Нет, всё же, я никогда не сталкивалась в точно таким даром вживую. Разве что в каком-то музее, например, той же артефакторики. Может быть, чем-нибудь подобным веяло от одного из артефактов? Но странно тогда, что я настолько хорошо запомнила энергетическую волну. Значит, и рассказ, сопровождавший артефакт, был очень интересным.

Но о чем именно речь? И почему я нормально не могу вспомнить?

Можно было посетить зал артефакторики, но я этого делать не стала. Вместо этого, все ещё отгоняя прочь мысли об Эйдаре, вернулась к себе в комнату. У моей соседки на сегодня были назначены отработки – второкурсница умудрилась прогулять какое-то занятие, – потому можно было уделить минут тридцать, а то и целый час таинственному передатчику, оставшемуся от Теренса.

Я добыла его из тайника, взвесила в руке и задумалась: а имею ли моральное право открыть? Или хотя бы попытаться? Любопытство было в этом случае моей слабой стороной. Я не хотела нарушать правила, но… Что же там? Почему оно так сильно заинтересовало Эйдара?

И с какой радости Барнетт никак не идет из моей головы?

Отругав себя за глупые мысли, я ещё раз примерилась к артефакту и решила: всё же попробую. Профессор Теренс, если не задумывал ничего плохого, не пострадает. В конце концов, даже если я увижу его тайное любовное послание или весточку родным, никому не побегу рассказывать об этом. Тихо закрою и постараюсь осторожно вернуть. Если же там что-нибудь жуткое…