Таня Свон - Кровь королей [litres]

Знаю, дело в чувстве меры, но пока даже нюхать алкоголь не хочу. Мне от него не лучше: боль не уходит, а лишь временно притупляется, чтобы потом вернуться, но уже вместе с виной.

По движению тени я поняла, что Нокс пожал плечами. Затем парень забрал у меня бутылку и сам отхлебнул из горла. Я слушала, как он пьет, глоток за глотком, а сама думала о том, как, должно быть, щиплет его разбитая губа.

– Тебя напугали эти следы, да? – Он невозмутимо поставил бутылку на место, будто и не трогал ее вовсе. – Боишься снова встретиться с низшими?

Его вопрос заставил задуматься, заглянуть в глубь себя и представить… Но не прошлое, в котором я уже сталкивалась с этими чудовищами, а возможное будущее. Что я испытаю, если окажусь лицом к лицу с тем, кто когда-то был человеком?

Отвращение. Ярость. Но никак не страх.

Меня пугали не монстры, а прошлое, в котором они лишили моих родных жизни. Меня трясло от мысли, что один из тех низших, что убил мою семью, мог прятаться в этих подвалах.

– Я не боюсь столкнуться с ними вновь, – наконец выдавила я, – я боюсь оступиться, проиграть или струсить. Боюсь, что из-за меня снова кто-то умрет.

– Ты ни в чем не виновата – раз. Этого не случится – два, – твердо припечатал Нокс. – Ты сильная.

– Это неправда. Я не умею ни призывать стихии, ни даже драться! Что я сделаю, если снова столкнусь с врагом? Вряд ли одного уверенного взгляда хватит, чтобы прогнать злобного вампира!

Нокс тихо прыснул, и я тоже улыбнулась, заразившись весельем чародея.

– Я могу научить тебя стрелять, – предложил парень так внезапно, что я потеряла дар речи. – Пули вернее любой магии. Хочешь?

Я кивнула, позабыв, что в темноте Нокс вряд ли заметит мое согласие. Опомнившись, выдохнула:

– Да, конечно, да. Только вот Хаген…

Нокс раздраженно вздохнул, явно сдерживая рвущиеся ругательства. Я же прикусила губу, вспоминая едкие слова принца. Хаген сказал, что Ноксу от меня нужен лишь Мергер. Но сам Нокс ведет себя так, будто забыл, что мы встретились только из-за могущественного меча, который сплетен с моей душой. Забыл о своем помешательстве и заключенном между нами договоре. Забыл о клинке, поиски которого были чуть ли не целью его жизни.

Кому верить? Принцу вампиров, которому я нужна для коронации? Или парню, что связался со мной только из-за ритуального клинка?

«Никому. Никому не стоит верить!» – верещало сознание, но я оставалась глуха.

– Теперь моя очередь задавать вопросы. – Я вгляделась в темноту, в воображении дорисовывая глаза цвета ртути, широкие брови, узкий нос и губы, покусанные и разбитые.

– Дерзай. Я весь во внимании.

– Что сказал тебе Хаген, когда Дакота увела меня от костра?

Снова это тяжелое молчание, а затем – низкий смех, больше похожий на прерывистое дыхание.

– Так и знал, что именно об этом спросишь. Но ладно. Честность за честность.

Сердце ускорилось, разгоряченная интересом кровь быстрее побежала по венам. Я чуть подалась вперед и затаила дыхание, ожидая ответа.

– Он сказал, что я негодяй и мерзавец. – Усмешка звучала в каждом слове, хотя я чувствовала, что это лишь защитная реакция. – Что я издеваюсь над тобой, зная, какая судьба уготована сэйки. Что я использую тебя, чтобы получить свое. Что я должен оставить тебя в покое, иначе…

– Иначе? – подтолкнула его я, но Нокс умолк.

Тогда я потянулась руками в темноту, к ладони мага, которую крепко сжала в своей.

– Он ударил тебя? – повторила вопрос и ощутила, как дрогнули его пальцы в моих.

– Что? Нет! – Нокс рассмеялся так внезапно, что я отпустила его ладонь и отшатнулась, стукнувшись спиной о холодную стену. – Губу мне разбил один из гостей бара, когда мы его задерживали.

Он врал. Я чувствовала это. Слышала в слишком высокой интонации, которая так несвойственна Ноксу. Ощущала в дрожи пальцев, когда еще не выпустила их из своих. А этот натянутый смех?

– И что же этот гость сказал тебе, когда, вдребезги пьяный, ударил по лицу абсолютно трезвого тебя?

Нокс хмыкнул, прекрасно поняв, что его раскусили. Он снова потянулся к полочке, на которой звякнули бутылки, опять сделал несколько глотков алкоголя. Будто иначе ему не хватало смелости произнести:

– Сказал, чтобы я больше не прикасался к тебе. Никогда.

Из легких будто одним ударом вышибли весь кислород, а из тела выкачали остатки крови. Я пошатнулась и привалилась к стене, чтобы случайно не рухнуть с тумбочки на пол.

– Он не смеет, – прошелестела одними губами. – У костра ничего не было…

– Хаген в это не поверил, – грустно отозвался Нокс. – Врезал мне за несостоявшийся поцелуй.

– Несостоявшийся? – переспросила, глупо приоткрыв рот.

– Ты была такой милой там, на поляне. Такой крошечной, беззащитной и трогательной. – Плавная, тягучая речь. Дыхание, пропитанное запахом алкоголя, который слишком быстро развязал Ноксу язык.

– Ты первый оттолкнул меня, – с обидой в голосе напомнила я Ноксу о нашем поцелуе на обочине у леса. – Сказал, что нам не стоит заигрываться.

– Помню. Поэтому и не стал целовать тебя у костра. Хотя очень, – он наклонился, и его дыхание до мурашек обожгло мою шею, – очень этого хотел.

В горле пересохло, будто я только что проглотила целый мешок раскаленного солнцем песка. Я не понимала Нокса. Но, что хуже, я не понимала саму себя. Губы горели от жажды поцелуя, тело томилось в ожидании прикосновений, но разум бился в агонии, умоляя бежать.

– Я не люблю тебя, – произнесла я с закрытыми глазами, хотя в темноте и так не видела ничего, кроме неразборчивых теней.

– Знаю, – прошептал Нокс, и мое сердце осколками усыпало опустевшую грудную клетку.

Почему… Почему так больно?

Немного помолчав, Нокс спросил:

– А Хагена? Его ты любишь?

Губ коснулась нервная усмешка. У нас уже был похожий разговор. Тогда я умоляла Нокса побыть со мной, чтобы хотя бы на одну ночь почувствовать себя живой в объятиях человека, которого выбрала сама. А что происходит сегодня? Я запуталась.

– Нет. Я не люблю его, – призналась, когда перед глазами предстали воспоминания минувшей ночи: грубые руки, холодный взгляд и зубы, оставляющие после себя пламя на коже.

– Знаешь, – пьяно протянул Нокс, а я напряглась. Его слишком быстро утягивало в алкогольный омут. – Очень обидно получать за то, чего не делал, хотя невыносимо этого хотел. Это вдвойне нечестно.

Его дыхание уже скользило по моей щеке и щекотало сухие губы. Я могла бы их облизнуть, но хотела, чтобы это сделал Нокс. Знаю, он пьян. Но и я далеко не в себе.

– Мы могли бы исправить эту несправедливость. – Я кожей чувствовала тепло губ, с которых совсем близко срывались такие дерзкие, неправильные, но манящие слова.

Я подалась вперед и приоткрыла губы, готовая позволить Ноксу стать моим дыханием на короткие мгновения жадного, иступленного поцелуя. Он еще не коснулся меня, не успел накрыть мои губы своими или скользнуть по ним кончиком языка, но я уже предвкушала жар и сладость. Плавилась изнутри, как податливый воск.