Ева Никольская - Домохозяйка для дракона [litres]

Пока натирала сыр, резала тонкими кружками сервелат и доставала маслины, расспрашивала Туманова про драконов вообще и про день первого оборота в частности, чтобы лучше представлять, с чем придется иметь дело. Учитывая этот самый оборот, при котором человеческие размеры меняются на драконьи, предложила накрыть стол в саду, раз там все равно лето.

– Уже осень, – вздохнул Арсений. – Промозглая и унылая. – Он повел широкими плечами, будто от прикосновения холодного ветра.

Бросила взгляд в окно, но ничего толком не увидела – темно же. Присмотрелась повнимательнее – действительно, осень: хмурое небо без звезд, голые силуэты деревьев, еще и дождь, похоже, моросит. По ощущениям, ноябрь, а не начало октября, как по календарю.

– Это Лем, что ли, чудит? – спросила, начиная замешивать тесто.

– Он. Если совсем в депрессию впадет, еще и мебель толстым слоем пыли покроется.

Во дела! Дом в депрессии… м-да.

– Это из-за меня, да? Встретил гостью розами, а потом разочаровался и загрустил? – пошутила, но без улыбки, ибо тема-то невеселая. – Неужели я ему настолько не нравлюсь?

– С чего вы взяли? – удивился Туманов.

– Ну… он же переживает. Из-за меня?

– Вы правы, он действительно переживает, – подтвердил мои худшие опасения собеседник. – Но не из-за вас, а ЗА вас.

– Это как?

Я повернулась, чтобы заодно спросить, где у Туманова лежит пергамент или фольга, да так и застыла с испачканными в муке руками, глядя на знакомую синюю бабочку на его плече.

Ну, здравствуй, депрессивная гадючка!

– Дух дома чувствует вашу душевную боль, но не знает, как вам помочь. Вы ему нравитесь, Лика Сергеевна, – сказал Арсений. – Верно, Лем? – спросил он бабочку. Та расправила крылья, и я прочла на них вполне себе конкретное «да».

Но как же тогда история с лестницей?

Догадка неприятно удивила… и восхитила тоже. Не на ту гадючку я, судя по всему, грешила. Споткнулась, чуть не упала… хм, зачем же Ярослав меня так самоотверженно спасал? Не прицепил ли он ко мне какую-нибудь следилку, как к отцу, или чего похуже, а потом сам испугался последствий?

– Арсений Романович. – Наскоро ополоснув руки, я подошла к нему. – Осмотрите-ка меня на предмет… – Бровь мужчины поползла вверх, как и уголок идеального рта. Вот черт! Это о чем он сейчас подумал-то? – На предмет каких-нибудь магических штучек, – закончила я свою просьбу, мысленно умиляясь тому, как спокойно об этом говорю и даже искренне во все верю. Не прошло и полдня!

– С удовольствием! Повернитесь спиной, Милалика.

Как-то очень уж радостно он откликнулся… и вопросов никаких не задает. Может, уже заметил на мне какую-нибудь бяку, но не сказал, решив придержать этот козырь на потом? А зачем?

Повернулась и замерла, ожидая его слов. Когда же моего позвоночника коснулись мужские пальцы, по телу пробежала дрожь, а в глазах потемнело. Давненько меня не трогали мужчины. А посторонние мужчины – вообще никогда. Первым порывом было отступить и выдать что-нибудь возмущенное, но я удержалась. Куснула губу посильнее, чтобы боль отрезвила, после чего нарочито спокойно поинтересовалась:

– А ощупывать меня при этом обязательно?

– А вы как думаете? – вопросом на вопрос ответил Туманов. Я думала, что нет, но развить тему мне не удалось. Легонько надавив на какую-то точку на пояснице, дракон сообщил: – Заклинание больной спины, простое, но неприятное. В спящем виде. Прибью паршивцев! – выдал он с чувством.

– Не надо никого… – Я запнулась, потому что вместо того, чтобы убрать руку, Туманов положил ее на мое бедро и, едва касаясь, провел ладонью ниже, до самой коленки. – А…

– Заклинание спутанных ног было отменено. Слишком поспешно и грязно – след остался, – произнес он задумчиво, а потом вдруг спросил: – Лика Сергеевна, когда вам последний раз говорили, что у вас очень красивые стройные ножки?

Ну, начинаются чудеса!

– Вы убрали эти, как их… – Я отошла от него на безопасное расстояние и снова занялась ужином.

– Заклинания-липучки, – подсказал дракон.

– Точно! Так их больше нет, я могу не бояться внезапного приступа радикулита? – усмехнулась, поражаясь коварству детей. Это уже не милые шалости, а откровенное покушение на мое здоровье и жизнь – могла ведь и шею сломать, сверзившись с лестницы.

– Да, я все убрал. И даже наложил парочку защитных.

– Так вот почему вы меня… – чуть не брякнула «поглаживали», но вовремя сообразила, что звучит это очень уж двусмысленно, и заменила на «ощупывали».

– Ощупывать вас, Милалика Сергеевна, одно удовольствие, – пошутил он, выделив интонацией первое слово. – Вы очень привлекательная женщина, – добавил серьезно.

– Льстите?

– Ничуть.

Он сидел, откинувшись назад, вертел в руках недоеденный бутерброд и внимательно рассматривал меня, что слегка нервировало. Решив сменить тему, начала расспрашивать его об иных, как называли сами себя все НЕлюди, живущие, как выяснилось, среди нас. За разговорами я не заметила, как успела наготовить кучу всего. Даже десерт сделала, естественно, из тех, которые на скорую руку.

Ужинать сели вчетвером. Дети, которым отец успел сделать очередное внушение, сначала были хмурые и недовольные, но, обнаружив вместо папиных бутербродов мою стряпню, немного оттаяли. Хотя Злата в попытке меня уколоть и заявила, что больше любит покупную пиццу, на что я предложила ей переключиться на спагетти, раз пицца не устраивает. Девочка так и сделала, подозреваю, из принципа. Серьезный противник. А ведь ей только двенадцать будет!

Когда у Арсения вновь зазвонил телефон (мама никак не желала оставлять сына в покое) и он, извинившись, отошел, я отложила вилку с ножом, промокнула салфеткой рот и внимательно посмотрела на детей, после чего спокойно проговорила:

– Я прекрасно понимаю, что вы всячески пытаетесь выжить меня из дома, господа Тумановы. Думаю, дело не во мне конкретно, а в любой посторонней женщине, которую вам навязывают в качестве опекуна.

– И в мужчинах тоже, – ехидно улыбнулась Злата, Ярик же принялся старательно ковыряться в тарелке, делая вид, что очень голодный.

В этом тандеме он не лидер точно. Думаю, и заклинания вредоносные были идеей сестры, братец только выполнял ее распоряжения.

– Видишь ли, Злата, – я тоже улыбнулась, принимая расслабленную позу и показывая, что не боюсь, – ты девочка уже взрослая и, смею надеяться, умная. А раз так, то должна понимать, что меня наняли не только присматривать за вами и домом, но и организовывать ваш день рождения. Вы же не хотите остаться без праздника, так?

– Вы нам угрожаете? – Тонкие девичьи брови сдвинулись, глаза сверкнули злым серебром, а пальцы, сжимавшие столовые приборы, напряглись.

– Боже упаси! – рассмеялась я. – Просто приготовить праздничные блюда, накрыть на стол, встретить и поухаживать за гостями… – Я выдержала паузу, выразительно посмотрев на мальчика. – Мне будет очень и очень сложно все это сделать с больной спиной и сломанной ногой. – Ярослав низко опустил голову, едва ли не носом уткнувшись в несчастные макароны. Кончики его ушей, торчавшие из русой копны, горели. – У меня к вам деловое предложение, господа Тумановы, – перешла к главной части затеянного разговора я. – Давайте заключим перемирие на три дня. Я занимаюсь своими делами, за которые мне платят зарплату, вы – своими. Однако если вы мне немного поможете советами (день рождения ведь ваш), будет даже лучше.