Надежда Соколова - Поверить в любовь

— Да, господин, возбуждающим напитком.

Обычные вопросы, призванные проверить внимание раба и его способность слышать господина даже при перевозбуждении.

— Ты знаешь, что от тебя требуется?

— Да, господин.

Тихий смешок. Руки продолжали ласкать и член, и яйца.

Стив всегда возбуждался быстро. To ли особенность организма, то ли воздействие добавок, которые постоянно пили и ели рабы. Как бы то ни было, возбуждение довольно скоро накрыло Стива с головой. Он тяжело задышал, член встал колом, яйца налились спермой, захотелось как можно скорей разрядиться. Впрочем, кончить рабам позволялось не чаще раза в месяц, и то у добрых хозяев. Вряд ли нынешние относились к таковым.

— На четвереньки, — приказ хозяина доносился до Стива словно сквозь густой туман.

Тело привычно исполнило приказ. Чужие руки легли на бедра, развели их в сторону. В зад ткнулся член.

В ту же минуту к губам Стива приблизился другой член.

— Открой рот, — послышался приказ.

Стив повиновался, обхватил губами толстый ствол, начал отсасывать одному хозяину, в то время как другой входил в разработанный зад.

Желание сжигало тело, делало его чересчур чувствительным к любому прикосновению. Возбуждающие напитки действовали обычно двое-трое суток после их принятия, а потому здесь и сейчас тело Стива горело от неудовлетворенной страсти.

Стив готов был исполнить любой приказ, сделать все, что велят, лишь бы получить возможность разрядиться или хоть как-то притушить огонь, бушевавший в крови. Он послушно отсасывал, лаская языком и губами и ствол, и головку, а чужие руки то и дело ласкали его член или несильно сжимали яйца, и по телу Стива проходила судорога от неутоленного желания. Стонать он не мог, лишь тяжело дышал и раз за разом угодливо доставлял наслаждение молодым хозяевам.

Сразу после обеда родственники и друзья дома поднялись из-за столов, и через несколько минут чуть ли не из-за каждого куста стали раздаваться характерные звуки. Алисе показалось, что она попала в дом терпимости. Щеки и шея покраснели сами собой. Не так, ой не так воспитывали ее на Ортоноре.

— Мне тоже не нравится этот разврат, — кивнула Оксана, сестра мачехи, на удивление не последовавшая примеру остальных. — Я считаю, что секс — это таинство.

И выставлять напоказ свои животные инстинкты не следует. Откуда ты прилетела?

— Ортонор, — Алиса боялась даже смотреть по сторонам. Вдруг увидит что-то непотребное. Или кого-то. Например, отца со спущенными штанами, насиловавшего рабыню.

— Консервативная планета, — Оксана поднялась. — Пойдем в дом. Я познакомлю тебя с местными правилами и расписанием. Иначе для тебя многое станет шоком.

«Уже стало», — подумала Алиса, поднимаясь вслед за Оксаной.

До дома они дошли молча. Зайдя в ближайшую гостиную, оформленную в зеленых тонах, Оксана вызвала служанку-андроида, приказала ей сервировать стол для чая и повернулась к Алисе:

— Ты хоть знаешь, кто твой отец?

Алиса покачала головой:

— Я и о его существовании узнала совсем недавно. Мама мне ничего не рассказывала.

— Это похоже на Лидию, — кивнула Оксана. — Сбежать, спрятаться от проблем, сделать вид, что все в порядке. А проблемы… Они исчезнут сами собой. Надо только не вспоминать о них.

— Вы знали маму? — изумилась Алиса.

— Ты. Мы с тобой все же родственники. Пусть и очень дальние. Да, Лидию тут все знают. И очень хорошо. Все же она — человек нашего круга. — Оксана запнулась, внимательно посмотрела на шокированную Алису и сделала правильный вывод. — Она и об этом тебе не рассказала. Лидия Артонская. Дочь советника Артура Артонского. Я не буду ничего тебе рассказывать о том, что произошло до твоего рождения, — не имею права. Не моя тайна. Спроси или отца, или мать.

«Прекрасно, — мрачно подумала Алиса, нехотя принимая из рук служанки чашку с горячим черным чаем, — дожить до двадцати лет, прилететь на другую планету и узнать, что мать, оказывается, из верхушки аристократии».

— А отец? — спросила она, сделав первый глоток. — Кто тогда мой отец?

— Витольд Орлонтонский. Правая рука и лучший друг правителя Дираны, Жоржа Ларинского.

Фраза упала, как смертельный приговор. О Жорже Ларинском не знал только ребенок. Богатая извращенная сволочь, он то и дело шокировал общественность всевозможными сексуальными скандалами, связанными в основном с рабами. Если отец Алисы его лучший друг, то с Дираны ей не сбежать…

Стива оставили в «комнате отдыха», вдоволь с ним наигравшись. Приказа уходить не было, и Стив лежал на расстеленном на траве тонком покрывале, дрожа от неутоленного желания. Кричать и стонать было запрещено. Все, что оставалось, — закусить до крови губу изнутри, чтобы хоть как-то сбить перевозбуждение, охватившее тело. Помогало мало. Можно сказать, что и не помогало вовсе. Только во рту было солоно от крови.

Напряженный член и налитые спермой яйца не позволяли мыслить здраво. Да что там мыслить. Стив сейчас ни одной команды исполнить был не в состоянии.

Он не слышал шагов. Только внезапно раздавшийся над головой голос, что-то говоривший ему. Что именно, Стив не понимал. По телу прошелся разряд тока, пока несильный, — наказание от чипа за невыполненную команду. Остатками сознания Стив заставил себя прислушаться.

— Вставай.

Он попытался. С трудом поднялся на четвереньки, потом, опираясь на руки, сел на колени, пошатываясь, приподнялся над землей, не поднимая глаз. В поле зрения появилась рука. Она потянула за колпачок на члене, а когда тот исчез, голос приказал:

— Кончай.

Тело подчинилось само, не ожидая реакции разума. Сперма потоком полилась на траву.

Несколько секунд, и вот уже сознание постепенно возвращается к Стиву.

— Подними глаза.

Он повиновался. Новая хозяйка. Стоит бледная, с закушенной губой.

— Ты давно здесь в таком состоянии?

— Не знаю, госпожа.

— Это мои братья сделали, да?

— Да, госпожа.

Помолчала несколько секунд, явно что-то обдумывая, потом:

— Ты идти можешь?

Может, хоть и с трудом. Но ноги пока держат.

— Да, госпожа.

— Тебе нужна эта гадость? — с отвращением на колпачок в другой руке.

— Он надевается по желанию хозяина, госпожа.

Колпачок полетел в траву.

— Иди со мной. Не за мной, а рядом.

Странный приказ. Никто из хозяев не захочет, чтобы раб шел рядом, словно ровня.

Они медленно шли по дорожке и молчали. Стиву казалось, что хозяйка приноравливается к его шагу. Глупость, конечно. Если бы он мог идти быстрее, он пошел бы, но он не мог…

Никого по дороге не встретив, они зашли в дом. Послеобеденное время. Хозяева в этот час изволят отдыхать в своих постелях, одни или с рабами.

Едва зайдя в свою спальню, хозяйка приказала: