Надежда Соколова - Переселенки

Рядом раздался уже привычный мученический вздох, муж величаво поднялся с кресла и приказал:

— Дочь, если он, как ты говоришь, голодный, отведи его к Верис, пусть даст ему поесть. А вы, — кивок в сторону почему-то затрясшейся как осиновый лист незнакомки и одного из мужчин, вставшего рядом, — со мной в кабинет. Немедленно.

Естественно, в кабинет мы отправились вдвоем. У меня тут под носом детей голодом морят, должна же я знать, кого с переломами к доктору отправлять.

Зашли, сели. Вернее, опустили свои пятые точки в кресла только мы с Вартом. Пожилая парочка осталась стоять.

— Нора и Лигур, если не ошибаюсь…

И многозначительная пауза. Молчат. Даже не кивают. Будто пойманные партизаны. Вот терпеть не могу не владеть информацией. Кто они? Кто им ребенок? Что за жуткое обращение с мелким? И самое главное — что вообще происходит???

— Дикоса я забираю. Вы оба лишены права общаться с остальными членами семьи до конца своей жизни.

Портал — светящаяся рамка — как приглашение к отправке домой. Парочка все так же молча перешагнула его и исчезла.

— И вот зачем мне еще один нахлебник, а, воительница?

Я только теперь ощутила, что напряжена до предела. А муж… Муж сидит и ухмыляется. Зараза такой.

— Спасибо.

— За что? За сохраненный дом? Вы с Зирой на пару разнесли бы его в два счета.

Ну… Может, и не весь дом…

— Варт, кто это?

— Ярмо на шее рода. Двоюродный брат моего деда однажды влюбился во вдову с двумя детьми, ввел ее в семью, усыновил ее отпрысков. Нора — та самая усыновленная. Лигур — ее муж. Дикос — их внук.

— А остальные, что постоянно сидят, как бедные родственники, в конце стола?

— Та же ветвь.

Угу. Двоюродный кисель на троюродной воде.

— В сумке? — подруга изумленно моргнула. Позади нее в кроватке посапывала щекастая пухленькая Ленка.

— Именно. Тупо, согласна, но эта парочка почему-то решила, что ребенок к роду Антариониус не относится, а значит, и оставить мелкого здесь не позволят. А дома — пьющие родители и дебил-брат. Вообще, конечно, глупость несусветная — перетаскивать живое существо контрабандой через портал. Варт долго объяснял, но я уловила только, что магия дома могла посчитать пацана врагом и уничтожить на месте…

— Господи… Какой кошмар…

— Правда жизни. Ирма, не белей. Все обошлось, как видишь. Мальчишка законнорожденный, будет учиться вместе с девчонками. Пока за ним Зойка присматривает.

— Они и правда его не кормили?

— Было бы чем. Оставшиеся представители той ветви в красках ситуацию описали. Там швах и с деньгами, и с местом проживания… Да со всем. Эта ветвь живет в разы хуже «законных» Антариониусов. Здесь для них рай на земле. В общем, будем считать, что мальцу повезло: его совершенно случайно обнаружила Зира, в шкафу, в комнате, отведенной для Норы и Лигура, ну и господин герцог пожалел. Не пацана, конечно, а психику несовершеннолетней дочери, собственные нервы и деньги.

Ирма:

Прошлое продолжало периодически напоминать о себе. Столкнувшись в местном супермаркете с бывшим возлюбленным Иры, Славой, я чуть кивнула в ответ на приветствие мужчины и вместе с мальчиками поспешила к кассе.

Случайная встреча, как и следовало ожидать, не задела в душе ни единой струны. Да и не должна была: ведь это Ира, а не я, была в свое время без памяти влюблена в Вячеслава. И если раньше недостижимая мечта подруги, высокий голубоглазый брюнет, накачанный, с правильными чертами лица и тонким чуть удлиненным носом, мог сразить своим видом практически любую романтически настроенную женщину, то теперь мужчина обрюзг и значительно располнел, под глазами появились мешки, нос, похоже, бывшему кавалеру сломали, на глазах «поселились» очки. В общем, жизнь его не пощадила.

Вольно или невольно я сравнила Славика с Тошей и подумала, что любимый как раз ничуть не изменился: сероглазый шатен, такой же худой и чуть подкачанный, каким и был при нашей первой встрече в ресторане почти одиннадцать лет назад. Сломанный в драках в двух местах нос, на мой взгляд, мужа ничуть не портил, наоборот, я считала, что данный факт придает его облику определенный шарм.

Я с нежностью взглянула на детей, что-то жарко обсуждавших у экрана телевизора. Все в отца: Олег и Сережа — шатены, выше своих одноклассников, с крупными карими глазами и обаятельной улыбкой, Алиса — уже сейчас милая сероглазая брюнетка, а в будущем, думаю, папе придется отбиваться от кавалеров дочери… О самой младшей нашей девочке говорить пока было рано, но и Леночка в свои пять месяцев радовала родителей кукольным личиком.

— Славка, говоришь? — безо всякого интереса переспросила подруга, когда я, наконец, уселась перед зеркалом. — Божечки, подумать только, я когда-то была в него влюблена и по- настоящему страдала после его ухода… Дура, правда?

Не дожидаясь ответа, Ира потянулась, как сытая кошка.

— Дженерас все же женится. Причем невесту нашел не на этих жутких приемах, а в соседнем государстве.

— В Рамии? — улыбнулась я.

— Почти. В Дорене. Дочь княжеской четы. Говорят, девушка с характером. Так что я с удовольствием понаблюдаю, как эти двое будут лбами сталкиваться.

Дорен считался чем-то средним между патриархальной Антонией и матриархальной Рамией. Раньше контакты на высшем уровне не поддерживались, вернее никогда не закреплялись брачными узами. Я вспомнила практически выветрившиеся из головы уроки геополитики и предположила:

— Дженерас собирается воевать с Рамией?

— Не угадала. Варт сообщил, что батюшка Иугении, нашей будущей Императрицы, присмотрел себе небольшой участочек возле границы с амазонками.

— Небольшой? Пара-тройка гектаров?

— Нет, что ты, пара тысяч гектаров.

— To есть страну хотят поделить?

— Да. Императору жизненно необходим выход к морю.

Я нахмурилась:

— Антония раз за разом обжигается в войне с соседкой, а Дорен никогда раньше не вмешивался в наши дрязги. Что изменилось?

— Да, Ирма. Зачатки есть, конечно, но советницей Императора тебе не стать… Что изменилось, спрашиваешь? Дешевое книгопечатание, брожение в умах, никем не обученные маги, стихийно появляющиеся в разных концах страны. Всю эту силу необходимо направить в нужное русло, иначе — бунт, революция.

Ирина:

Первый раз в жизни мой невероятно упертый муж сам предложил супруге непременно надеть на званый вечер в честь помолвки Его Императорского Величества брючный костюм. Пока я подбирала челюсть с пола, Его Сиятельство соизволил объяснить, мол, княжеская дочь придерживается эмансипированных взглядов, будь ее воля, с удовольствием переехала бы в Рамию, ну и нужно показать девушке, что в Антонии тоже есть свобода нравов. В разумных пределах, естественно, и не для всех, но то такое.