Надежда Соколова - Две души

- Потанцуешь со мной, родной?

Отказать якобы любимой жене при ее родителях? Супруг Ирмы очаровательно улыбнулся, подхватил меня в объятия, прижал к себе, шепнул на ухо:

- Конечно, радость моя.

По щелчку пальцев мага музыка из воображаемой превратилась в реальную. Что-то отдаленно похожее на 'Венский вальс'. Чудесно. Я полностью отдалась танцу, позволяя кавалеру вести себя и наслаждаясь ситуацией.

Ирма:

Ира приступила к подготовке встречи с моими родителями с привычным ей энтузиазмом. Когда из меня мы совместными усилиями вместо обычной величавой и ухоженной полной тридцатилетней женщины сотворили инфантильного толстого подростка с косичками, я не знала, плакать или смеяться. Но чем дальше, тем ситуация забавляла меня все больше: горничные, выйдя из ступора под воздействием тона подруги, старались в мою сторону лишний раз не смотреть, чтобы не сорваться в хохот, прилежно исполняя роль одушевленных костылей, слуги и рабы, попадавшиеся во время спуска с лестницы нам навстречу, с трудом сдерживали рвавшийся наружу неудержимый смех, родители были в шоке от увиденного, только мужу, похоже, все понравилось. Он один развлекался, с интересом наблюдая за проделками подруги.

Приветствие и обед, исполненные в стиле а-ля глупая девочка, соскучившаяся по родителям, полагаю, и отец, и мать запомнят надолго. А это значит, что следующая встреча произойдет нескоро, и меня, откровенно говоря, это радовало. А потом Ира решила размяться и начала танцевать джойт, который она назвала вальсом. И мой супруг мгновенно к ней присоединился. Я танцевать, конечно, умела, но не любила, да и грацией меня природа обделила, а вот подруга двигалась просто потрясающе. И я снова подумала, что вместе они составляют отличную пару.

- Больше не боишься?

Муж зашел неслышно, сел на кровать рядом со мной, небрежно отодвинув в сторону мою корзинку с вязанием, и я поймала себя на мысли, что уже не вздрагиваю каждый раз от испуга при его неожиданном появлении.

- Нет, - признательно улыбнулась я, откладывая подальше не довязанный шарф. - Вы и Ира сделали всё, чтобы я не чувствовала сегодня страха. Спасибо.

- Да мне-то за что, - пожал плечами супруг. - Это твоя подруга развлекалась, весь вечер сводя с ума судью. Кто из вас обеих вообще придумал так одеться?

- Ира. Ей показалось необходимым полностью изменить внешность, чтобы как можно сильней шокировать моих родителей.

-Да уж. Это вам удалось. Твой отец перед уходом недовольно заявил, что так как все вопросы мы уже решили, он постарается как можно реже беспокоить нас с тобой.

У меня при этих словах мужа как будто тяжеленный камень с плеч упал: я, возможно, теперь несколько лет не увижу ни мать, ни отца. А значит, никто меня не будет пугать постоянной, пусть и уже невозможной, угрозой наказания.

- Скажите, вам понравилось танцевать с Ирой? - отважившись, задала я вопрос.

Супруг хитро улыбнулся:

- Ты сейчас, произнося эти слова, ревнуешь или пытаешься работать сводней?

Я традиционно покраснела:

- Скорее второе. Вы идеально смотритесь вместе, как будто изначально были созданы друг для друга.

- Ну... если не обращать внимания на разницу в воспитании и социальном положении...

- Ира хорошо воспитана, - вскинулась я, защищая подругу. - Её поведение здесь - всего лишь защитная маска, ей очень не нравится наш мир из-за рабства и некоторых других моментов, которые она не понимает. А насчет разницы в социальном положении: в их стране нет никаких аристократов, там важную роль играют деньги и связи, а у Иры в достатке есть и то, и другое!

- Точно, сводня, - с какой-то особой, непонятной мне нежностью улыбнулся муж, заинтересованно, словно в первый раз, разглядывая меня. - И надо же, говоря сейчас об Ире, ты, похоже, забыла всю свою постоянную скромность.

Я привычно залилась краской и опустила глаза:

- Просто вы сейчас были не совсем справедливы по отношению к ней.

Супруг помолчал, потом спросил:

- Ты покажешь мне ее мир?

Позволить ему залезть в мою голову? Нет, это было не больно, тем более, мой муж, сильный маг, сможет блокировать любые сильные ощущения, просто... неприятно как-то... Да и мои мысли и чувства... Он же увидит и почувствует их...

- Обещаю, что буду смотреть только на то, что связано с миром твоей подруги, - понял мое смятение муж.

И я решилась.

Мы крепко прижались друг к другу лбами, закрыли глаза. И практически мгновенно у меня появилось неприятное ощущение, словно кто-то сильно скребет пальцами у меня по черепу, в волосах: между нами появился мысленный контакт.

- Да уж... - ошарашено потряс головой супруг, наконец-то прерывая наш контакт и выныривая из глубин моей памяти. - Жуткий пустой мир с энергетическими дырами, непонятные отношения между живыми существами, потерянные и злые люди, и везде - горечь, боль, обида. Как там вообще можно жить?

- Каждый сам по себе, - пожала я плечами. - Никто не чувствует принадлежности к своему классу или роду и не пытается найти в нем защиту и поддержку.

- Там и классов как таковых давным-давно нет, а родов - и подавно. Все чрезвычайно размыто, - все еще находясь под впечатлением от увиденного, пробормотал задумчиво муж. - Теперь мне становится понятным, почему она тут так неадекватно себя иногда ведет - старается хоть немного отдохнуть от навязанного там быстрого и хаотичного ритма жизни.

Если бы исполнились все человеческие желания, земной шар стал бы сущим адом.

П. Буаст

Ирина:

На работу я в этот раз опоздала: будильник то ли сломался и не зазвонил, то ли все же звонил, но я, увлекшись вальсом в другом мире, предпочла его не услышать. Как бы то ни было, у себя в офисе я появилась на полчаса позже положенного времени, впервые за долгое время довольная и собой, и жизнью.

- Ирина Николаевна, - приветствовала меня невозмутимая Аннушка. - Вам несколько минут назад звонил какой-то человек, назвался Виктором. Оставил свой номер. Просил связаться с ним.

Я кивнула и зашла к себе. Интересно, что ему понадобилось?

Мои родители развелись и немедленно разъехались, когда мне только-только исполнилось шесть лет. Отец, Николай Ираклиевич Большаков, удачливый бизнесмен, умный и импозантный мужчина, не смог больше терпеть вечные сцены ревности, которые ему, не стесняясь малолетней дочери, постоянно устраивала жена Алла Андреевна, скромная школьная учительница, не блиставшая ни красотой, ни талантами. Когда я впоследствии спросила у отца, почему он женился в свое время на маме, ведь они были такими разными, настоящими противоположностями, он признался, что его привлекли именно серьезность и степенность, выделявшие ее на фоне беззаботных и веселых однокурсниц. Не знаю, действительно ли изменял отец матери, как она его в том каждый раз обвиняла, пока они жили вместе, но именно в этом она его всегда и подозревала.